Век Лилит
Шрифт:
Искупавшись, Дэни не стал подбирать свои хостинские обноски, а как был, в одних плавках, отправился домой. Здесь ничего не изменилось. В отсутствие хозяина интеллектронный мозг дома заботился о чистоте. Когда Дэни пересек порог, нигде не было ни пылинки. Постель, в которой он оставил пухленькую брюнетку, сверкала чистотой и свежестью. Надо было принять душ, но Дэни не стал этого делать, а сразу завалился спать.
Утро началось с традиционной побудки. Интеллектроника дома настойчиво напоминала, что жиголо Дэни Николсону пора на работу. Это стремительное возвращение к обыденности поначалу обескуражило, но хорошая порция нанока сняла все вопросы и решила все психологические проблемы дважды похищенного.
Прежде чем приступить к работе, Дэни отправился в салон красоты, где его быстро привели в нужную форму. И вот снова был пляж, шезлонг с сигнальной кнопкой и бессменный робот-серв, не умеющий задавать вопросов, не относящихся к его компетенции. Жиголо, как обычно, начал с тривера. Посасывая «самый популярный напиток сезона» через соломинку, он стал озирать ближайшие окрестности в поисках жертвы своего профессионального сладострастия. В этот раз Дэни долго ждать не пришлось. Женщина неопределенного возраста сама подошла к нему и задала какой-то невинный вопрос. Через пять минут они уже сидели возле барной стойки, потягивая нанок и обмениваясь мнениями о музыкальном хит-параде, чьи композиции извергались с голографического экрана.
Глава шестая. Планета скверного нрава
Вода падала с трехкилометровой высоты, поэтому, глядя из каньона, при всем желании нельзя было разобрать, откуда именно. По пути водопад разбивался о скалистые уступы, и реки достигал лишь широкий веер мельчайших брызг. Стоило ли удивляться, что над каньоном днем и ночью висела радуга, то солнечная, то лунная. Ради этого зрелища сотни туристов ежедневно отправлялись вниз по реке на каноэ. Утлые суденышки лавировали между извилистыми отвесными стенами, которые были разукрашены многоцветными напластованиями планетологической летописи. Опытные экскурсоводы, которые работали в этом регионе курортной планеты Сочи, весьма ловко делали вид, что знают летопись назубок. Не был исключением и Генри Сигурн.
Рослый, длинноволосый, с узким лицом, больше похожий на индейца, чем на скандинава, он неутомимо работал веслом, время от времени подмигивая приятелю, который обнимал за плечи очередную восторженную старушенцию. При этом Генри не забывал перечислять названия планетологических эпох, упоминать редкие ископаемые и имена их первооткрывателей. Его подопечные вели себя тише воды ниже травы, почтительно внимая и разевая рты, когда небрежным жестом знатока экскурсовод указывал на завиток очередной гигантской раковины, которые то и дело обнаруживались в монолитной толще. Только один экскурсант оставался равнодушен к его речам, не вертел послушно головой, не ахал от восхищения. Не глядя по сторонам, он сидел на кормовой банке рядом со своей нынешней пассией и, опустив ладонь в розоватую воду, пропускал ее между пальцами.
– Обратите внимание на данное залегание, – нудил Генри. – Характер трансгрессии свидетельствует о катастрофическом происхождении. Образовалось сие залегание на верхней границе так называемой эпохи Индиго, довольно загадочного периода в планетологической истории Сочи. Как вам должно быть известно, именно тогда исчезли палеонтологические и археологические свидетельства доказательства существования расы циклофагов. – Он заговорщически понизил голос: – Как утверждают некоторые ученые, это была вторая разумная форма жизни на планете. Не считая нас, разумеется!
Как и было задумано Генри, в этом месте его лекции экскурсанты послушно расхохотались. Все, кроме его приятеля.
– Просуществовала раса циклофагов порядка миллиона лет. Достигла наивысшего расцвета примерно за две тысячи годков до своего полного исчезновения. Подробнее о циклофагах вы прочтете в книге профессора Бурмистрова, которую сможете приобрести после нашего возвращения на базу. А теперь, друзья, прошу взглянуть на эту изумительную окаменелость.
