Ведьмина поляна
Шрифт:
– Это не игра, – сказал Максим убеждённо. – Илья прав, мы попадаем в пространственную складку, живущую по вполне реальным законам физики.
– Магия тоже базируется на законах физики, каких мы ещё не знаем.
– Странно, что до наших походов никакие колдуны в лесу не появлялись. Такое впечатление, будто мы разбудили спящее зло.
– Вряд ли в этом наша вина, – возразил Сан Саныч. – Просто мы попали не в то место и не в то время. Вернее, мы просто стали свидетелями прорыва портала. Трофимыч говорил, что первые случаи появления нехороших парней отмечались ещё сотни
Максим двинулся к заросшей кустарником кромке леса.
Кот начал вырываться из рук. Пришлось отпустить его на всю длину поводка.
С трудом выбрались на свободную от зарослей прогалину.
– Ищи тропинку! – скомандовал Максим.
Как ни странно, кот опять повёл себя вполне по-человечески. Он снова встал на задние лапы, вытягиваясь во всю длину, огляделся и свернул налево, к дальнему концу влажной низинки. Через несколько минут нашлась тропка, едва заметная среди густо разросшихся ползучих растений наподобие повилики. Кот перестал красться, побежал резвей.
Тропинка петляла, обходя болотца, иногда совсем пропадая из виду, но благодаря нюху кота всё-таки вывела путешественников к краю деревни, которую Максим уже видел недавно и которую её жители называли Хлумань.
Кот остановился, заурчал.
Максим прислушался к своим ощущениям, посадил проводника в сумку.
– Какая лепота! – оценил первое строение деревни Сан Саныч. – Церковь, что ли?
– Теремно-шатровая архитектура, – важно сказал Максим, успевший проштудировать дома кое-какую «сетературу» по древнерусскому зодчеству. – Такими были поселения в Гиперборее.
– Откуда сведения?
– Не из Википедии, – усмехнулся Жаров. – Есть вполне себе научные сайты, я полистал труды многих историков и архитекторов.
– Почему здесь не видать жителей?
– Подожди, появятся.
– Думаешь, у них телекамеры есть?
– Может, и есть.
– Ты серьёзно?
– Если вспомнить прочитанные книги, то жители Хлумани вполне могут использовать птиц в качестве камер.
– Что-то не видел тут птиц.
Словно реагируя на это заявление военкома, над головами ходоков пролетела крупная чёрно-белая птица величиной с локоть.
– Вот и сорока-белобока, – хмыкнул Максим.
– Сороки обычно тарахтят, как… сороки, а эта молчит.
– Мало ли что у неё на уме? Чем тебе не телекамера?
Они двинулись было к окраине селения, но остановились, заметив движение возле второго дома с тремя разновысотными резными башенками. Из распахнутой двери вышли две женщины: пожилая, лет за шестьдесят, и совсем юная, почти девочка, напомнившая Максиму Любаву. Они были одеты в цветастые сарафаны с разным рисунком и орнаментом по подолу, только у молодой талию перетягивал красный поясок, а у женщины постарше сарафан был прямой. Она носила нечто вроде кокошника, упрятав седые пряди, а её спутница головного убора не имела. У неё были льняного цвета волосы, но не заплетённые в косу, а собранные в пучок.
Максим вспомнил старуху, встретившуюся грибникам в первую вылазку «за границу мира», но эта была моложе и явно энергичней.
Обе несли какие-то рулоны золотистого цвета. О чём-то беседуя, они начали спускаться по ступенькам высокого крыльца, но остановились, заметив двух «спецназовцев».
Максим, обеспокоившись, что женщины испугаются и поднимут крик, щёлкнул застёжкой шлема, откидывая его на шею.
Сан Саныч сделал то же самое.
– Добрый день, – сказал Максим как можно сердечней, поклонился. – Не бойтесь, мы соседи. Пришли узнать про ваших родичей, Любаву и Маляту. С ними всё в порядке?
Женщины переглянулись.
Юная (в глазах удивление, но ни капли страха) что-то быстро проговорила.
– Оне зза Грани, – практически по-русски ответила старшая. – Каделина говорила. Почино прорву мы не забили, това те и приище. Поити бёгом, обскаж Гонте.
Девушка сбежала по ступенькам на мощённую деревянными, хорошо пригнанными плахами улицу, показав узорчатые сапожки, с любопытством глянула на высоченного Александра и поскакала в дальний конец деревни.
Старшая степенно сошла с крыльца, остановилась, не выпуская из рук рулона ткани, перевела взгляд с лица Максима на кошачью переноску.
– Знову миелов? Ото хоч радимо житии за Грань?
– Что? – не понял Максим.
– Мяут выведе выто на рубеж перехода в Рось. – Седая кивнул на короб.
– А-а… да, это он нас привёл сюда. Вы знаете Любаву? Она была у нас недавно. За ней гнался какой-то монстр, слепленный из муравьёв. Потом появился и Малята, раненый.
Женщина нахмурилась.
– Диты воеводы. Малята уведе за соби медвора. Он вой княже, ныне отямився, обрета у здоро-права.
– Похоже, она говорит, что тот парень жив и лечится, – пробормотал Сан Саныч.
– Очень рад, что он выздоравливает, – сказал Максим. – Вас как звать?
Женщина поняла.
– Мати Зоана.
– А по батюшке?
Она собрала морщины на лбу.
– Батюшк?
– Как звали вашего отца?
Женщина улыбнулась.
– Отче Василе.
– Буду звать вас Зоана Васильевна. Меня зовут Максим.
– Помнимо.
– Его – Александр, Саша. А как дела у Любавы?
– Вона на охороне. Идо со мни. – Жительница Хлумани повела гостей к третьему дому, если считать с конца деревни.
Дом производил впечатление музея, хотя и мало чем отличался от соседних. Все они были построены в едином стиле и разнились лишь высотой, количеством башен, формой шатров, орнаментом и резьбой наличников, окон и дверей.
Ещё больше резьбы гости узрели в самом доме, имевшем форму двух пятиугольных шатров, соединённых боками. Вся утварь, вещи и предметы быта были покрыты резьбой. Интерьер помещений не был уж особенно разнообразным и богатым. Здесь у стен стояли резные деревянные лавки, центр любой комнаты занимал опять-таки деревянный стол с резными ножками, по стенам кое-где были развешаны предметы повседневной необходимости, в углах стояли шкафчики изумительной работы, и пахло в доме вовсе не «по-деревенски», как подумал Максим, вспомнив запахи в хате Трофимыча. Весь дом был пронизан ароматами леса и трав, и лишь в отдельных углах к ним добавлялись запахи дерева и разогретого очага.