Ведьмы

Даль Роальд

Сняв её, ведьма оглянулась и бережно положила на маленький столик, стоявший позади, а когда снова повернулась, я зажал себе рот руками, чтобы от ужаса не закричать.

Нечто, напоминавшее лицо, было высохшим, сморщенным, измятым, словно промаринованным в уксусе, и имело отвратительный вид. И вообще производило впечатление разлагающейся, гниющей материи.

Особенно мерзко выглядело это нечто по краям, впрочем, и рот, и щёки были тоже отвратительны. Мне даже показалось, что кое-где её новое лицо потрескалось и словно изъедено червями.

Иногда, стоит чего-то испугаться, и вас словно парализует. И это случилось со мной сейчас. От ужаса я не мог сдвинуться с места. Я словно оцепенел. Я не мог пошевелиться, а мой взгляд был прикован только к лицу этой женщины. Но вот что поразило меня больше всего — это змеиный взгляд, которым она злобно окидывала всё собрание.

Я, разумеется, сразу догадался, что передо мной сама Великая старшая ведьма. Понял я и то, почему она носила маску. Ведь в своём естественном обличье она вряд ли смогла бы показаться на людях или, например, заказать номер в отеле. Любой, увидевший её, от страха с воплем тотчас убежал бы.

— Двери! — приказала Великая старшая ведьма голосом, который заполнил собой всё свободное пространство и эхом отлетел от стен. — Двери на засове? Цепи закреплены?

— Да, ваше величество! — отозвался чей-то голос.

Сверкающий змеиный взгляд немигающих глаз, глубоко посаженных на её источенном червями лице, скользил по сидевшим перед ней ведьмам.

— Можете снять перчатки! — приказала она.

Я явственно услышал в её голосе тот металлический призвук, который поразил меня в голосе незнакомой леди, стоявшей тем вечером в нашем саду, под каштаном, на котором я сидел. Её голос скрипел и дребезжал, и в то же время она как будто порыкивала, а в некоторые мгновения — и взвизгивала.

Сидящие в зале стали стягивать перчатки. Мне хорошо были видны руки ведьм, находившихся в задних рядах. Мне хотелось убедиться в том, что моя бабушка была права, говоря об их пальцах.

О, да! Всё было именно так. Я увидел коричневые крючковатые когти на концах длинных пальцев. Они были не меньше двух дюймов в длину! И какие же это были острые когти!

— Можете снять и туфли! — пролаяла Великая старшая ведьма.

Я услышал всеобщий вздох облегчения, пронёсшийся над залом: ведьмы сбрасывали со своих ног узконосые туфли на высоких каблуках. Я бросил взгляд под кресла и вправду увидел широкие беспалые ступни. Они вызвали у меня неприятные ощущения.

— Можете снять парики! — прорычала Великая старшая ведьма.

Манера говорить у неё была довольно странная, и мне слышался в её речи иностранный акцент, какие-то грубые гортанные звуки, к тому же некоторые звуки ей не давались, и она произносила их с видимым усилием. Например, звук «р» она долго и неумело катала во рту, как кусочек хрустящей мясной корочки, и только потом словно выплёвывала его: р-р-р.

— Снимайте парики, пусть воздух освежит ваши головы, — прорычала она.

Над рядами снова пронёсся вздох облегчения. Все руки поднялись вверх, и в воздух взлетели парики с сидящими на них шляпками. Я с ужасом смотрел на ряды возвышавшихся над стульями лысых голов, целое море обнажённых черепов. Они казались мне воспалёнными, покрасневшими от натиравших кожу подкладок париков.

Я просто не в силах передать своё впечатление от этого ужасающего зрелища! И всё же было что-то карикатурное в этих лысых леди с квадратными беспалыми ступнями: ведь одеты они в великолепные платья. Картина была чудовищной!

«Господи, смилуйся надо мной! Помоги мне! — взмолился я мысленно. — Ведь эти мерзкие безволосые существа, все до единой, детоубийцы! А я здесь, среди них, словно заточён в тюрьме, из которой не выбраться!»

И в эту минуту ещё более ужасная мысль пронзила меня. Я вспомнил рассказ бабушки об их чутких носах с особенными ноздрями, которые способны распознать ребёнка, даже если он находится на другом конце улицы. Всё, что она говорила прежде, оказалось правдой. Поэтому я допускал, что кто-то из ведьм в последних рядах непременно меня учует, тогда комнату сотрясёт её пронзительный визг, а меня загонят в угол, как крысу. Я весь сжался в комок, боясь дышать.

Но тут мне вспомнилось кое-что ещё из бабушкиных историй о ведьмах. «Чем неопрятнее и грязнее ты будешь, тем труднее ведьме тебя учуять» — так она говорила. Я начал вспоминать, когда в последний раз принимал ванну. Не так давно. Я жил в отдельной комнате, и бабушка не вмешивалась в такие мелочи моей жизни. Выходит, последний раз я мылся в день приезда.

А когда же умывался? Точно, не сегодня утром. Может, вчера? Я посмотрел на свои руки — они были грязными, в каких-то подозрительных пятнах и разводах. Значит, у меня оставался шанс избежать расправы. Как говорила бабушка, флюиды моего тела не пробьются сквозь такие слои грязи. («Вонька» — так называют их ведьмы.)

Между тем Великая старшая ведьма хрипло воззвала:

— Ведьмы Инкландии! [4] (Я заметил, что ни парика, ни перчаток, ни узконосых туфель она не сняла. Ведьмы задвигались на своих местах, выпрямляя спины.) Несчастные ведьмы Инкландии! — продолжала Великая старшая ведьма. — Бесполезные, ленивые создания! Жалкие бездельницы! Вы — не больше чем кучка ничтожных червей!

Заметная дрожь пробежала по рядам. Ведьмы поняли, что их Великая предводительница находится не в лучшем расположении духа. Мне же снова пришла в голову мысль, что вот-вот произойдёт что-то ужасное.

4

Инкланд — искажённое в устах ведьмы название Англии (England).

— Когда сегодня утром во время завтрака я поглядела в окно, то я увидела... Как вы думаете, что я увидела? Это было возмутительное зрелище: на песке у моря играли тысячи мерзких, отвратительных детей! У меня мгновенно пропал всякий аппетит!!! — Эту фразу она буквально провизжала. — Почему бы вам не заняться этими мерзкими, вонючими существами?!

С каждым словом из её рта вылетали брызги бледно-голубой слюны.

— Так почему же, снова спрашиваю вас я? — прорычала ведьма.

Все молчали.

— От детей дурно пахнет, — продолжала она рычать. — Мир отравлен этой вонью, а вы не замечаете их, хотя они окружают нас повсюду!

Лысые головы разом закивали, словно соглашаясь с Великой предводительницей.

— Один ребёнок в неделю, — продолжала она, — разве это много? И это всё, на что вы способны?!

От её крика у меня звенело в ушах.

— Мы постараемся... Мы будем активнее... — забурчала испуганная публика.

— Постараемся... — снова взвизгнула их предводительница. — Это всё пустые слова. Я требую от вас максимальных усилий! Это мой приказ! Я приказываю очистить эту страну от вонючих детей. Их нужно стереть с лица земли! Растоптать! Разорвать на клочки! Ясно ли я выражаю свои мысли?