Ведьмино логово
Шрифт:
– Нет. Наших деревенских и за сто фунтов туда не заманишь, в особенности после наступления темноты.
– Да полно вам, все это чистейшие фантазии и суеверие.
– Нет, это не суеверие и не фантазии, – возразил доктор, качая головой. – Я, по крайней мере, так не думаю. Я сам видел этот свет.
– А сегодня ночью, – задумчиво произнес Рэмпол, – Мартин Старберт должен провести в кабинете смотрителя целый час…
– Да. Если только он не увильнет. Он человек нервный, несколько мечтательный, и разговоры о тюрьме всегда вызывали у него неприятное чувство. Последний раз он был в Чаттерхэме около года назад, когда приезжал домой, чтобы присутствовать при прочтении отцовского завещания. Одним из условий наследования было, конечно, то, что он должен пройти традиционное «испытание». После того как завещание было прочитано, он оставил Холл на попечение кузена и сестры и снова вернулся в Америку. Теперь он находится
Рэмпол покачал головой.
– Вы мне очень много об этом рассказали, – сказал он, – все, кроме первоначального источника. Я так и не понимаю, с чем связано возникновение этого обряда.
Доктор Фелл снял пенсне и надел очки для чтения. Толстые стекла делали его похожим на сову. Держась руками за виски, он внимательно рассматривал документы, лежавшие у него на письменном столе.
– Здесь у меня копии официальных дневников, в которых велись ежедневные записи, нечто вроде корабельного журнала Энтони Старберта, эсквайра, смотрителя Чаттерхэмской тюрьмы с тысяча семьсот девяносто седьмого по тысяча восемьсот двадцатый год, и Мартина Старберта, эсквайра, смотрителя тысяча восемьсот двадцатого – тысяча восемьсот тридцать седьмого годов. Оригиналы находятся в Холле. Старый Тимоти дал мне разрешение снять копии. Их следовало бы как-нибудь напечатать в виде книги – в качестве дополнительной информации о пенитенциарных [6] методах тех времен. – Он некоторое время сидел молча, опустив голову, неторопливо покуривая трубочку и задумчиво глядя на чернильницу. – Понимаете, в чем дело: до конца восемнадцатого века в Англии было очень мало тюрем для уголовных преступников. Их либо вешали, либо клеймили или метили каким-нибудь зверским способом – что-нибудь там отрезали – и выпускали, либо отправляли в колонии. Исключение составляли должники и банкроты, но в общем не делалось никакой разницы между уже осужденными и теми, кто дожидался суда. Согласно этой порочной системе, всех их, без всякого разбора, держали в одном месте.
6
Пенитенциарный – относящийся к наказанию, преимущественно уголовному (юр., лат.).
– Некий человек, по имени Джон Хауард, поднял вопрос о том, что Англии необходимы тюрьмы для содержания приговоренных преступников. Чаттерхэмская тюрьма была основана еще раньше Миллбэнк, хотя последняя считается самой старой. Строили ее осужденные, которым и предстояло в ней сидеть; камень брали из каменоломен, расположенных на землях Старбертов, а охрану составляли красные мундиры [7] , отряженные для этой цели Георгом Третьим [8] . Плетка гуляла по спинам несчастных, а особо провинившихся подвешивали за большой палец или подвергали каким-нибудь другим пыткам. Каждый камень был полит кровью.
7
Красные мундиры – прозвище английских солдат.
8
Георг III (1738–1820) – король Великобритании и Ирландии (1760–1820).
Когда доктор замолчал, в памяти Рэмпола всплыли старые как мир слова: «И пошел по земле великий плач…» Неожиданно для себя он произнес их вслух.
– Да, великий и горький плач. Должность смотрителя была, естественно, предоставлена Энтони Старберту. Эта семья и раньше занималась такого рода деятельностью, отец Энтони, например, занимал пост помощника шерифа в городе Линкольне. Было засвидетельствовано, – продолжал доктор Фелл, шумно втягивая воздух через нос, – что каждый божий день, пока шло строительство, дождь ли шел или светило солнце, холодно было или жарко, Энтони на своей гнедой кобыле объезжал место строительства. Каторжники привыкли к его посещениям и вскоре стали испытывать к нему ненависть. Они всегда видели его верхом: всадник в треугольной шляпе и синем камлотовом [9] плаще на фоне неба над черной линией болотистой земли.
9
Камлот – грубая шерстяная ткань.
