Ведьмино отродье
Шрифт:
— Я спала, и, наверное, мне что-то снилось, потому что показалось, что прямо рядом со мной произносили заклинание.
— Заклинание?
— Да, было очень страшно. Потом стало невыносимо холодно, как будто ледяной дух овеял меня своими крылами. Как бы это сказать? У меня все тело онемело, думаю, что подобное ощущают несчастные путешественники, когда поддаются искушению и засыпают в снегу.
Кеан с тревогой смотрел на нее, потому что рассказанное походило на симптомы опасного заболевания.
— Тем не менее, я проснулась, — продолжила она, — но почему-то ужасно испугалась
Она закрыла лицо руками и задрожала. Роберт развел ее руки и заставил посмотреть ему в глаза.
— Продолжайте, — спокойно сказал он.
— Шторы были распахнуты, хотя я отчетливо помню, как задергивала их, но теперь они не закрывали окно — и лунный свет падал на кровать.
— Плохо, он же спал.
— Но, возможно, это я спала. Мистер Кеан, над моим дядюшкой было две руки, и они медленно двигались то вверх, то вниз, озаряемые луной.
Кеан вскочил и прижал ладонь ко лбу.
— Говорите, — сказал он.
— Я — я закричала, но не громко, я почти упала в обморок. Руки отдернулись в тень, дядя проснулся и сел. Он тихо спросил, здесь ли я, и я подбежала к нему.
— Да.
— Он очень холодно приказал мне вызвать поверенного к девяти утра, а потом лег и тут же заснул. Поверенный приходил и пробыл у него около часа. Он отослал за своим помощником. Они оба покинули дом в половине одиннадцатого. С тех пор дядя словно под гипнозом. Он лишь однажды приходил в себя и просил позвать доктора Кеана. Я сразу послала телеграмму.
— Отец будет здесь сегодня вечером, — уверенно сказал Роберт. — Опишите руки, которые вы видели. Было ли в них что-то необычное?
— В лунном свете они были неестественно белые. На одном пальце — кольцо, зеленое. Точно! — она вздрогнула. — Как сейчас вижу.
— Сможете его узнать?
— Без сомнения!
— В комнате, конечно же, никого не было?
— Никого. Жуткое видение, никогда его не забуду.
Глава 3. Кольцо Тота
Все стихло на Хаф-Мун-стрит; полчаса назад пробило двенадцать, но Роберт Кеан все еще мерил шагами отцовскую библиотеку. Он был очень бледен. Взгляд его то и дело возвращался к раскрытой на столе книге. Наконец он встал перед ней и еще раз прочитал взбудораживший его отрывок:
«В 1571 году на Гревской площади казнили печально известного Труа-Эшеля. [12]Перед лицом короля Карла IX он признался… что накладывал чары… Присутствовавший на казни Адмирал де Колиньи [13]вспоминал… смерть двух аристократов… Он добавил, что тела их были найдены черными и обугленными».
Дрожащей рукой он перевернул страницу.
«Знаменитый маршал д'Анкр, Кончино Кончини, [14]— читал он, — был убит пистолетным выстрелом на подъемном мосту при входе в Лувр гвардейским капитаном Витри 24 апреля 1617 года… Было доказано, что маршал с женой колдовали с помощью восковых фигурок, которые держали в гробах…»
Кеан поспешно захлопнул
— Но это же абсолютно невероятно, — простонал он. — И все же я собственными глазами видел…
Он подошел к полке, пытаясь найти книгу, которая, насколько он знал, может пролить свет на покрытую мраком тайну. Но не нашел. Несмотря на жару, казалось, что в библиотеке стало значительно холоднее. Он позвонил в колокольчик.
— Марстон, — обратился он к пришедшему слуге, — наверняка, вы очень устали, но доктор Кеан прибывает через час. Скажите ему, что я отправился к сэру Майклу Ферраре.
— Но уже за полночь, сэр!
— Знаю, тем не менее, я ухожу.
— Хорошо, сэр. Вы собираетесь подождать доктора там?
— Верно, Марстон. Спокойной ночи.
— До свидания, сэр.
Роберт Кеан вышел на Хаф-Мун-стрит. Погода была замечательная, безоблачное небо было усыпано бриллиантами звезд. Мужчина сосредоточенно шагал, не замечая ничего вокруг себя. Внутри росла ужасная убежденность, что какая-то таинственная угроза, непостижимая опасность, нависла над Майрой Дюкен. Что он подозревал? Не мог объяснить. Как он будет действовать? Не имел понятия.
Сэр Элвин Гроувз, которого он видел в тот вечер, намекнул на психическое расстройство, постигшее сэра Майкла Феррару. Хотя рано утром египтолог общался с поверенным, знаменитый врач утверждал, что вечером ученый абсолютно забыл об этом.
— Пусть это останется между нами, — поделился сэр Элвин, — по-моему, он изменил завещание.
Вопрос водителя такси прервал размышления Кеана. Он сел в автомобиль и назвал адрес сэра Майкла.
Мысли Роберта неизменно возвращались к Майре Дюкен: сейчас она лежит, ловя каждый звук из комнаты больного, говоря себе, что обязана позаботиться об опекуне, пытается перебороть страх — страх перед призрачными руками. Такси двигалось по практически безлюдным улицам и наконец, завернув за угол, въехало в обсаженную деревьями аллею, миновало три или четыре дома, освещенных лишь лунным мерцанием, и остановилось перед домом сэра Майкла Феррары.
В доме горели огни. Передняя дверь была распахнута, и свет падал на крыльцо.
— Боже мой, — закричал Кеан, выскакивая из машины. — Боже мой, что произошло?
Тысячи страхов и упреков зароились в голове, сводя с ума. Он взбежал по ступеням и почти столкнулся с полуодетым слугой у входа.
— Фэлтон, Фэлтон, — хрипло прошептал он, — что случилось? Кто?..
— Сэр Майкл, сэр, — ответил мужчина. — Я думал… — он прервался, — что вы доктор, сэр.
— А мисс Майра?
— Без чувств, сэр. Миссис Хьюм с ней в библиотеке.
Кеан, почти оттолкнув слугу, бросился в библиотеку. Домоправительница и перепуганная горничная склонились над полностью одетой бледной Майрой Дюкен, неподвижно лежащей на кожаном диване. Без лишних церемоний Кеан схватил ее запястье и, упав на колени, приложил ухо к бездыханной груди.
— Слава богу, — сказал он. — Просто обморок. Присмотрите за ней, миссис Хьюм.
Домоправительница, не изменив выражения лица, качнула головой, но не проронила ни слова. Кеан вернулся в холл и постучал Фэлтона по плечу. Мужчина вздрогнул.