Ведьму сжечь, или Дракон, я тебе (не) пара
Шрифт:
— Что я могу для тебя сделать? — приторно воркует.
Ее голос… он впивается мне в уши, заставляет сжать руками голову, чтоб унять нарастающую боль.
— Молчи! — рычу на нее.
— Поняла, — кивает и поднимается с колен. Тянет руки ко мне, обнимает, целует в шею.
Все! Нет сил терпеть. Волны омерзения скручивают внутренности в тугой узел. Выбегаю из ее жилица, прежде чем осознаю это.
Не может быть все настолько плохо! Посещаю еще нескольких искусниц. Все повторяется. Перед глазами лишь Августина. Я пропитался ею, она течет
Потребность находиться рядом растет. Я иссыхаю изнутри. Тоска гложет меня. Но что я хотел обречь свой народ? Вот на такие страдания?
Или это какие-то чары?
Нет. Эту мысль отметаю сразу. Это связь, я слишком хорошо ее чувствую. Взлетаю в небо. Полностью обратиться в дракона не получается. Тоска лишает сил, в голове хаос. Я не понимаю себя, не могу совладать с оглушающим количеством эмоций. Меня ломает, и я никак не могу прекратить эту пытку.
Нет. Я не вернусь во дворец сейчас. Это будет значить, что я приму поражение. Полностью покорюсь и признаю ее власть надо мной. Нет! Я должен перебороть себя и справиться!
Остаюсь в человеческом облике, лишь выпускаю на волю крылья. Лечу, не разбирая дороги. Перед глазами ее лицо. Чем дальше отдаляюсь, тем стремительней уходят силы. Я становлюсь немощным. Падаю наземь.
Ползаю по траве. Метка пылает огнем. Сжигает меня. Впервые огонь, моя стихия, причиняет мне страдания. Что-то внутри обрывается, словно только что я утратил часть себя. Ту часть, без которой не жить.
Не сразу осознаю, что нечто бьет меня извне. Боль дезориентирует. В меня впиваются ледяные иглы.
Оглядываюсь по сторонам. Я на приграничных землях. И на меня со всех сторон надвигаются прислужники Мирграда.
Мне бы сменить ипостась, и я легко раскидаю их. Но я едва могу пошевелиться. Силы вытекают из меня, стремительно, неумолимо. Моя жизнь в ее руках. И чем дальше я от Августины, тем слабее.
Как она могла получить надо мной такую власть?
Еще у меня странное чувство, что она все дальше и дальше от меня. Что происходит?
Меня продолжают атаковать. Пока с дальнего расстояния. Но они приближаются. А все о чем я могу думать — это Августина. Она мне необходима как воздух, нет… она и есть мой воздух.
За что мне эта кара? Я должен побороть себя! Обязан выстоять. Какой позор быть схваченным обычными лазутчиками, не имеющими и толики драконьей силы.
Еще раз пробую обратиться. Ничего не выходит. Слишком мало энергии. Я пылаю, но мой огонь направлен на уничтожение меня же.
Нападающие опутывают меня ледяными цепями.
— Что будем делать с ним?
Переговариваются между собой.
— Кто это вообще такой?
— Дракон Ландера, очень хилый.
— Так может, просто убить его? Он уже едва живой.
— Нельзя! Приведем королю, пусть допросит его.
— Если не помрет в дороге.
— Не должен. Если он выдаст информацию, то Мирград вознаградит нас.
Какой позор! Они не узнали меня. Не трепещут от страха.
Столько лет войны. Столько усилий. Чтобы так бездумно, так унизительно попасть в плен. Слабые лазутчики справились со мной как с мухой. Во что я превратился? Что ты со мной сделала Августина?!
Маша
— Да, — она делает шаг в мою сторону. — Рада созерцать тебя в добром здравии, иномирянка, — у нее очень мелодичный голос, на пухлых губах улыбка, черные волосы спадают шелковистыми локонами до поясницы.
Августина, несомненно, очень красива. Но даже минимальной схожести между нами нет.
Меня сбивает с толку эта встреча, так что не сразу доходят ее слова. Но смысл все же пробивается через туман моего удивления.
— В добром здравии?! Серьезно?! Я превратилась в птицу! Все по твоей вине! — ярость накрывает лавиной.
— Еще успеешь меня поблагодарить, — улыбается еще шире.
— Чего?! — от ее наглости у меня пропадает дар речи.
— Коварное исчадие яда! — все еще бьется головой о землю Сентеллла.
Кошка же, наоборот, виляет хвостом и скручивается калачиком у ног Августины.
Предательница! Меня значит, терпеть не может, а к этой… ластится! Не мог Семен найти себе лучшую партию!
Ворон подозрительно притих. Держится поодаль и пристально за нами наблюдает.
— Это из-за тебя я тут. Что и как ты провернула?!
— Она уничтожила хранителя трав! — воет зеленая дева.
— Пришел его час, и он отправился к вулкану, а я его родная внучка. Мой отец, сын хранителя трав. Сия тайна была неведома даже моему отцу. Магия ему не передалась, и хранитель трав позволил своему сыну жить и править в зеленом королевстве. Я же унаследовала магию деда. И когда меня отправили в монастырь, он стал призывать меня ночами и обучать. Когда обучение закончилось, силы деда иссякли и, назначив меня своей преемницей, он покинул нас, — пропела звонким голоском, глядя осуждающе на Сентеллу.
— Врешь! Я священная дева! Я пропитана зеленой магией и подобную силу учуяла бы в тебе!
— Ты ослабла. Потому и ищешь способы обрести былое величие. Прошли времена преклонения зеленой деве. Нет эмоций, нет даров тебе. Но есть древний амулет, хозяину которого ты обязана служить, — ее слова бьют в цель. Сентелла пятится назад, морщится, хрипит, а потом и вовсе падает на землю, словно как от удара.
Меня их разборки не сильно волнуют. Куда больше интересует мое пернатое состояние, и в целом пребывание в этом мире.
— Верни меня назад! — требую.
— Нас! — поправляет Семен. — Мою Лателлу мы заберем с собой тоже. Тут непригодный для котов мир.
— Вы все останетесь тут, — говорит с той же милой улыбочкой, и при этом ее слова звучат как приговор.
— Кто дал тебе право распоряжаться нашими жизнями?! — меня подбрасывает от негодования. — Кем ты себя возомнила!
— Я спасла тебя, — взмахивает рукой и между нами вырастает стол, уставленный разнообразной едой и зеленые стулья. Усаживается, — Угощайтесь.