Ведун
Шрифт:
— Ну, да! — пришла уже пора удивиться князю, — А ты откуда ведаешь о нашем племени? Ты из ляхов, что ли? А может откуда-то ещё дальше?
— Пусть расскажет, коли по-нашему разумеет! — сказал степенный седобородый старец в белых одеждах, сидевший по правую руку от князя.
Все в гриднице оживились и разом загомонили, перебивая друг друга. Князь Вятко поднял руку и голоса смолкли.
— Говори, — потребовал князь.
Иноземец начал что-то быстро рассказывать, пытаясь помогать себе жестами. Но теперь понять уже ничего было нельзя.
— Ну, начинается, опять на козлиный язык перешёл, — недовольно бросил Ипат, — Чего руками машешь, как мельница? Говори же ты толком, межеумок!
Догадавшись, что его не понимают, Андрей замолк, видимо, собираясь с мыслями и более тщательно обдумывая слова.
— Послушай, Вятко, а может это лазутчик ляшеский? — воспользовавшись паузой предположил один из мужей у стола по имени Молчан, — Прикажи его пытать, княже. Это же — первое дело. Верно, братья? Он нам тогда живо всё выложит.
— Да погоди ты, Молчан. Чуть что — сразу пытать. Вроде не похож он на ляха, — задумчиво ответил Вятко, — Я их много раз видел, да и говорит он по-иному, хоть и похоже.
Тут народ снова оживился и загалдел. Предположения посыпались одно за другим:
— А может это какой другой немец или может лазутчик из ещё более отдалённых земель?
— И на что им за нами шпионить? Они ведь так далеко. Какой прок?
— Да, он вообще ни на кого не похож. Ни на смерда, ни на воина, ни на волхва. Не пойми кто, как и тот — другой был. Может и его тоже радимичам продать?
— Глядите, други, что это у него в руках за диковинная сума? Такой отродясь не видывал. Для чего она? И что в ней такого он носит?
— А вдруг он кудесник? — предположил кто-то.
— Да нет, совсем не похож. Ты только на его одёжку погляди. Одет будто пугало огородное. Скорее — шут какой-то. У немецких князей, сказывают, такие есть для потехи ихних баб и деток.
— Нет, братья, кудесник уже бы давно нас всех околдовал и сбежал, — настаивал Молчан, — Говорю же вам — это шпион, ежели не ляшеский, то значит бусурманский. Надо бы его на дыбу, да раскалёнными щипцами пощупать, тогда бы всю правду и узнали. Нечего тут с ним рассусоливать.
— Да уж больно какой-то холёный. Где вы таких лазутчиков видели? Может, всё-таки — князь? Надо бы обождать. Вдруг за него заплатят.
— Нет уж! Довольно, — гаркнул Вятко, останавливая гвалт, — Не стану я сызнова выкупа ждать за второго иноземца. Всё без толку. Наверное, и правда, придётся его тоже продать.
— Верно, княже, — кивнул Ипат, — Серебро нам шибко нужно. А из этого добрый холоп выйдет. Радимичи не поскупятся.
— Холоп. Точно — холоп, — закивали окружающие.
При слове «холоп», чужеземец вдруг весь подобрался и громко закричал, энергично жестикулируя:
— Не-не! Не холоп аз!
Голоса спорщиков резко смолкли. Все с удивлением уставились на него, словно увидели впервые. Князь снова недовольно нахмурился:
— Не холоп, говоришь? — строго спросил он, — Ну, так сказывай, наконец, кто же ты такой, немтырь несчастный, пока не отдал тебя Молчану на дознание. Долго ещё тянуть будешь, будто без языка вовсе?
Андрей словно всё понял и полез в свою необычную сумку. Быстро извлёк оттуда какой-то мелкий предмет и поднял руку с ним наверх. Люди невольно подались вперёд, чтобы получше разглядеть, что это за предмет такой у него в руке, словно предчувствуя что-то необычное. Наступила вдруг полная тишина, было слышно лишь дыхание собравшихся, да потрескивание лучин на столе.
Тут иноземец как-то негромко щёлкнул пальцами и в его руке внезапно, словно из ниоткуда, вспыхнул огонь! В сгущавшемся полумраке комнаты это выглядело особенно эффектно. Народ дружно ахнул и в испуге отшатнулся. В глазах у всех присутствующих застыло полное изумление, граничащее с суеверным страхом.
— Аз есмь — ведун! — гордо прозвучал голос Андрея в полной тишине.
*****************
Глава 10
Глава 10.
— Хазары! Хазары идут! — с громким криком внезапно ворвался в гридницу молодой отрок. Лицо его было взволновано, шапка съехала набок. Он явно спешил.
Таким образом, сполна насладиться эффектом, произведённым демонстрацией зажигалки, Андрею не удалось. Позабыв о сотворённом им чуде, все собравшиеся в гриднице, тут же вскочили на ноги и кинулись во двор.
Между тем, в раскрытые ворота, с громкими воплями, забегали насмерть перепуганные крестьяне, работавшие в полях, раскинутых вокруг городища. В самом городище начался переполох. Повсюду стояли крики, гам и беготня. Слышались громкие команды воевод, ругань, бряцание оружия, женские визги и детский плач. Про странного иноземца все сразу позабыли.
— Запирайте ворота! Живее, баламошкины дети! — надрывался Ипат, — Все к оружию.
Этот призыв был чисто риторический. У вятичей в то время каждый свободный общинник был по сути не только пахарем, но и воином. Времена были тревожные и в каждом доме оружие непременно соседствовало с сохой. На широком подворье, вокруг князя и воевод, стали быстро собираться вооружённые ратники. Ворота закрыли и наложили крепкие засовы. Женщины, дети и дряхлые старики попрятались в погребах. Все, способные сражаться, вооружались.
Захваченный всеобщим волнением, Андрей тоже выскочил из княжеских хором на улицу. В нём закипела странная гамма чувств, которых он раньше никогда не испытывал. Адреналин зашкаливал. Страх и ожидание чего-то неизвестного удивительным образом соседствовали сейчас в его душе с необычайным возбуждением и даже любопытством.
— Беги в подклеть, ведун! — заметив его, крикнул князь Вятко, затягивая на ходу, поверх наспех надетой кольчуги, пояс с мечом.
На удивление молодой учитель его понял, а может просто догадался. Все метались по двору, не обращая на него никакого внимания. Опять гнусаво затрубил рог, везде царила суматоха.