Экскурсовод вцепился мускулистыми руками в скалистый выступ и затормозил каноэ. Несколько экскурсантов-мужчин охотно кинулись ему помогать – течение реки в каньоне не было быстрым. Приятель велеречивого лектора тоже присоединился к добровольным помощникам. Генри искренне поблагодарил их и приступил к рассказу о причудливом образовании, напоминающем скелет диатомовой водоросли, только увеличенный в миллион раз. С такими вот познавательными остановками они плавали до самого заката, покуда не погасла солнечная радуга в водопаде. Наконец каноэ причалило к пристани турбазы. Желтые фонари цепочкой растянулись вдоль набережной. Из кафе доносилась музыка. Одна за другой взбирались на темнеющий небосвод обе луны. Усталые экскурсанты потянулись к белым домикам, что ласточкиными гнездами примостились на широких уступах обрывистого берега. Генри задержался на пристани, любуясь двойной лунной дорожкой на маслянистой глади реки.
– Улетели черт-те куда, – произнес у него за спиной знакомый голос, – а все так же любуемся самым банальным зрелищем на свете. Ну, разве что с добавкой лишней луны.
Генри обернулся. Конечно же, это был Дэни Николсон, уже куда-то сплавивший свою старушенцию. Знаток местных ископаемых с удовольствием пожал ему руку.
– Ты прав, – проговорил Генри. – Только мне это зрелище не надоедает, вот уже…
– …двадцать пять лет, – завершил за него Дэни.
– Я вижу, юноша, вы неплохо осведомлены. Смотрели мою анкету? – усмехнулся Генри и добавил: – Ты же знаешь, я здешний старожил. Родители привезли еще в зачаточном состоянии. Родили и улетели дальше. А я остался. И не жалею. Не считая Земли, Сочи лучшая планета в Галактике.
– Откуда ты знаешь? – спросил его Дэни. – Ты разве бывал на Земле?
– Нет. И не собираюсь. Мне и здесь хорошо. А вот ты, говорят, недавно куда-то летал?
– Было дело, – буркнул Дэни. – Только не по своей воле.
– Ого! – восхитился его приятель. – А вернулся…
– Тоже добровольно-принудительно.
– Ну ты даешь! Расскажешь?
– Нет.
– Ну как знаешь.
Они помолчали. Дэни понимал, что приятель обиделся, но на самом деле не горел желанием распространяться о своем приключении.
– Слушай, – вдруг сказал Генри. – А хочешь, я тебе одно удивительное местечко покажу. Если… – он позволил себе интригующую паузу, – твоя нынешняя королева не заскучает в одинокой постели.
Дэни только отмахнулся.
– Королева уже дрыхнет без задних ног.
– И она права, – одобрил Генри. – Ранний отбой – залог долголетия. В таком случае прошу на борт!
– Ты что, за день веслом не намахался?
– Выше крыши. Поэтому на весла сядешь ты.
Дэни пожал плечами и спустился в каноэ. Суденышко, рассчитанное на десяток пассажиров, даже не колыхнулось. Старожил планеты Сочи занял место на кормовой банке, где днем восседал его приятель. Дэни взялся за весло. Оттолкнул каноэ от пирса, и оно заскользило вниз по течению под серебристой аркой двойной лунной радуги. По мере продвижения суденышка стены каньона становились ниже и раздавались вширь. Наконец впереди забрезжил туманный простор, словно огражденный сторожевыми башнями утесов. Послышался ровный несмолкаемый гул, и в воздухе появился солоноватый привкус – река впадала в морской залив.
– Будь внимателен, дружище! – распорядился Генри, указывая могучей рукой в туманную даль.
Дэни послушно всмотрелся – серебристый сумрак впереди слегка колыхался, словно над рекой поднимался горячий пар, – и машинально пощупал воду. Холодная!
– Что это?
– Это еще не все, – откликнулся Генри. – Суши весла, парень! Пусть лодка идет по течению.
Дэни положил весло, а его приятель схватил запасное и выставил его перед собой. Плавное течение лениво влекло каноэ к едва заметному дрожанию воздуха. Вдруг весло Генри с отчетливым стуком ударилось о невидимую преграду. Каноэ развернуло кормой вперед. Не дожидаясь команды, Дэни схватился за свое весло и уперся им в колеблющуюся пустоту.