Ведьмы и все прочие
Шрифт:
— Разве можно переселять куда-нибудь такую старую рухлядь, как я? — спросила госпожа Бок.
— Вот как, вот как, — опять пробормотал себе под нос бургомистр. — Уважаемая госпожа Бок, мне абсолютно непонятно, почему вы не хотите переехать в современную квартиру. У вас будет замечательная современная кухня, и мусоропровод, и лифт, и центральное отопление.
— Мне ничего этого не нужно, — пожала плечами госпожа Бок. — Я не хочу туда переезжать. Я лучше буду жить в мышиной норе.
— Хорошо, — сказал бургомистр, его терпение лопнуло. — Вот
В комнате стало тихо. Госпожа Бок прищурилась и изучающе посмотрела на бургомистра. Его внезапно бросило в жар, он почувствовал дурноту и неловкость.
— И в какую же мышиную нору вы меня посылаете? — спросила она.
В ее голосе бургомистру почудилась угроза. «Старая ведьма», — подумал он.
— Послушайте, — сказал он. — Это была неудачная шутка про мышиную нору. Вы поедете в новую современную квартиру и сами убедитесь, что…
Госпожа Бок встала и направилась к двери. Ее платье было испачкано летучими мышами, а на спине клочьями висела паутина.
У самой двери она повернулась и сказала:
— Сдается мне, что это вам следует поискать мышиную нору. Только не мне, а себе самому.
Она хлопнула дверью, и бургомистр остался один.
— Уф, тяжелое дело — быть бургомистром! — пожаловался он вслух. — Взгляну-ка я еще разок на эту мерзкую старуху!
Он подошел к окну и увидел, как госпожа Бок вышла на улицу. Сверху было видно, что и впрямь в ее всклоченных седых волосах свил гнездо голубь. Перегнувшись через подоконник, бургомистр с интересом смотрел ей вслед. Он посчитал бы вполне уместным, если б она улетела на метле, но госпожа Бок влезла в древний автомобиль и укатила прочь, издавая клаксоном жуткие визгливые звуки.
— Фу! — сказал бургомистр. — Какое противное создание! А теперь… теперь к пастору!
Он оторвался от окна и шагнул было назад к стулу. Однако короткий путь от окна к стулу показался ему вдруг ужасно длинным. И сам стул вдруг вырос и стал гигантских размеров. И бургомистра почему-то перестали держать ноги. Он упал вперед и побежал дальше, опираясь на руки. На руки? Какие же это руки?! Да это лапы! Бедный бургомистр беспомощно огляделся по сторонам, и случайно его взор упал на большое зеркало, в котором отражалась вся комната. В зеркале он увидел собственное отражение. Мышь! Он превратился в мышь.
— Все-таки это была ведьма, — пробормотал он. — Что у меня запланировано на сегодня? Я должен произнести речь… Боже мой, как же я теперь, став мышью, произнесу речь?..
Он прочистил горло, поднялся на задние лапки и изо всех сил крикнул:
— Сограждане!..
Но у него получился лишь жалкий писк.
Он хотел было попробовать еще раз, но дверь отворилась, и в комнату вошла его жена.
— Герман! — позвала она. — Где ты, Герман?
— Здесь! — пискнул Герман и побежал ей навстречу.
Жена бургомистра взглянула себе под ноги.
— Ай! Ой! Караул! — закричала она и мигом взлетела на готический стул с высокой спинкой. — Мышь!!!
— Дорогая, послушай, — пищал бургомистр, пытаясь вскарабкаться по ножке стула, но добился лишь того, что жена завопила еще громче. Дверь распахнулась, и в комнату вбежали перепуганные люди: секретарь, служанка и все бургомистровы дети.
— Мышь! — визжала жена.
Дети, опустившись на четвереньки, с громкими криками и хохотом бросились ловить мышь, которая что было сил рванула под старинное бюро, пронзительно вереща на ходу:
— Я ваш папа! Поверьте мне, я же ваш дорогой папа!
— Принесите мышеловку, — скомандовала жена. — Она валяется где-то на чердаке. Так просто нам эта тварь не дастся, но мы положим в мышеловку кусочек сыра, и она наверняка попадется!
Всю ночь несчастный бургомистр просидел под бюро. Он смотрел на поставленную посреди комнаты мышеловку и размышлял. «Может, будет и лучше, — думал он, — если я попадусь в мышеловку. По доброй воле. Утром они откроют ее, взглянут мне в глаза и тогда… даже несмотря на то, что я разучился говорить, они непременно узнают меня. По глазам. По выражению».
Он вздохнул и отправился в мышеловку. Он слышал, как за ним захлопнулась дверца. После некоторого колебания он с удовольствием сжевал кусочек сыра и принялся ждать.
В восемь часов утра на мышеловку пришла взглянуть его дочка Тина.
— Попалась! Попалась! — закричала она. — Ой, какая симпатичная. У нее прямо сердечко колотится от страха!
«Все идет как надо, — подумал бургомистр. — Я показался ей симпатичным».
— Я твой папа! — сообщил он.
— Ой, она пищит, — сказала Тина. — А что мы с ней сделаем?
— Фу, какая гадость! — воскликнула ее мать, остановившись на приличном расстоянии от мышеловки. — Конечно же, мы ее утопим.
Бургомистр похолодел от ужаса.
— Неужели ты утопишь меня, жена? — воскликнул он.
— И пищит она омерзительно, — сказала жена. — Кто возьмется утопить эту гадость в канале?
К счастью, желающих не нашлось. Всем это показалось ужасно неприятным занятием, в том числе бургомистрову сыну Яну.