Ведьмино кольцо. Советский Союз XXI века
Шрифт:
— НАТО и Халифат воздерживаются от применения спутников по гражданским кораблям. Но если надо... Я вообще-то обещал дяде Саше, что мы не будем трогать «Социум». Но ты ведь мог этого и не знать до нашей общей встречи...
— Да я и сам не хотел бы... Но, с другой стороны, что-то тут не так. И APT этот. Подозрительно. А где параноик, с которого началась вся бодяга с Романовым, этот Артем Грустин?
— Канул в Атлантике. С тех пор не проявлялся. Надо пошарить в Лондоне. Что там делает APT, и нет ли поблизости этого Грустина? В принципе, не хотелось бы после всех затраченных усилий взрывать Романова. Да и опасно сейчас устраивать новое потопление «Лузитании», из-за которого война может выйти на новый виток. Вообще со всей этой
Решили так: Романова, пока он в полете, оставить на мушке. Поскольку из-за войны шатл летит через Северный полюс, у них есть часа три. Надо выяснить, что APT прислал ему из Британской библиотеки и не был ли причастен к этому зловредный Грустин. Пан предложил еще раз дать шанс Коше. Как вовремя ее отправили в Лондон, чтобы на «Жанну» больше не наткнулся Сергеич. Поскольку Коша имела основания опасаться Мастэра, ее предстояло курировать Пану. Добрый следователь вместо злого.
Коша с дочерью провели целый месяц в фильтрационной зоне Дувра, преодолевая многодневные допросы в эмиграционной службе. Британские чиновники еще в прошлом веке отличались особым рвением в изобличении женщин, желающих посетить туманный Альбион, как проституток, старающихся подцепить английского мужа. Теперь все стало гораздо хуже. Целый рой психологов принуждал тех, кто хочет въехать на остров, совершать сложный обряд собеседований, напоминавший стриптиз. После такого психологического раздевания, по сравнению с которым исповедь была делом весьма поверхностным, Марина чувствовала себя совершенно выпотрошенной, а Коша испытывала чувство глубокого удовлетворения подготовленными для нее легендами. Психочиновники не поймали ее на лжи, но продолжали проверки. Неизвестно, сколько бы это еще продолжалось, да тут Коша понадобилась Пану. Он через нужные каналы нажал на миграционную службу, и она выпустила двух русских дам из своих цепких лап.
Через четверть часа они подлетали к центру Большого Лондона. Маршрут шел под перекладиной моста Тауэра, разумеется, виртуального. Крохотные башни настоящего моста, как и крепостица Тауэра открывались внизу в просвете между рекламными имиджами, заменявшими современному человеку облака. Все достопримечательности английской столицы были скопированы в десятикратном размере и к ним добавлены новые. Все это было изрядно сдобрено рекламой. Взгляд Коши с трудом протолкался между виртуальными кораблями, капитаны которых рекламировали ром, танцующими королями и Шерлоками Холмсами, обещавшими найти для вас лучшее средство от чесотки Бробсона. Путешественницы еще не успели подхватить чесотку Бробсона, поскольку жили в более здоровом климате, чем лондонский. Кошу интересовал другой сюжет: «Смотри, Мариш, вот он — британский Кутузов, спаситель Англии от Наполеона, искалеченный в сражениях Нельсон. Лучшая парковка в центре Лондона».
Колонна Нельсона возвышалась над общим уровнем рекламы и даже была защищена от нее кольцом отчуждения. Но с другого конца площади к адмиралу все равно тянул ручонки виртуальный адмирал Ховард, символ сети приливных энергостанций «Приливы Ла-Манша».
Коша была женщиной стильной и потому любила Лондон. Он сохранял свой стиль, презирая течение времени. Величие классических зданий без давящих на психику небоскребов, неторопливые электрокэбы и флегматичные полисмэны в традиционных шлемах, скучающие без работы. Цепочки автолетов терялись в тумане, и вообще мало что напоминало XXI век. Разве что виртуальные шлемы на некоторых прохожих и раскрашенное рекламой небо.
— Посмотри, Мариш, это Карл I, которому отрубил голову Кромвель.
— За то, что он украл кораллы у Клары?
