Ведьмина сила

Гущина Дарья

Однотипные заброшенные хрущевки зияли пустыми окнами и распахнутыми дверьми подъездов, а разбитый асфальт — глубокими трещинами. Ветер подметал тихие пыльные улицы, гоняя старую листву и конфетные фантики, шурша разбросанными повсюду пивными банками, взъерошивая весеннюю траву. А деревьев не было, только переломанные жухлые кусты да пеньки. Срубили во избежание?..

«Аттракцион» — пятнадцать сплетенных клубком длинных улиц с узкими дворами и заброшенными детскими площадками. И, так и не поймав четкое ощущение направления, я заглянула в карту.

— А

если срезать?

— Во дворах ловушки, — пояснил Стёпа. — Замаскированные «могилы», провалы в «склепы»… А на дороге — разве что «кишки» в кустах, «мозги» на асфальте да отрезанные «пальцы», — и бодро добавил: — Но мы в своей практике и не такое видели. Идти минут на десять дольше, зато точно ни во что не вляпаемся.

Резонно. По «склепам» мне бродить точно некогда, еще же Циклоп.

— Держись за мной, — я посмотрела на него серьезно. — Эта нечисть опасна.

Коллега кивнул и, едва мы прошли вдоль одного дома, неожиданно вернулся к старой теме. И ему, как и мне, тишина заброшенности после оживленного городского шума давила на уши.

— Неужели мы так предсказуемы? Для тебя?

— Не вы, — я посматривала по сторонам. — Организмы. С психологией не особо дружу, но гормональные всплески, особенно по весне… Специально не слежу, не смущайся. Это давний рефлекс. Обычно на уровне «отметила — забыла». И, кстати, Аня совсем не…

— Мар!..

Я улыбнулась про себя. Молодежь… Но лучше о чем-то говорить, чем по сторонам смотреть. Тени от домов, «кишки» и «мозги» вдоль обочины, лужи «крови» на асфальте — чёткая тропинка. Ненормальные. И где сколько «реквизита» раздобыли? Видно же, что всё ненастоящее.

Темный ветер налетел из-за угла, закружил в ногах пыльной листвой. Я замерла посреди дороги ипочувствовала. Два тела. Две смерти. Через пять домов. Срезать бы, но там все в гробах и крестах… Знакомая сила оседала на лице холодом, до гусиной кожи. Перерожденная — ведьма. Плохо дело.

— Стой, — я ухватила коллегу за рукав кожаной куртки. — Не спеши. Она где-то рядом…

— Но по карте…

— Карта — это всего лишь карта, рисунки… — я наконец поймала ощущение нечисти. Вернее, нежити.

Оно витало меж пустых домов, скользило по серым стенам солнечными зайчиками. Красноглазую собаку видели в одном доме, и там же ее почуял бес, но «пёс» — это всего лишь солнечный зайчик. А «зеркало» находится в другом месте. В похожем доме с такими же желтыми балконами. Рядом, друг напротив друга…

— Нам дальше, — я пошла мимо обозначенного на карте дома.

Вдоль серого торца, по «окровавленной» дорожке мимо «крестового» двора, строго на ощущение. Остановившись у третьего подъезда, я прислушалась к себе. Здесь. Этаж четвертый или пятый. Удобное место. Последний дом, самый дальний от парка, за ним — только пустыри да старые кладбища. Никто ничего не услышит и не узнает. И волны силы от ритуала не дойдут. Я огляделась и качнула головой. И маячков тут, кстати, нет. Непорядок.

— Сюда, — я сняла

рюкзак.

Поднялась по разбитым ступенькам, поставила рюкзак на скамейку и расстегнула «молнию». Так, быстро расставить маяки и найти то, на что наверняка клюнет мертвая ведьма…

— Мар!.. — коллега изнывал от любопытства.

— Стёп, смирись, — я интенсивно рылась в амулетах. — Я немного приоткрою дверь в наш мир, но — немного. Смирись с тем, что всего ты никогда не узнаешь. Только поверхностно.

— А если узнаю? — он сел на скамейку, наблюдая.

— Память сотру. По регламенту положено.

— А сейчас почему не?.. — Посмотрел внимательно и сам понял: — Жалеешь, что ли?

— До того февральского вечера ты сходил с ума. Тебе было скучно, грустно, тоскливо и муторно. А организм был в таком стрессе, что… А сейчас ты в норме. Интерес появился — и к жизни, и вообще. Сунул нос в новый мир — и очнулся. Да, жалею. Поэтому немного показываю.

— Я так предсказуем?

— Не обижайся, — я отвлеклась от поисков, посмотрела на него и примиряюще улыбнулась. — Ты же своих пациентов жалеешь? Носишься с ними терпеливо и ждешь, когда поправятся? Вот, собственно, и я… Считай это послеоперационной терапией. Реабилитацией. Чтобы ты опять от тоски заборы не поехал искать на ночь глядя.

…и лучше ему не знать, какую сильную связь предполагает эта «терапия». Связь, к счастью, временную, но прочную. Пока она есть, я его от чего угодно излечу. И снова с того света вытащу, хотя природой мне дано только отправлять туда. И бояться буду за его жизнь пуще, чем за свою.

— Вот… ведьма, — пробормотал Стёпа, и я так и не поняла, чего в его голосе было больше — возмущения или одобрения.

Да, а мёртвое лучше всего клюет на живое.

Я выпрямилась и задумчиво посмотрела на своего взъерошенного спутника.

— Что? — он выразительно поднял брови. — Опять капканом быть?

— Нет, сыром. В мышеловке. Рискнешь?

— А то!

Балбес… Не понимает, что даже в добрых сказках люди гибнут по-настоящему, и ведьма под боком — не панацея. Идет доверчиво в пасть загадочного волшебства, и отскребай его потом, если сила не подведет… Но я никогда не отказывалась от возможности сделать дело быстро и качественно, привыкла работать в команде и в одиночку чувствовала себя неуютно. И в открытом бою я перерожденную вряд ли одолею. Рискнем.

Достав из рюкзака бутыль с «сонным царством», я оглянулась на дом. Зелье — большая редкость, и второго у меня нет. Беса пугать будет нечем, сущность он вмещает одну… Повезло, что нечисть оказалась сговорчивой. Поставив пузырек на скамейку, я достала второй — со своей кровью. А другого оружия нет — только смекалка, приманка и везение. Боевая ведьма бы развоплотила, но я — целитель, а физического тела перерожденное существо не имеет.

— Держи. Откроешь и пойдешь вперед. Главное, ничего не бойся, — проинструктировала я коллегу. — На руки капни, если не брезгуешь.