Ведьмон
Шрифт:
– Мировой вариант? Что вы имеете в виду? – начиная заметно сдавать свои позиции, осторожно поинтересовалась Елена Николаевна.
– А вот что. Вы не будете делать никаких официальных заявлений в милицию. Более того, вы вообще забудете об этой нехорошей истории сразу, как только покинете этот кабинет. С Олегом я разберусь сам. Поверьте, он получит своё сполна. Ну согласитесь, зачем в таком юном возрасте ломать парню судьбу? Молодость. Она склонна к совершению ошибок. Не так ли? Этому пострадавшему мальчику я разумеется тоже помогу. А вот вам я посодействую особо. Вы о научной карьере не задумывались? Аспирантура кафедры иностранных языков нашего университета думаю вас вполне устроит. Вы будете зачислены туда в течение недели. Это максимум.
Молодая учительница вопросительно подняла глаза на чиновника. Она ещё больше открыла рот и застыла в поисках подходящего ответа, который от неожиданности застрял где-то глубоко в голове. Пускаться в такие сделки ей, в сущности ещё совсем молодой девушке, разумеется никогда раньше не приходилось. И неизвестно, пришлось бы когда-нибудь вообще, не случись такое странное происшествие. В эти минуты её комсомольская совесть всё ещё пыталась отбить яростные атаки, то ли человеческой алчности, то ли вполне объяснимого желания устроить свою жизнь. Но пострадавший ради её спасения мальчик, никак не вписывался в образ удачного стечения обстоятельств.
Действительно очень опытный в подобных делах не только чиновник, но и большой психолог по своей натуре, Сергей Васильевич не мог не почувствовать минутное колебание молодой учительницы, и тут же помог ей сделать, нужный ему выбор.
– Ну вот и отлично! – резюмировал он победным тоном.
– Но…, – неуверенно протянула в ответ «англичанка»
– Нет. Нет. Никаких, но! Не говорите больше ничего. Мы всё уже с вами только что решили. Ведь так? – уже вполне дружелюбно надавил на неё Бурцев. – И поверьте, я своё слово держать умею! Надеюсь и вы тоже. Кстати, как фамилии тех двоих, что так же были там вместе с вами?
С этими словами он будучи уверенным, что майор находится за дверью и наверняка подслушивает их разговор, громко позвал того войти.
– Ну, вот. Мы с Еленой Николаевной всё решили мирно, – сообщил он заместителю начальника отделения. – Девушка она умная. Вся её светлая жизнь впереди. И она это прекрасно понимает. В общем никакого заявления не будет. А в остальном мы разберёмся сами по-семейному.
Затем он попросил Синельникова записать фамилии названных мальчиков и немедленно выяснить у них все обстоятельства дела, выделив интонацией: «Сохраняя конфиденциальность».
Учительница хотела что-то добавить. То ли попрощаться, то ли что-то ещё, но Сергей Васильевич решительно оборвал её не начатую фразу: «До свидания, Елена Николаевна. Вам на днях позвонят. Возможно и раньше. До свидания!»
Всю дорогу домой она шла словно зомбированная голосом и твёрдой интонацией профессионального чиновника и юриста. Она прекрасно понимала, что ей впервые в жизни пришлось пойти на сделку со своей совестью. Портреты героев пионеров и комсомольцев, развешенные в галерее её сознания, вдруг сменились неразборчивыми очень пёстрыми кубическими формами. Неожиданный карьерный взлёт, обещанный чиновником девушке, закружил голову в каком-то пьяном вальсе, не давая опомниться ни на секунду.
Ей по-прежнему не верилось, что всё это стало возможным вот так вдруг, благодаря стечению непонятных ей обстоятельств и действительно несчастному случаю. Небольшому эпизоду из её жизни, где она случайно сыграв роль второго плана, получила главный приз. А истинный герой разыгранной трагедии, простой честный мальчик в этот самый момент уже лежал на больничной койке травматологического отделения городской больницы, тяжело приходя в сознание.
«Бегите, Елена Николаевна! Бегите! – вдруг посоветовал ей кто-то в её голове». И она побежала вперёд без оглядки по тёмной осенней улице, не желая больше думать, страдать, а может быть даже радоваться внезапно возникшему в её жизни удачному повороту судьбы.
Её река времени отныне потекла уже в ином направлении, оставив позади крутой перекат, изменивший в одночасье её, некогда плавное течение.
На пороге собственной квартиры Бурцев появился с раскрасневшимся и перекошенным от злобы лицом.
– Где он? – начал Сергей Васильевич с порога, даже не думая раздеваться.
– Серёжа, что случилось? Серёжа, тебе нельзя волноваться! – кинулась ему навстречу перепуганная жена.
– Где этот подонок? – заревел он в ответ словно медведь.
– Серёжа, спокойно! Прошу тебя! Возьми себя в руки! Серёжа! – всё ещё не теряя надежды успокоить мужа, приговаривала Наталья Фёдоровна пытаясь его обнять.
Сергей Васильевич уверенно, одной рукой отодвинул жену в сторону и, не снимая уличной обуви, направился в комнату сына. Олег, уже не однократно испытавший на себе тяжёлую отцовскую руку, услышав о его приходе моментально заперся в комнате. Бурцев дёрнул дверную ручку и обнаружив, что дверь закрыта, начал грузно стучать по ней кулаком.
– Открывай, гадёныш! Или я сейчас дверь выломаю к чёртовой матери! Открывай, кому сказал!
– Серёжа, прошу тебя! Успокойся! Соседи услышат. Ты же большой человек, Серёжа! Ну, нельзя же так, – пустила в ход свои главные аргументы Наталья Фёдоровна.
Сергей Васильевич что-то прорычал в ответ, глядя на закрытую дверь, и повернулся лицом к жене, которая только этого и ждала. Ласково поглаживая рукава его пиджака и плавно понижая тон, она заворковала тихим, и нежным голосом.
– Вот. Хорошо. Успокойся ради бога и объясни наконец толком, что случилось?
– Что случилось?! Что случилось, ты спрашиваешь? Это ты у него сначала спроси, что случилось? – и Сергей Васильевич грубо ткнул пальцем в дверь. – Пусть этот негодяй расскажет, почему его отец битых два часа, вместо того чтобы заниматься неотложными делами, сидел в отделении милиции и отмазывал его от тюрьмы!
– Что ты такое говоришь? – всплеснув вверх руками, воскликнула мать.
– Что говоришь, что говоришь? Ладно, этому балбесу наплевать на своё будущее! Так ведь он, паршивец, всю мою карьеру одним махом коту под хвост мог пустить! Едва затихла эта история с его любовными похождениями в крымском лагере, так он снова за своё взялся.