Ведьмы горят на рассвете
Шрифт:
– Кстати, насчёт этих книжек, – продолжил Влад, пихнув меня на край скамейки, чтобы вытянуть свою загипсованную ногу. Я нахмурилась. Он опять улыбнулся. – Если бы у вас были магические силы, чью бы сторону вы выбрали? Героев или злодеев?
– Никто не любит злодеев, – наконец заговорил Богдан раздражённо. Больше, чем незнакомцев, он не любил лишь то, когда эти незнакомцы пытались с ним спорить. – Они всегда проигрывают.
– Разве? Они проигрывают в старых сказках, но мы с вами не сказка и совсем не старые, не так ли, Дан? – Взгляд Влада метнулся к моему синяку. – Думаете, нельзя быть плохим и победить?
– Герои лучше, –
Богдан кивнул, добавив:
– Злодеем по своей воле никто быть не хочет.
– Я хочу, – выпалил Влад. Слишком быстро, слишком легко, и его улыбка не дрогнула.
Богдан уставился на него.
И я уставилась на него.
– Почему?
– Нравиться всем легко, – пожал плечами Влад. Разве? – Но мне порой интересно, каково это… когда тебя ненавидят. – И вот, безупречная улыбка теперь едва заметно охладела в уголках его губ.
На миг воцарилось молчание.
– Нет. – Богдан покачал головой. – Нет, я не хочу нравиться всем и не хочу, чтобы меня все ненавидели. Хочу… – он покосился на стадион, где все снова бегали и кричали. – Хочу быть серым кардиналом. В каждой истории есть такой, знаете? Который наблюдает из тени, всё видит, знает секреты каждого. Который на самом-то деле и управляет игрой.
– Манипулирует, – поправила я.
– Помогает.
– Помогает тем, кому хочет помогать.
– Тем, кто заслуживает помощи, Яра.
– Тогда что ему мешает помогать злодею?
Лицо Богдана посуровело.
– Благородство, – процедил он сквозь зубы.
– Ну-у если это так называть, – я хмыкнула. – Но тогда герои и злодеи не такие уж и разные.
– Как это?
Удивительно, но это был первый раз, когда мы с Богданом спорили, и всё из-за мальчишки, которого никогда прежде не встречали. Который теперь тихонько нас слушал, как прилежный ученик.
– И герои, и злодеи за что-то сражаются, – начала я, загибая пальцы. – За что-то, что называют высшим благом, Дан. И те и другие во что-то верят, и тех и других кто-то боится, а кто-то обожествляет. Разница лишь… не знаю, в точки зрения? Злодей для одного – герой для другого. Мы всегда следим за историей героя, за его мыслями и поступками. Поэтому и знаем, что он победит – а значит, и станет героем.
– Герои тоже бывают занозой в заднице, – встрял Влад. – Герой ни за что не станет тебя спасать, если придётся выбирать между тобой и королевством. Высшее благо, верно?
«Да!» Нет. Нет, мне Влад тогда вовсе не понравился. И это я буду повторять себе каждый день с тех пор. Было что-то в его дружелюбном выражении лица и расслабленном голосе, в том, как он замирал каждый раз, когда беседа прерывалась, словно вспоминая – или видя – что-то, о чём другие не подозревают. Не знаю, было ли это что-то хорошим или плохим, просто… иным. Бывают такие люди: их слова как поэма, а голос как яд, и тебе остаётся лишь догадываться, чем же всё обернётся в итоге.
– Насчёт твоего серого кардинала, – было последним, что сказал Влад Богдану в тот день. – Выбирать, кому помогать, править из тени… Именно так ведут себя герои в начале, а злодеи в конце.
* * *
В следующий раз Влада я встретила через месяц. Шла мимо больницы и увидела его, уже без гипса, сидящим на той самой скамейке и болтающим с Богданом. Эти двое выглядели как давнишние друзья. Странно, потому что либо они нашли что-то общее – что казалось маловероятным – либо Богдану нужно было что-то от Влада, что казалось ещё менее вероятным. И вечером того же дня, голос Влада остановил меня, когда я возвращалась домой с рынка.
– Ты и правда это сделала, Ярослава? – спросил он у меня за спиной. Я глянула через плечо. Его лицо немного загорело за лето, и веснушки усеивали нос и щёки. Без гипса и костылей он выглядел выше, а может, просто больше не сутулился. – Слышал, ты пыталась сжечь собственный дом.
«Разумеется, это ты и слышал». Одна из лучших сплетен города, которую вывернули в десяток версий. Неудивительно, что люди делали всё, чтобы каждый гость их знал.
– Пыталась, – я продолжила шагать, ожидая, что Влад надо мной засмеётся. Нет смысла убеждать людей в обратном, когда они уже всё для себя решили, это я уже давно уяснила.
– Тогда… сожжешь мой дом, если попрошу?
Крепче сжав пакет с продуктами, я едва удержалась, чтобы не оступиться. Это что-то новенькое. Влад не видел моё лицо, но должно быть, заметил моё удивление, когда поравнялся со мной. Я посмотрела на него. Ни тени насмешки в глазах.
– Как ты меня нашёл? – спросила я.
– Поверишь, если скажу, мы встретились случайно?
– Нет.
– Хорошо.
Мы молча завернули за угол. Солнце висело уже низко, и нас окутывали длинные тени, отбрасываемые домами вдоль улицы. Мне не хотелось, чтобы Влад шёл за мной, не хотелось, чтобы Тата его увидела, ведь она и так болтала о нём всё лето, потому что, очевидно, заметила его в тот раз через дорогу со стадиона, а новое лицо никогда не оставляло её равнодушной. Однако мне и не хотелось, чтобы наша странная беседа заканчивалась. Поэтому я пошла медленнее. Может, я не люблю самоуверенных, как Влад, людей, однако люблю, поняла я, когда эти самоуверенные люди считают меня себе равной.
– Как Богдан? – спросила я.
– По-прежнему любит иррациональные сказки, – усмехнулся Влад.
– Я видела вас двоих у больницы. Вы выглядели… как друзья.
– В этом просто весь я. Могу подружиться с кем угодно. Даже с тобой.
Прозвучало как вызов. Он не может появиться из ниоткуда дважды за лето и рассчитывать на то, что я стану называть его другом. Я специально ничего не ответила, втайне злорадно мечтая узнать, что он предпримет дальше.
– Я уезжаю, – сказал Влад дальше. – Не знаю, когда вернусь в Чернодол и… вернусь ли? Поэтому вот. – Маленькая книжица в кожаном переплёте с серебряным маком на обложке упала в мой пакет с продуктами. Названия не было. Книга выглядела старой, и одной страницы не хватало, когда я быстро пролистала её.
– Что это? – сдвинула брови я. – Подарок местной поджигательнице?
– Богдану не понравилась эта книга, – сказал Влад. Теперь он не улыбался, а как раз наоборот – выглядят как никогда серьёзным. – Ну, точнее он сказал, что ненавидит подобное.
– И ты решил избавиться от дерьмовой книги, отдав её мне?
– Но я эту книгу обожаю. И мне интересно, что думаешь ты. – Не дожидаясь ответа, он развернулся, чтобы уйти. – Ты выглядишь лучше.
– Что?
– Без синяка, – оранжевое зарево отразилось в зрачках Влада, когда он оглянулся на меня напоследок, – ты выглядишь лучше, Яра. Может, захочешь, чтобы так и было всегда.