Ведьмоспас
Шрифт:
– Черт с тобой, иди, – милиционер махнул рукой. – Только осторожней, чтоб не засекли. И смотри там, будешь лямзить Боекомплект, по ошибке холодильник не притащи.
– Сам дурак! – бросил Йорик, скатываясь по дереву.
Череп подошел к делу по всем правилам военного искусства. Для начала нырнул в арык и весь перемазался в черной вонючей тине. Потом выдрал росший на берег пук травы и водрузил на макушку. Это сделало его похожим на поросшую дерном ходячую навозную кучу. В таком виде Йорик и отправился на разведку.
Первой неладное почуяла Аделаида. Она вытянулась в струнку, втягивая воздух распухшим кожаным носом. Ржавая цепь натянулась до предела. Аделаида глухо зарычала.
– Ты порычи у меня! – донесся из дома голос хозяйки.
Тем временем Йорик полз на брюхе через помидорные грядки. Земля, еще не просохшая после ночного полива, липла как разогретый пластилин, и скоро уже на самом Йорике можно было бы что-нибудь посадить.
Закончив упражнения, бритоголовые помогли хозяйке вынести на площадку перед домом стол и несколько стульев. Потом началась суета на кухне, и вскоре на столе стали появляться разные разности.
Из своего земляного укрытия несчастный Йорик, глотая слюну, следил за тем, как подают блюдо с блинами, и широкую тарелку с горячими, мягкими как пух, лепешками, и глубокую пиалу, доверху наполненную самой густой и самой жирной в мире сметаной.
– Няааам!!! – пронесся над двором исполненный адской муки вопль.
– Ууууу-гав-гав-гав! – подхватила Аделаида.
– Деля, девочка, я ж тебя кормила, сука ненасытная! – укорила хозяйка. Видимо усовестившись, собака ненадолго замолчала.
Гости уселись за стол. Мордоворот, которого в свое время всласть погонял Йорик, развернул на коленях географический атлас, и принялся водить пальцем вдоль нарисованного фломастером жирного красного луча, указывавшего на север. Увлекшись, он совершенно не следил за рукой, доставлявшей пищу ко рту. В итоге макал лепешки в блины, блины в чай, а вместо чая прихлебывал сметану из пиалы.
– Братия, а тут горы, – пробормотал рассеянный, когда палец уперся в коричневые пятна северней города. – Альпинисты есть?
– Ты, Вася, и будешь альпинистом, – осклабился пышнотелый тип, похожий на связку сарделек с глазами. – Дадим тебе ледоруб, веревку и будешь нас на скалы затаскивать.
Вася кивнул.
– Договорились. Только, Борисыч, твоя веревка точно оборвется. Заруби себе на носу.
– Вася, посмотри, какие-нибудь дороги в ту сторону ведут? – попросила Люба. «Скорпионий хвост» в губе поник и потускнел – должно быть, последние дни дались девушке очень и очень нелегко.
– Есть, – ответил Вася, накрыв толстым пальцем сразу полкарты. – И железная, и шоссе.
– А города или поселки какие-нибудь?
– Навалом. Ходжикент, Чарвак, Бричмулла. О, Бричмулла! – Вася гоготнул. – Прям как в той песенке. Ну там, где еще ишак в полынье…
– Ишак в полынье, – задумчиво пробормотал Борисыч. – Вась, прям как с тебя писано.
– Корешков, заткнись! – прикрикнула Люба. – Опять за старое?
Вася побагровел.
– Нет уж, пусть говорит, – прогудел он дрожащим от ярости голосом. – Пусть выговорится перед смертью, потому как я его…
Гигант сгреб со стола блюдо с блинами и водрузил его на бритую макушку обидчика.
– Братья, остановитесь! – пискнул самый щуплый из Любиных телохранителей.
– Щас остановим, – прошипел Борисыч, метнув в Васю пиалу со сметаной. Жирные капли веером разлетелись над столом.
– Молитесь, братья! – хором заорали остальные мужчины, размазывая по лицам белые сметанные потеки.
– Хватит! – пронзительно закричала Люба.
Ее никто не слушал. Телохранители тузили друг друга с энтузиазмом боксеров, бьющихся за миллионный гонорар. Вася повалил Борисыча на землю, опрокинул на него стол и принялся прыгать сверху, ухватившись за торчащие ножки. Вокруг с воплями носилась переполошенная хозяйка.
– Хватит! – заорала Люба так громко, что перепуганная Аделаида, поджав хвост, юркнула в будку. – Стоять, недоноски, а то…
Молниеносным движением девушка извлекла из-за пазухи золотую коробочку. Щелкнул замок, откинулась крышка. По двору полилась волшебная мелодия.
Драчуны опустили кулаки и затравленно уставились на Любу. У некоторых на физиономиях начинали расцветать лиловые бутоны синяков.
– Обезьяны, – прошипела девушка, дрожа от ярости. – Чисто обезьяны.
Йорик пробыл во дворе еще некоторое время, а потом вернулся на дерево. В зубах он держал перемазанный глиной кусок лепешки.
– Значит так, – проговорил череп, попытавшись всучить лепешку Мише. – Они собираются на север. Ориентировочно Ходжикент, Чарвак и какая-то Бричмулла. Место знаменито тем, что там ишаков топят в полыньях. Добраться можно либо на электричке, либо автобусом или машиной. Вот-вот тронутся в путь, хозяйка гонит, грозится вызвать милицию.
– Это за мордобой-то? – милиционер взял лепешку и незаметно сунул ее в дупло позади себя. – Чего это они драку затеяли?
– Какие-то старые счеты, – ответил Йорик. – Похоже, их только Люба и удерживает от смертоубийства, а так давно бы уж друг другу носы пооткусывали. Кстати, видел, где она прячет Боекомплект?
Милиционер кивнул.
– Ушлая бабенка. И замаскировала так хорошо, что и не заметишь.
– Фигуристая девица, – Йорик облизнулся. – Есть, где припрятать.
В это время хозяйка выпроваживала со двора беспокойных постояльцев. Хлопнула калитка, и компания злодеев оказалась на залитой солнцем улице.
– Что делать будем? – прошептал Йорик, которого так и подмывало плюнуть на маячившую под деревом гладкую макушку Борисыча.
– Ждать, – коротко ответил Миша.
Ждать пришлось недолго. Люба остановила кудрявого седенького мужичка с аккордеоном, бредшего куда-то по своим делам. Тот заговорил, указывая рукой в направлении, параллельном железнодорожным путям. До милиционера долетали отдельные фразы: «Вокзал… двадцать минут… электричка… Ходжикент…». Злодеи благодарно закивали и, разом повернувшись, двинулись вверх по улице.
Когда их силуэты стали растворяться в жарком мареве, Миша и Йорик слезли с дерева и поспешили следом.
Слежка на вокзале превратилась для Миши в кромешный ад. Едва достигнув цели, злодеи рассыпались по округе как банда бродячих муравьев. Они шмыгали всюду. Один закупал провиант в окрестных магазинчиках, другой битый час таращился на расписание поездов – должно быть, заучивал наизусть, третий стоял в очереди в билетную кассу. Люба о чем-то расспрашивала пассажиров, железнодорожников и даже милицию. Остальные слонялись без дела, и несколько раз только чудо спасало Мишу от встречи с ними.