Ведьмина генетика
Шрифт:
Мартен взглянул на своих недавних коллег по разбойничьему ремеслу и тяжело вздохнул. Интересно, а если б на его месте оказались его знаменитые предки, что б они сделали? Как бы вышли из ситуации? Потому что вот он, например, понятия не имел, как убедить тупого стражника в том, как надо правильно себя вести. Да королями манипулировать легче!
Он уже открыл было рот, чтобы выдать очередную дозу проповеди в стиле священнослужителей из прошлого, но Белла, очевидно, куда более обознанная в поведении пастырей, с такой силой ударила его каблуком по ноге. Принц едва сдержался,
— Пыточные?! — возопил он, хватаясь за сердце. — Ох, пресветлый Творец, прости меня, грешного, и не дай этому слову очернить уста мои… — Мартен заставил себя остановиться, а то в этом деле легко было переборщить с актерской игрой. — Неужели герцог совсем позабыл о том, как в Рангорне наша ре… вера умерла из-за королей, не понимающих, что творят? Неужто страх перед магией заставил вас позабыть о том, к чему приводят пытки? Вы ведь знаете, что это всегда порождает народные противостояния! Неужели вы хотите, чтобы какой-нибудь очередной иноверец перевернул Халлайю, разрушил ее несколькими не взмахами меча, но произнесенными словами?! Боюсь, — принц увлекся, — мне придется уведомить об этом…
Кого там надо было уведомлять, он не помнил, но многозначительная пауза пошла на пользу. Стражник тут же оживился и бросился к нему.
— Отец! — воскликнул он, падая на колени и целуя краешек иллюзорной рясы. — Помилуй, да ведь мы — люди маленькие, откуда ж нам знать, как что называется?
— Да это исповедальня всего лишь! — вмешался стражник помладше и, судя по всему, поумнее. — Но ведь исповедаться для разбойника, убийцы и неверного, все равно что пройти сквозь руки палачей…
– Хочется мне верить, что ваши уста не осквернены ложью, по крайней мере, ложью осмысленной… — выдохнул скорбно Мартен — и тут же пожалел как минимум о последних произнесенных словах, потому что стража явно вдохновилась и приняла решение, что же делать дальше.
— Мы разубедим вас! — заявил глава стражи. — Мы… Да что там, герцог лично продемонстрирует вам, что в пределах его замка Творец чтится, как то полагается!
Мартен в том даже не сомневался. На каждом углу чтится, особенно там, где эта стража пыталась набросить сетку. Или там, где сыпали боевыми заклинаниями, навешенными практически на каждый угол. Но кого б то волновало! Священнослужители привыкли завязывать глаза и уши, а слова произносить только щедро политые традиционным льстивым медом.
— Что ж, — проронил он, — я искренне верю, что герцог…
— Он будет очень рад с вами познакомиться! — всунулся стражник помладше.
— Мы… — запнулся Мартен, собираясь сказать, что они спешат, но стража уже вдохновилась перспективой притащить кого-нибудь мало-мальски святого.
— И вы проведете обряд очищения от магии этих несчастных! — принял решение стражник. — Грузите их… Отец, вы и ваш послушник будете желанными гостями в герцогском доме. Он будет в восторге от этой новости! Желаете ли занять наших лошадей?
— Предпочитаем свои скромные дары Творцовы, — обреченно вздохнул Мартен. — Но…
Он посмотрел на Беллу, и та, улучив момент, прошептала:
— Герцогу уже однажды священнослужители угрожали, что замок снесут. Он не упустит возможности выслужиться. Придется ехать.
— Ты не могла, — зашипел он, забираясь в седло того, что именовалось скромным даром Творца, то бишь, ослом для людей и конем для тех, на кого иллюзии не действовали, — выбрать образ каких-нибудь детей? Кого угодно, на кого б не обратили внимания?!
Белла только покачала головой.
— Всех, кроме священнослужителей, они бы просто убили, без разборок.
И Мартен с ужасом осознал, что говорила она чистую правду. Так что вариантов было два — ехать себе спокойно в герцогский замок и думать, как оттуда бежать, или помирать прямо тут. И второе его нисколечко не устраивало.
Глава пятая
Стража оказалась понимающая. Прекрасно понимая, что скорость осла значительно уступает лошадиной, мужчины придерживали поводья и не позволяли собственным коням умчаться вперед. Да и скакуны у них оказались очень послушные, гордо вышагивали вперед, не рвали скорость. Часть отряда, конечно, плелась позади, потому что они везли еще и разбойников, по настоянию Мартена, не привязанных к лошадиному хвосту, а переваленных через седло, аки плененная девица.
В общем, все было бы нормально, и ослам даже не грозило бы открытие, если б ненавистный разбойничий конь, даже спрятанный за иллюзией, не пытался сорваться на галоп. Мартен уже что ему только не делал, не позволяя набрать скорость. Когда он в очередной раз уцепился в лошадиную гриву, потому что на каурого гада больше ничего не действовало, стражник аж закашлялся и участливо поинтересовался:
— Не слушается?
— Слуга мрака! Упрямство — порок не человечества лишь, — высокопарно отозвался Мартен, хотя глубоко в душе ему хотелось выругаться, как последний моряк из Лассарры. — Хочет стать, как вкопанный, а не вкушать герцогское гостеприимство!
— Ему будет обеспечен лучший хлев! — пообещал стражник. — Создания тьмы, они ведь корыстные?
— Да, сын мой, — прошипел Мартен, обращаясь к мужчине, должно быть, в полтора раза старшему, чем он сам. — Ослы — они такие… ослы! Да будешь ты ехать или нет…
Некрасивое — очень некрасивое слово все-таки сорвалось. Мартен аж зажмурился, дожидаясь неодобрительного хмыканья Беллы а так же недоверчивых вопросов стражи, но ехавший у него за спиной мужчина только осторожно поинтересовался:
— А это какая-то молитва?
— Это? — поразился Мартен. Как такое можно было принять за молитву? — Грех это мой. Творец наградил способностью избавлять от пороков других, но свои не желают подчиняться… Сквернословие, знаешь ли, тяжкое наказание, когда сердце все еще пылает, а ты… едешь на осле.
Конь хотел заржать, но, оказывается, умел очень тонко улавливать человеческие настроения, потому что от комментариев все-таки воздержался. Должно быть, понял, что его пустят на специальную конскую колбасу, если вдруг посмеет разрушить все конспирационные мероприятия и выдать в себе настоящего коня, а не осла.