Энтони то и дело дрался с кем-нибудь на дуэли. Он был щеголем, хотя деньги тратить не любил ни на что,
Тюрьма была закончена в тысяча семьсот девяносто седьмом году, и Энтони туда переселился. Именно он установил правило, согласно которому старший сын должен проверить, что находится в сейфе в кабинете смотрителя. Нет нужды говорить, что тюрьма во времена его правления была хуже ада. Я умышленно смягчаю описание. Его единственный глаз, его усмешка… С его стороны было весьма благоразумно, – доктор Фелл прикрыл ладонью листы бумаги на столе, словно закрывая то, что на них было написано, – было весьма благоразумно, мой мальчик, что он вовремя сделал необходимые распоряжения на случай своей смерти.
– А что с ним случилось?
– Гидеон! – раздался укоризненный голос, сопровождаемый барабанной дробью по двери кабинета, заставившей Рэмпола подскочить на месте. – Гидеон! Чай пить!
– Что? – спросил доктор Фелл, рассеянно поднимая глаза от бумаг.
– Чай, Гидеон! – В тоне миссис Фелл отчетливо слышалось недовольство. – И я бы очень хотела, чтобы ты перестал наливаться пивом, достаточно того, что ты непрерывно ешь печенье, и у тебя здесь душно, и я вижу на тропинке пастора и мисс Старберт, они уже идут к нам. – Миссис Фелл с шумом перевела дух и подвела итог сказанному: – Чай пить!
Доктор со вздохом поднялся со своего места, и они услышали, как она катится вниз по лестнице, приговаривая: «Вот черт, вот черт!», что сильно напоминало выхлопы отработанных газов в автомобиле.
– Ну что же, отложим на потом, – сказал доктор Фелл.
Дороти Старберт шла по тропинке своей вольной походкой в сопровождении высокого лысого толстяка, который обмахивался шляпой. Рэмпол почувствовал, что у него екнуло сердце. «Спокойно! Не будь мальчишкой!» Он слышал ее легкий, насмешливый голос. На ней было нечто вроде костюма – коричневая юбка и жакет поверх желтого свитера с высоким горлом. Руки она держала в карманах. Лучи солнца сверкали на ее пышных черных волосах, небрежно собранных на затылке, и, когда она поворачивала голову, виден был профиль, напоминающий крыло птицы. Вот они идут через лужайку, и ее глубокие синие глаза смотрят прямо на него из-под пушистых ресниц…
– С мисс Старберт вы, по-моему, знакомы, – сказал доктор Фелл. – Мистер Сондерс, это мистер Рэмпол, он приехал из Америки. Гостит в нашем доме.
Рука Рэмпола оказалась в лапе лысого господина, который сжимал ее со всей силой христианской мощи. Мистер Сондерс улыбался своей пасторской улыбкой, щеки и подбородок его были выбриты до блеска. Он принадлежал к той породе священников, которым говорят, когда хотят сделать комплимент, что они совсем на священника не похожи. Лоб его был покрыт потом, а ласковые синие глаза смотрели вкрадчиво и настороженно, словно у вожатого отряда бойскаутов. Мистеру Сондерсу было сорок лет, однако выглядел он значительно моложе. Чувствовалось, что он исполняет свой долг по отношению к вере так же бездумно и безмятежно, как делал то, что от него требовалось на футбольном поле в Итоне, а может быть, в Хэрроу, или Винчестере, или в какой-нибудь другой школе. Вокруг его лысины, напоминающей тонзуру, пушились седые волосы, на животе красовалась внушительная золотая цепочка.
– Счастлив познакомиться с вами, сэр, – добродушно гудел пастор. – Я имел удовольствие… э-э-э… встречаться во время войны с некоторыми из ваших соотечественников. Заокеанские кузены, дорогой сэр, заокеанские кузены…
Он рассмеялся привычным смехом доброго пастыря. Эта профессиональная легкость и бесцеремонность раздражали американца. Он пробормотал что-то невнятное и обратился к Дороти Старберт.
– Здравствуйте, как поживаете? – сказала она, протягивая прохладную руку. – Как приятно снова с вами встретиться! Как поживают наши друзья Харрисы?
Рэмпол чуть не брякнул: «Кто?» – но вовремя поймал ее невинно-вопрошающий взгляд и легкую улыбку.
– Ах да, Харрисы! – отозвался он. – Отлично, благодарю вас, отлично. – И неожиданно для себя, в порыве вдохновения, добавил: – У Мюриэл режется зубик.
Поскольку никто, по-видимому, не обратил внимания на это сообщение и он немного беспокоился по поводу того, насколько правдоподобно оно прозвучало, он собирался было пуститься в подробности семейной жизни Харрисов, но в этот момент из парадной двери выскочила, словно кукушка, миссис Фелл и тут же приняла на себя командование всем обществом. Она высказала целую серию абсолютно неразборчивых замечаний, связанных в основном с пивом, печеньем и любезной внимательностью пастора; и оправился ли он после этого ужасного купанья под поливалкой; и уверен ли он, что не заболел пневмонией? Мистер Сондерс кашлянул в виде эксперимента и ответил, что нет.