Ведьмина вода. Часть 1.
Шрифт:
–Ну вот, воды полно. Берите сколько нужно.
Он взялся набрать воды сам, но Нинка отпихнула его: ну куда ты ударенный лезешь, сама наберу. Она наполнила свои ведра, сунула сверху лопухов, легко прихватила добычу и, довольная, помчалась к поселку, что твой крейсер со свежей прессой.
“А ведь если воды нет, набегут сейчас толпой живые-нероботы, – подумал Круглоух, глядя ей вслед. – Где же Рыжуха? Как мне тут без нее?”
–Где Рыжуха?– Спросил он у волка, и тот, словно ему дали знакомую команду, помчался за дом.
Круглоух отправился следом. Завернул за дом и сразу увидел ее. Рыжуха сидела на корточках
–Ай хороший, Черныш, молодец ты мой. Соскучился топтыжка, ухи твои пушистые, сахарные. Зубастый ты мой загривочек растопыренный.
Круглоух остановился. Смотрел он на них и думал – вот и он так будет скулить у ее колен и хвостом вилять. И как же это хорошо будет.
Рыжуха его приметила, улыбнулась, рукой махнула – иди мол сюда, что стоишь. Он, словно не болел, вмиг очутился рядом и колени у него вниз потянулись. Будто правда рядом с волком сесть – ей голову в руки отдать, пусть она его чешет, пусть гладит, пусть все что угодно делает, только не гонит. Но Рыжуха сама встала к нему от волка. Смеется она, говорит что-то, а он ее ровно не слышит, только смотрит на нее безотрывно, а сам стоит не шелохнется, будто каменный.
Волосы Рыжухи эту позицию раньше хозяйки приметили, свой ответ тут же составили. Сами собой шевельнулись, светом перелились. Пошли кудрями манить да в косы перевиваться. На грудь перетекли, повернулись и потянулись кольцами расти спускаясь уже и к поясу, и ниже. Вроде больше их становится, вроде их уже река – столько и не бывает.
Когда человек на колдовство первый раз в яви смотрит, так пугается он – спасу нет. Все от того, что рядом с колдовством смерть видна становится и тело человеческое, всем кишечным естеством содрогается: правды принять не в силах. Деревенским проще, конечно, они со смертью ближе знакомы, а вот интеллигенция городская к таким фокусам только в книжках готова, а на деле ужасом и паникой реагирует.
Круглоух склонности к панике видимо не имел. Может тайга успела ему этот вывих поправить, может отродясь любопытный такой получился. Всмотрелся он в движения волшебных волос и сразу вспомнил о родном – о чем днем и ночью всю жизнь думал – о тех волнах, которые тут же крошечными облаками в миру вероятностей ходят. То, что обычных людей по свету белому пугает, ему тем ясным чудом обернулось от которого и оторваться не в мочь. Смотрит он на Рыжуху, налюбоваться не может. И как только говорить смог, спросил ее прямо:
–это так и происходит как я вижу или движение твоих волос только мое восприятие процесса, который на самом деле является чем-то другим, что я воспринять простым зрением не способен?
Удивилась Рыжуха, аж глаза распахнула.
–Вот ведь ты какой. Люди говорили, что ты настоящий ученый. Я думала сказки это, такого найти – на силу постараешься. А ты и правда мир понимаешь.
–Люди еще говорят, что ты ведьма. Я тоже думал выдумывают. Вроде ведьм совсем не бывает.
–Что ж не бывает? Или не знаешь кто такие ведьмы?
–Похоже не знаю. Скажи.
–”Ведь – ма” значит ведающая мать. Такая мир в естестве прямом знает и как мать о нем заботится. Про тебя тоже можно сказать, что ты ведаешь, раз при таком деле служишь. Не даром науку с колдовством изначально меряли. Ты свою часть мира видишь, я свою. А вместе наши знания и умения соедини, так наш с тобой мир одним единым выйдет.
–Я понял.Объяснишь мне, что я вижу сейчас через твои волосы?
Она рассмеялась. Глазами лукаво стрельнула. Вопрос Круглоуха ей двойной стороной повернулся. Волосы свои Рыжуха огладила и в узел вернула. Уж больно откровенно они Круглоуха манили. И то правда. Нравился он ей все больше и больше. Не только пытливостью и прямотой своей.
–Расскажу, только скоро и сам поймешь. А сейчас пойдем, – позвала она, направляясь в дом. – Тебе помыться да покушать нужно.
–Поесть точно нужно, – согласился он и вспомнил про повариху. – Да. Сейчас из поселка приходили, сказали там воды нет в колодцах. Я так понимаю вода ушла. Скорее всего обвал земли перекрыл водоносный горизонт по направлению к поселку.
Она замерла: его словам про горизонт удивилась, хотела переспросить, но не стала. Как удивление прошло, так и сама поняла. Вместо того приблизилась она к нему, провела рукой по его лицу. Щека колючая, рука нежная. Круглоух тут тоже замер. Тоже ничего не спросил. Но видно и он погодя сам ее понял.
–Пойдем тогда скорее, – снова позвала она, почти шепотом, – поди со всех дворов народ за водой придет. Матвеич ещё впереди всех прискачет. Начнет у меня питьевой режим на свой лад устанавливать. Успеть бы до того.
Глава 6.
В открытый дом зайти просто. Когда один идешь и никто тебе своим участием не помогает. А только ежели тебя удвоилось, но до целого еще не соединило, так бывает и коту с дверью легче справиться.
Посмотришь на такую оказию со стороны: и смешно, и радостно. Рука за рукой к двери тянутся, а прикоснуться друг к другу и сладко, и боязно. Соединились на ручке, с дверью справились. Теперь бы им руки от двери оторвать да в сени войти, так на то особое соображение иметь надо. А где ж его, соображение взять, если вся голова напрочь розовым туманом затянута.
Прошли через порог и тесно им в просторных сенях, шагнуть некуда – как ни повернись, ровно тут же второй окажется, а чтоб прогнать, отойти – о том и мысли нет. Как в комнате оказались, не помнили, а только там смущению вольготней стало в силу войти.
Отлепилась Рыжуха от мужних рук, сказала Круглоуху мыться. В шкафу чужую одежду нашла, полотенце добавила, да не глядя на лавку сложила – бери мол. Сама в кухню спряталась: вроде ей на стол собирать.
Спряталась, а сама что он делает, через стук сердца слушает, да в окошко из кухни, в комнату поглядывает – вот он войдет.
На огне масло шкворчит – творогу с мукой приключение. С буфета закуска на сметану поглядывает, завтрак дело не хитрое.
Как сготовленное к столу понесла, уже и он к ней с мытья распаренный на встречу вышел.
Она поднос на стол поставила, он тут же рядом приладился. Как ее рука к его голове прильнула, Рыжуха и не заметила. Опомнившись, руки она не отдернула, только странно ей было – столько ласки дарить едва знакомому. Удивлялась она, а вроде к нему нельзя иначе. Как подумать, так и силы в ее руках много, и командовать она привыкла, а все иначе с ним: руки мягкие, голос ласковый, слова добрые.