«Веду бой!» 2012. Вторая Великая Отечественная
Шрифт:
Рустэм согласно кивнул, но сказал совершенно другое:
— Ну что? Берем автолавку?
— Зачем? — не понял Паша. — У нас же все есть!
— На первое время, — жестко ответил Командир. Потом вдруг увидел серую лохматую кошку, проползшую через дырку в заборе, и присел: — Кс, кс, кс…
Кошка фыркнула и метнулась куда-то за сарай. Рустэм же задумчиво произнес:
— Во-первых, запас карман не тянет. Продукты нам нужны не для жрачки. Это второе. Для обмена. Вы думаете, я не знаю, что сейчас в городе творится? Это вчера там все скупали. Сегодня уже мародерят по самое не могу. Зря, что ли, об этом по телевизору не говорят? Чтобы
— Ага, — подтвердил тот, дымя «Парламентом» в синее жаркое небо.
— Значит, делаем так. Идем втроем. Я, Макс и…
Командир осмотрел Команду.
— …и Ольга.
Та спокойно кивнула. А вот Пашка возмутился:
— А я?
— А на тебе контроль за Ириной и Машкой. Приготовьте ужин. Да… И это… Отнесите бабке упаковку нормального чая. Нет. Две. И кофе хорошего. А то я эту гадость пить не могу.
— А мы что, у нее столоваться будем? — спросила Машка, удивленно округлив глаза.
— А почему нет? — пожал плечами Рустэм. — Чем она хуже других источников провианта? Кстати, а эта автолавка, что, по той грязюке пройдет? Макс, сходи-ка уточни, откуда она нарисуется… И давай по-быстрому! Время уже к полудню приближается!
«От бумажек, пусть даже и виртуальных, не уйти! — рутинные процедуры передачи в Федеральное Собрание законопроектов о выходе страны из всех заключенных за последние семь десятков лет международных соглашений затянулись надолго. Одно только перечисление их на бумаге займет солидный том. Юридический отдел Администрации „пахал“ вахтовым методом, как на флоте, уже третьи сутки. — Вникать в каждый пункт нет смысла. Либо ты доверяешь подчиненным, либо — нет. Во втором случае рискуешь закопаться в „текучке“ и выпустить из внимания действительно важное. Такое, как сейчас». Президент, не стесняясь собеседника — какие уж тут политесы, когда в доме пожар с наводнением во время урагана! — помассировал опухшие веки.
— Итак, Александр Васильевич, сверим некоторые моменты… — назвать сидящего напротив человека «генералом армии» просто не поворачивался язык. Не было в его внешности ничего генеральского, да и военного, с точки зрения главы государства, тоже. Директор когда-то всесильного ведомства больше походил на старшего экономиста не самого крупного предприятия. Взгляд главы государства привычно пробежал по тексту черновика, но зацепиться в этот раз было не за что.
«В соответствии с пунктом 5 части 2 статьи 7 Федерального конституционного закона РФ „О военном положении“, с ноля часов 29 октября 2010 года на территории Российской Федерации прекращается деятельность всех политических партий, общественных организаций и религиозных объединений, перечисленных в Приложении 1 к настоящему Указу…
В соответствии с пунктом 19 части 2 статьи 7 Федерального конституционного закона РФ „О военном положении“, с ноля часов 29 октября 2010 года на территории Российской Федерации прекращается деятельность всех иностранных и международных организаций, перечисленных в Приложении 2 к настоящему Указу…»
Список, составленный ребятами Бортникова еще загодя, как и положено, в соответствии со служебной паранойей, впечатлял. Кого здесь только не было! Кроме известных маргиналов из «несистемной оппозиции», служащих добрый десяток лет неисчерпаемым источником не только мелкого, на уровне
— Я так понимаю, попадание в эти проскрипционные листы нужно было заслужить? — даже сейчас, в конце трудового дня, президент не прекращал попыток пошутить. Однако юмор его, впрочем, как и всегда, был той разновидности, которую могли понять лишь люди сходного опыта, образования и образа мыслей. Это премьер пополнял копилку афоризмов чуть ли не ежедневно — то метким словцом, а то и красочным сравнением на грани приличия — и народ с воодушевлением подхватывал их.
— Как сказать, Дмитрий Анатольевич! — Генерал армии Бортников подхватил президентский «вброс» почти автоматически. — Опыт только нарабатывается. От Суллы ушли, до триумвиров не добрались. Хотя времени на дорогу вдвое больше потребовалось. Впрочем, нашим Цицеронам несколько лет в Киликии не помешали бы… А то руки с головами негде складывать будет.
— Что ж вы, Александр Васильевич, у тезки своего решили хлеб отобрать? — Президент искренне расхохотался в ответ на несколько натянутую и весьма «черную» шутку. — Запасной аэродром себе готовите?
— Да кто ж меня отпустит? И, кстати, ваша идея с проскрипциями, уважаемый Дмитрий Анатольевич, может быть реализована в существующих обстоятельствах как нельзя лучше. В нарушение подготовленного Указа оппозиция, в чем я убежден, попытается провести тридцать первого числа митинг на Триумфальной, и вот что я по этому поводу думаю…
Эпилог
— Говорит Москва! Московское время…
Снег заскрипел, когда Коля Тэгрынкээв откинул полог чума. Однако плохая зима нынче. Снег только упал, как сразу таять начал. Последние времена наступают, однако. Солнце пошто спать не идет?
— Проходи, Коля. Москва новость посылает, — кивнул Семен Ятгиргин.
— Хорошая новость, Семен Михайлович?
— Слушать будем, Коля Петрович. Если плохая — пойди по стойбищам. Скажи мужчинам — на Белого царя Черный царь напал. Пора и людям на войну идти. Нехорошо чукче без войны.
Двое мужчин, скинув отороченные мехом капюшоны, прильнули к черному зеву радиоприемника…
Легкий пинок по ножке табуретки — и мощный храп прервался на бетонном полу.
— Ты чего, боец, оборзел? — прапорщик склонился в позе разгневанного орка над распростертым телом очумевшего солдата.
— Товарищ прапорщик… Я ж на минуту! Я больше не буду!
— Боец! Ты забыл, что война идет? Ты у нас кто?
— Оператор РЛС…
— Говно ты, а не оператор! Ты, сука такая, только что проспал налет японской авиации на Хабаровск! Понял? Лежать!
— Товарищ прапорщик…
— Пятьдесят отжиманий, боец!
Сержант начал торопливо отжиматься, а прапорщик уселся в кресло, отхлебнул из сотой, кажется, кружки кофе за последнюю неделю и молчаливо уставился в круглый экран…
Музыка внезапно оборвалась. Люди на танцполе «Зажигалки» продолжали дергаться еще несколько секунд, когда во внезапно наступившей тишине раздался хриплый голос усталого лейтенанта:
— Приготовить документы! И не дергаться там! Военная милиция…