Шрифт:
Глава 1. Собака Александра Македонского
– Макс…, а Макс, проснись! Слышь, чего скажу, Макс!
Я натянул одеяло на голову. Над моим ухом, занудливо, как муха гудел мой приятель Данила. Вчера, с вечера, он остался у нас ночевать. На то была причина. Наконец-то исполнилась бабушкина мечта, она приобрела мебельный гарнитур, жилую комнату со сногсшибательным названием – «Королева Марго».
Дед считал, что это никчемная покупка на старости лет, зряшная трата денег, а бабушка была просто в восторге. По этому случаю, она приготовила праздничный обед, расщедрилась, деду выставила бутылку водки, или «белой»,
– Такой стенке место только в Эрмитаже… Глянь Макс, кресла как у Екатерины II.
Его замечание было предназначено не для моих ушей. Он старался ронять слова в тот миг, когда сияющая бабушка появлялась из кухни с очередным блюдом. Непревзойденный тактик, мой дружок знал, как себя надо вести. Главное не суетись, не предлагай помощь, без тебя накроют стол, а лучше с видом ценителя и искушенного знатока, постоянного посетителя музеев, мебельных выставок и салонов выскажи свое мнение. Данила из огромного кувшина лил бальзам на душу бабушке.
– «Королева Марго» – это Эверест мебельного искусства. Натуральный Монблан!
– А продавец, – бандит и шарлатан. – Дед бухтел себе отдельно, не зная к чему придраться.
Покупка была сделана против его воли, хозяина в доме. Он повел рукой, указывая на шахматный столик:
– Глядите, как некачественно лаком ножку столика покрыли… Потеки остались.
Ну, скажи мне Данила, какую мебель может слепить Конь? Поломать, еще, куда ни шло, но мебель покупать у Коня? Не…, мебель от Коня – дурной вкус.
– Ерунда. Какая разница, кто продавец, – поддерживал разговор только мой приятель.
Косясь на обеденный стол, заставленный тарелками, он сначала хотел занять нейтральную позицию, но потом решил примкнуть к бабушкиной партии, как и правительственная, она была ближе к кормушке. Данила выплеснул полный ковш дешевой похвалы:
– У вас гостиная после покупки, по-другому засветилась… Засияла можно сказать.
Бабушка постоянно ныряла на кухню, а я независимо листал журнал. Похоже, что с покупкой «Королевы Марго» накрылся медным тазом спиннинг, на который бабка обещала выделить мне деньги. Так, что хвалить и восхищаться мебельным гарнитуром, я не собирался. У деда тоже из-за этой дорогой покупки расстроились свои планы. Не видать ему резиновой лодки, лови снова с берега.
– А ты Данила посмотри на шахматный столик, инкрустация, какая! – продолжала восторгаться бабушка.
Она, как глупая плотва на крючок, попалась на Данилину простодушную лесть. Благодарности ее не было предела. «Кабы слезу нечаянно не уронила», – подумал я.
А столик действительно был красивый. На резной дубовой ножке красовалась шахматная доска, шестьдесят четыре клетки которой были выложены янтарем двух оттенков; одним, прозрачно-желтым, вобравшим в себя весь солнечный свет; и вторым, темновато-фиолетовым, как будто родившимся под ущербным месяцем. Мой приятель, начинающий дуреть от вкусных запахов заполонивших гостиную, как собака непроизвольно сглотнул слюну и торжественно изрек очередной перл:
– На таком столике играть только за мировую корону – Карпову и Каспарову. Это ж надо, что только из обычной чурки не сделают? – Он, может быть, еще бы пару чемпионов мира посадил за этот шахматный столик, но сдается мне, кроме двух вышеназванных никого больше не знал.
Посчитав, что в полной мере выполнил свою миссию профессионального ценителя; что вознес обычный ширпотреб на недосягаемую высоту подлинного деревянного искусства, Данила первым чинно сел за стол.
Много ль человеку надо? Бабушке и этого хватило. Она совсем расцвела, а мой дружок за столом оказался самым желанным гостем. Деду в рюмку никто не подливал, он сам был с усами, а вот вокруг Данилы бабушка расхлопоталась. И одного ему подложит, и другого.
– За такой гарнитур не грех съесть и выпить, – уверенно басил мой дружок. – Не мебельный гарнитур, а сказка Шахрезады. Тысяча и одна ночь. Полный отпад.
Своего, он добился. Угощался весь день, как аристократ пил кофе из маленьких чашек, а вечером так затянул шахматную партию, что непроизвольно напросился на вопрос обеспокоенной бабушки:
– Тебя искать не будут?
– Я сказал, что у вас заночую, гарнитур объедаю!
– Чего, чего делаешь? – удивился дед.
– Ну, вы, это, обмываете, – Данила пощелкал пальцем по горлу, – а я, значит, объедаю, чтобы долго мебель служила.
У деда после пары пропущенных стопок, раздраженный, рокочущий шторм недовольства перешел в умиротворенный штиль вечернего покоя, и он, смеясь, махнул рукой.
– Оставайся…, не объешь…, пусть от тебя твоя бабка отдохнет.
– А где подтек, где ты его увидел? – вдруг моя бабушка вспомнила ехидную дедову реплику насчет ножки шахматного столика. – Завтра, сходишь сменишь, – вдруг безапелляционно заявила она ему.
– Делать мне больше нечего, – огрызнулся он. – Вон молодежь, если хочет пусть на склад сбегает.
Знать бы мне, что этот разговор будет иметь такое удивительное продолжение, и что именно из-за дедовой дурацкой реплики весь следующий день пойдет кувырком. А виновником всему оказался мой дружок Данила.
Сколько я его помню, он жил не с родителями, а с бабкой. Я знал, что есть у него мать, но где она, никогда не спрашивал. Мои дед с бабкой тоже помалкивали, как в рот воды набрали, и только почему-то всегда старались до отвала накормить моего приятеля. Не успеет он во двор войти, как его уже тащат за стол. А Данила молодец, для приличия откажется и тут же добавит:
– Я всем говорю, так вкусно, как бабушка у Макса, никто не умеет готовить.
Одна и та же присказка срабатывала у него, как скатерть-самобранка. А еще он им нравился, несвойственной его годам, степенностью и крестьянской рассудительностью. Чтобы Данила полез через забор, если можно войти в калитку? Да никогда! И драться не будет, если миром можно решить вопрос. В общем, мой дружок, в глазах деда и бабки; как хитрый воробей, чик, чирик – был положительный образчик.
И вот теперь, ни свет, ни заря, этот положительный образчик, оставшийся у нас ночевать, тянул с меня одеяло. Проголодался что ли? Я нехотя приоткрыл один глаз. За окном уже погасли звезды, но утренний свет еще не разогнал полумрак по углам.