Ведун
Шрифт:
Больше четырех часов подряд шла беседа с волхвами. Вопрос-ответ. Бесконечный поток слов и короткие паузы. Я прерывался. Квасом смачивал пересохшее горло, сам спрашивал и продолжал свои речи. Потом, как мог, объяснял волхвам смысл неизвестных им слов, и это порождало новые вопросы. И, наконец, жрецы устали, да и я, после беспрерывной болтовни осип и чувствовал себя каким-то опустошенным, а потому был рад, что меня отпускают на отдых. Но, естественно, хотелось узнать, что ожидает меня дальше, так что я задержался и обратился к
– Уважаемый Лучеврат, мне отдать вам громовник посланца?
– Нет, не стоит.
– И что мне с ним делать?
– Завтра вместе с Сивером и Жданом отправишься в Аркону и лично передашь его верховному жрецу Святовида.
– А как же Огнеяр из Волегоща?
– На Руян через Волегощ двинетесь, так что увидишь Огнеяра.
– Увидев мое непонимание, Лучеврат пояснил: - Этот громовник послание от богов, но прочесть его можно только на Алатыре, а он на весь наш славянский мир один и находится в святилище Святовида. Поэтому для меня он бесполезен и если бы вокруг все было спокойно, то я отправился бы в путь с вами. Но в городе тревожно и по этой причине я остаюсь, а вместо меня едет Ждан.
– Мне все ясно, благодарю за объяснение.
Сопровождаемый Сивером, который по воле старшего начальника стал моим конвоиром и телохранителем в одном лице, я покинул жрецов и вновь оказался на воздухе. Щецин накрыла ночная тьма и мне на руку сел комар, который сразу же впился в ладонь. Гад! Я прихлопнул его и храмовый страж усмехнулся:
– Тяжко тебе придется в нашем мире Вадим.
– Почему так думаешь?
– Ты изнеженный.
– У меня тело молодое и кожа пока не привыкла к комариным укусам, ссадинам и порезам.
– И что, когда оно станет крепче, ты сможешь на равных со мной переносить все трудности?
– Да, потому что опыта у меня не меньше чем у тебя, а возможно, что и больше. Ты, конечно, воин-профессионал, спору нет и у тебя золотой пояс, знак отличия. Однако я не слабее, и в песках жил, без воды и укрытия от палящего солнца, и по горам бегал, и по лесам бродил. В моей прежней жизни много всякого было. Так что трудностями меня пугать не надо, а вот если научишь клинком работать, в ножки поклонюсь, и не переломлюсь.
– Люди на меч несколько лет тратят, и то, становятся средними бойцами, а ты говоришь, научи, как будто это дело двух-трех седьмиц.
– Ничего, время у нас будет, а меч всего лишь оружие.
– Тогда ладно. Завтра тронемся в путь, и в дороге, если получится, станем клинками махать. Тебе учеба, а мне интерес, чтобы форму не потерять. Но за это будешь мне рассказывать про свой мир и военную науку, в которой ты вроде бы знаток.
– Договорились.
– Пойдем, - спускаясь с порога, бросил воин, - определю тебя на постой, а то квелый будешь, и мне придется твое нежное тело на себе тащить.
– Зачем тащить?
– следуя за Сивером, спросил я.
– По реке поплывем,
– Нет. На реке сейчас опасно, княжеские дружинники могут лодью проверить, и не со всеми можно договориться. Поэтому к Волегощу помчимся верхами. На лошадях-то ездить умеешь?
– Раньше умел, но тело пока слабое, так что ехать надо будет осторожно и не слишком торопиться.
Через пару минут мы были в крохотной каморке рядом с большой горницей храмовых воинов, и Сивер кивнул на топчан у стены:
– Здесь будешь спать. Никуда не ходи. Дверь на запор. Окошко узкое, никто не пролезет. Захочешь до ветру, в углу лохань, нужду туда справишь. Помыться можно в бочке. Захочешь покушать, в сундуке что-то было, там же кувшин с чистой водой. Приду еще до рассвета.
– Кого-то опасаешься?
– Нет. Просто на охране храма сейчас людей немного, а ты человек ценный, мало ли кто может за тобой охотиться. А я за тебя отвечаю, и мне не хотелось бы утром обнаружить здесь хладный труп.
– Понял.
– В таком случае спокойной тебе ночи.
Воин плавно, словно его тело было из ртути, ловко скользнул в узкую дверную щель, и исчез.
Вот и еще один день прошел. Надо сказать, что прошел он весьма интересно и насыщенно, и теперь мне есть над чем подумать и поразмышлять. Но это будет завтра, а сейчас необходим отдых, а то на лошадках только в кино скакать легко. Ну, а в жизни это натертые ягодицы и бедра, кровавые мозоли и ноги в раскоряку, особенно с непривычки, так что силы мне понадобятся.
***
Сивер прислушался. За дверью глухо стукнул запор. Это хорошо. Значит, принесший весть богов человек внял его словам о возможной опасности, и теперь, пока он отдыхает, витязь может заняться своими делами.
Воин Триглава и командир храмовой дружины вернулся к волхвам, которые по-прежнему находились в комнате верховного жреца. Здесь он молча присел на место, которое занимал во время беседы с Вадимом и посмотрел на Лучеврата. Старик, который помимо всего прочего был его дальним родичем, устало вздохнул, годы все же брали свое, и спросил Сивера:
– Что ты думаешь об этом Вадиме из рода Соколов?
Витязь такого вопроса ждал и ответил сразу:
– Он наш. Достойный муж и воин, который пережил беду, выстоял и сохранил в целости свой разум и природный дар чувствовать опасность, эмоции и намерения других людей, и коли заняться его обучением, то со временем из него выйдет хороший ведун-воин. Да, он разочаровался в жизни, но верен своей крови, готов стоять за Правду, как ее понимает и осознает, и хочет начать все сначала. С ним будет нелегко, если его к чему-то принуждать. Однако Вадим станет верным другом и товарищем, если к нему отнестись как к равному. Однако и слабину ему давать нельзя, чтобы не думал, будто он настолько ценный для нас человек, что ему станут угождать. Таково мое мнение.