— Мариш, кто не знает истории, обречен ее повторить. Ты что, не знаешь историю Карла и Кромвеля?
— Мам, глупо полагать, что я могу повторить судьбу Карла. В крайнем случае — Марии Антуанетты. И что же этого идиота поставили под Нэлсон, если его экзэкьютэд Кромвелл? Если Кромвель — герой, то зачем на Труфэлгер-сквере — Кэррлл?
Марина, которая проходила в школе курс языков вдвое дольше, чем программирование, не любила лингвистику («зачем знать языки, когда есть программы-переводчики?») и передразнивала фразы из «топиков», коверкая слова.
Коша не знала, почему Карла разместили под Нельсоном, но высказала предположение, что англичане вообще хорошо относятся ко всем, кто внес вклад в историю. Внес вклад — получи памятник. Чтобы потомки тебя вспоминали. А хороший или дурной вклад, не так важно.
— Да ладно, вклад. Все, что сделал Карл, — это определил свою несчастную судьбу. А остальное было запрограммировано. Играл бы иначе — снес бы голову Кромвелю. А в Англии все было бы так же. Только здесь бы стоял маленький памятник Кромвелю, а где-нибудь у Вестминстера — большой памятник Карлу.
— Чушь, Марина. Полная чушь. — Коша-то точно знала, как много может зависеть в судьбах народов от одного шага участника игры. Но сказать Марине не могла. «Или, может быть, начать приобщать дочку к семейному ремеслу?»
Тут как раз и пришло сообщение от Пана с очередным заданием. «Ну вот, Марина, сейчас и увидим, все запрограммировано или нет».
Это сообщение неведомыми путями спецслужб и частных сыскных агентств попало также к дяде Саше. Он хоть и знал шифр, но сначала ничего не понял из-за мудреной системы намеков. Только имена собственные: Британика, APT. Какой APT? Аx, вот оно как! Забавно. Что же, они хотят APT — они его получат.
Дядя Саша связался со знакомым из Лондонской группы провокативной эстетики:
— Слушай, ты можешь через часик подготовить небольшой флэш-моб?
— Ну ты задачи ставишь. Через часик — очень небольшой, человек на сто.
— Годится. Значит, так...
В этот час Лондон был на редкость пустынным для XXI века городом. Конечно, люди сновали туда и сюда, но их можно было обходить, а не протискиваться между ними. Коша объяснила дочери, отчего здесь так мало людей: «С одной стороны, был присутственный час, и большинство работников сидели по домам, надев все те же шлемы и участвуя в планерках, совещаниях и переговорах. Да и вообще англичане сейчас старались как можно меньше выходить из их дома — их крепости, которая обеспечена всем необходимым даже на случай осады. Сидишь дома — не станешь жертвой теракта, техноаварии, просто давки или криминала. Мигрантов в Англии стало заметно меньше уже в правление „Железного джентльмена“. Туристов сейчас было немного — те, кто интересовался войной, были на континенте, а те, кто ее боялись, вообще не летели в Западную Европу».
Бегущая дорожка донесла дам до библиотеки. Мать вела себя загадочно, на вопросы о цели их похода отвечала намеками и явно собиралась посвятить дочь в какую-то тайну, но только потом. Наверное, она хотела заинтриговать Марину, но та давно уже привыкла к этому дешевому педагогическому приему. Интригуют, интригуют, а потом сообщают какую-то бесполезную чушь вроде формулы Эйнштейна или фрактального исторического закона.
Температурный барьер, заменявший в музее дверь, пахнул им в лицо прохладой. Температура в музее и его знаменитой библиотеке не должна была зависеть от переменчивой трансокеанической погоды.
Поскольку фонды библиотеки давно были переведены на компьютерный носитель и стали доступны прямо на дому любому желающему, здание использовалось для разного рода сейшенов. Студенты со всего мира, съехавшиеся за престижными дипломами, не теряли связи с родной культурой. В одном углу на фоне старинных фолиантов эмигранты из Африки танцевали запрещенные на родине первобытные танцы. В другом русские и англичане горячо обсуждали понятную только им проблему «Есть ли на Западе духовность?», сопровождая дискуссию демонстрацией видео и экспериментальным потреблением разрешенного психоделика водки.