Ведьмина Кюля
Шрифт:
Оттуда послышался шум, к калитке подкатил УАЗик, окутанный пыльным облаком, и через секунду хлопнула дверца машины. Ветер смахнул песчаную завесу, из-за борта машины вышел крепкий мужчина, надел тёмные очки на волевое лицо, протёр рубленый квадрат подбородка и подхватил свой рюкзак. Он кинул несколько фраз водителю, снял с себя походную куртку и пошёл к собравшимся. Насто, не сводившая с него глаз с момента появления, тихо пробормотала, имитируя одесский выговор:
– Таки я не зря поехала по этой путёвке!
– Отлично!
– За берёзу завалился! – С готовностью ответила девушка и сама же фыркнула, рассмеялась и поправилась. – Он дремлет под поваленным деревом.
– Фаечка разбуди его, пожалуйста. Неудобно, человек приехал, сейчас инструктаж будет.
Фаина согласно покивала и стала трясти, забывшегося крепким сном сокурсника, Насто достала из сумки зеркальце и старательно поправляла выбившиеся из косы волосы, а Николай Васильевич поспешил обратно к дому, чтобы поприветствовать приехавшего.
– Здравствуйте! Я Егор Ходжин. – Представился провожатый. – Эта наша группа? – Он кивнул на разношёрстную компанию.
– Да, да. Совершенно верно! – Проговорил профессор, протирая тряпочкой руки перед тем, как протянуть ладонь в ответном приветствии.
– Хорошо. Я сейчас подойду!
Мужчина бросил сумку у порога дома, сверху положил свою куртку и, что-то спросив у вышедшего на шум машины старика, согласно покивал головой. Гость сунул детишкам пакет со сладостями, приветственно вскинул руку, помахал ждущим его людям и подошёл ближе.
– Привет, друзья. Я Егор Ходжин, Ваш проводник. – Ходжин улыбаясь глянул на Фаю и Насто. – Девочки, хозяин дома просил передать, что хоть блондинки и очень хороши собой, но, пожалуй, его женщины будут против того, что б он взял их вместо денег.
Фая аж вздрогнула под суровым взглядом трёх женщин, которые одновременно глянули на неё после слов Егора, а он между тем продолжил, но уже подойдя к продолжающему лежать Белосиневскому. Егор двумя пальцами взялся за тулью шляпы, которой было прикрыто лиц молодого человека и, отодвинув её в сторону, проговорил:
– Но насчёт втридорога я с ним согласился! Платишь-то ты! – С улыбкой проговорил Ходжин. – Ох, прости. Ты ж ещё не научился зарабатывать, папа твой банкует.
Егор медленно разогнулся, а Никита поднявшись на локтях и, щурясь на солнце, проговорил.
– Нет, скажи, что я сплю и он не нанял тебя опять! – Белосиневский вздохнул и протёр лицо рукой. – Это просто страшный сон.
– Просыпайся малыш! Я реален! – Ходжин слегка пнул рюкзак Никиты и добавил. – Отрывай свою пятую точку, и пора устраиваться на ночлег.
Никита покачал головой и нехотя встал приговаривая.
– Надеюсь, что на этот раз тебя хотя бы сожрёт медведь.
Но Егор уже отошёл от него, подхватил нечаянно оброненную Фаиной сумку, улыбнулся походя Насто и похлопал в ладоши, призывая всех обратить на него внимание.
– Так! Все проходим в дом. – Мужчина показал, как раз на избу у себя за спиной. – Через десять минут собрание!
– Началась дедовщина. – Потянулся Никита, подхватил сумку и побрёл вперёд. Он прекрасно знал, что спорить с Ходжиным бесполезно. – Что б ты провалился! – Плюнул Белосиневский, когда Егор повернулся спиной и, внимательно слушая профессора, пошёл к крыльцу.
– Ну зачем вы так! – Проговорила Фая. – Это не правильно так себя вести.
– Поверь мне, детка. – Никита поморщился. – Это твой худший кошмар и скоро ты начнёшь его ненавидеть так же, как и я.
Люди медленно перетекали с душного пространства улицы в нагретые за день сени, а потом попадали в прохладное нутро избы. Фаина с интересом разглядывала внутренне устройство дома, мельком заметила худую темноволосую женщину с каким-то хищным лицом, которая сидела возле окна и что-то быстро набирала в телефоне, потом пошла дальше, в ту сторону, откуда слышался голос Ходжина.
В следующей просторной комнате, торцом к окну стоял длинный стол, вокруг него были расставлены разномастные стулья и гости, чуть смущаясь, рассаживались, слушая громогласные указания Егора.
– Итак, пока осваивайтесь, скоро будем обедать. Я сейчас приду. – Сказал Егор и, чуть наклонив голову, чтобы не стукнуться лбом о притолоку. вышел.
Профессор, протерев мягкой тряпочкой очки, стал разглядывать висящие на стенах фотографии. Он долго водил взглядом по старым карточкам, чуть ли не прикасаясь носом к стене, щурился даже под стёклами очков и спросил вошедшего в комнату хозяина дома.
– Простите, это все ваши родственники?
– Кто родственник, а кто просто сосед. – Пожал плечами старик. – Деревня-то раньше большая была. Так все уж на том свете уже.
– Сейчас же здесь всего домов десять? – Подала голос Фая, сидевшая в углу на колченогом табурете.
Старик медленно перевёл на неё взгляд, заставил девушку поёжиться под пристальным взором хрустальной синевы глаз и проговорил.
– Восемь! Мой девятый, но только он жилой.
– Понятно! – Коротко покивала девушка и встав решила выйти на воздух, потому что ей показалось, что в комнате стало как-то холодно.
Проходя мимо старика Фаю немного качнуло в сторону, она задела бедром коробку, стоящую на тумбочке, та слетела, шлёпнулась на пол и вокруг с громким шелестом разлетелись фотографии.
– Ох, простите. – Фая кинулась собирать глянцевые снимки, но вдруг остановилась и погладив пальцем отверстия, проделанные в районе глаз и ртов, запечатлённых на фото людей, подняла голову и спросила. – Ой, а почему лица проткнуты?
Николай Васильевич тоже подхватил пару карточек и долго разглядывал их, хмуря лоб и шевеля губами, а старик лишь пожал плечами и обронил.