Ведьмы из Эсткарпа

Нортон Андрэ

— Капитан! — Танстон, перегнувшись, потряс Кориса за плечо. Тот сел, по-людски потирая кулаками глаза.

— Капитан, сокольники близко!

Корис дернулся, вскочил, притенил глаза ладонью, пытаясь разглядеть медленно кружащую птицу. И четко просвистел какой-то сигнал. Медленное кружение завершилось движением, чудесным по точности и скорости: птица сорвалась в стремительный бросок. И уселась прямо на ручку топора Волта, торчавшую из травы на крошечной лужайке. Изогнутый клюв раскрылся, раздался отрывистый клекот.

Капитан

склонился над птицей. Очень осторожно прикоснулся он к одной из полосок, в его руках ярко блеснула какая-то металлическая бляха. Он пригляделся к ней повнимательнее.

— Налин. Его птица. Должно быть, он в карауле. Лети, крылатый воин, — обратился Корис к тревожно переступавшей птице, — мы одной крови с твоим хозяином и между нами нет вражды.

— Жаль только, капитан, что птица не может передать такие слова этому Налину, — заметил Танстон. — Сокольники строго охраняют свои границы, а забредших к ним допрашивают только потом, если те уцелеют.

— Ты прав, бродяга!

Слова прозвучали откуда-то из-за спины. Гвардейцы как один обернулись, но перед ними были лишь трава и скалы. Неужели говорила птица? Дживин с сомнением рассматривал ее… Не доверяя магии ли, иллюзии, Саймон потянулся к единственному оставшемуся у него оружию — ножу за поясом.

Ни Корис, ни Танстон, впрочем, удивления не проявили. Они словно бы ожидали этого. Четко и медленно выговаривая слова, капитан произнес в воздух, словно обращаясь к невидимому слушателю.

— Я, Корис, капитан гвардии Эсткарпа, был выброшен бурей на побережье. Все остальные тоже из гвардии. Танстон — офицер Великого замка, Дживин и Саймон Трегарт, чужемирец, нанявшийся к нам на службу. Во имя Меча и Щита, Крови и Хлеба, прошу я у вас убежища, как принято между теми, кто не враждует, а вместе отражает общего врага.

Слабый отзвук этих слов угас. Птица вновь пронзительно вскрикнула и взлетела. Танстон сухо ухмыльнулся.

— Ну, теперь будем ждать либо стрелки в спину, либо проводника!

— И соперник будет невидимым? — спросил Саймон.

Корис пожал плечами:

— Каждому свои секреты. А у сокольников их хватает. И наше счастье, если они пошлют проводника. — Он принюхался. — Впрочем, пока судьба наша решается, можно перекусить.

Саймон обсасывал каждую косточку и попутно наблюдал за перерезанной ручьем поляной. Спутники его явно относились к своей участи философски. Откуда взялся голос, Саймон тоже не понимал. Но он уже научился оценивать ситуацию по поведению Кориса. Раз капитан спокойно ожидает, быть может, впереди не битва. Хотелось все-таки узнать что-нибудь о хозяевах этого места.

— А кто такие сокольники?

— Как и Волт, — Корис ласково погладил рукоять топора, — они легенда и история, только не столь древняя.

— Сперва это были наемники, из-за моря, со своих земель их выгнали варвары, и сюда они явились на кораблях сулкаров. Некоторое время они служили торговцам как матросы и воины. Они и сейчас, случается,

нанимаются к ним, в особенности в молодости. Но большинство их не было расположено к морю — тоска по горам снедала их, ведь все они рождены в горных высях. И тогда пришли они к Хранительнице в город Эсткарп и предложили защищать южную границу, если дано им будет право поселиться в горах.

— И это было бы разумно! — вмешался Танстон. — Как жаль, что Хранительница не могла пойти на это.

— Почему же? — удивился Саймон.

Корис мрачно улыбнулся.

— Разве ты мало прожил в Эсткарпе, Саймон, и не знаешь, что такое матриархат? Нашу страну хранят не столько мечи мужей, сколько ладони жен. Сила дарована только женщинам.

У сокольников же странные обычаи, и они дороги им не менее, чем нравы Эсткарпа нашим ведьмам. Сокольники — боевой орден. В него входят только мужчины. Дважды в году отобранных молодых людей отпускают отсюда в женские деревни зачинать новое поколение, словно жеребцов в косяк кобыл. Но любовь, привязанность, равенство мужчины и женщины — сокольники этого не признают. И считают, что женщина пригодна только на то, чтобы рожать сыновей.

И для Эсткарпа они были просто дикарями, а их порочный образ жизни возмущал просвещенных дев, поэтому Хранительница возгласила, что, если с разрешения ведьм они поселятся в границах Эсткарпа, Сила будет оскорблена и покинет нас. И сказали сокольникам — нет воли Эсткарпа, чтобы вы охраняли границы. Но право проезда через страну со всеми припасами даровали и сказали, что, если найдут сокольники себе горы по вкусу за пределами Эсткарпа, — пусть селятся, ведьмы не будут желать им зла и не подымут на них меча. Так и прожили мы сотню лет или более.

— Значит, они нашли себе горы по вкусу?

— И трижды отстояли их, — подхватил Танстон, отвечая на вопрос Саймона, — от орд, которые герцоги Карстенские посылали на них. И выбранная ими земля помогает им.

— Ты сказал, что Эсткарп не предложил им дружбы, перебил его Саймон. — А что ты имел в виду, поминая клятву Мечом и Щитом, Кровью и Хлебом? Похоже, что какого-то понимания вы все же достигли.

Корис деловито принялся выковыривать косточку из рыбы. А потом улыбнулся, Танстон же просто расхохотался. Только Дживин казался озабоченным — не следует упоминать вслух о подобных вещах!

— Сокольники все же мужчины…

— Как и гвардейцы Эсткарпа? — догадался Саймон.

Корис широко ухмыльнулся, а Дживин нахмурился.

— Пойми нас правильно, Саймон. Мы уважаем Дев Силы. Но по природе своей… далеки они от нас, от всего, что трогает нас. Ты ведь знаешь — Сила оставляет ведьму, если она становится женщиной. И они вдвойне гордятся своей Силой, раз отдали за нее часть жизни. Для них обычаи сокольников, для которых ничто и гордость эта, да и сама их Сила, для которых женщина — тело и только, без разума и без личности, это какое-то порождение демонов.