Век магии и пара. Барчук

Amazerak

Лёжа в кровати, я читал утреннюю газету. Ситуация в Литовском королевстве накалялась. Наши обстреляли из пушек какой-то небольшой городок. Утверждалось, что имела место провокация со стороны противника.

Я слышал, как кто-то пришёл с улицы, голоса в прихожей. Потом в дверь комнаты постучали. Я открыл: на пороге стояла Таня.

– Как больной поживает? – улыбнулась она. – У врача был?

– Да выздоровел уже, считай. Рад тебя видеть. А то сижу взаперти, даже не навестит никто, – я был очень удивлён такому

визиту и в то же время обрадован.

– То-то я и подумала, что скучаешь. Думаю, дай-ка зайду, всё равно ведь в больницу не пойдёшь.

Мы сели на кровать, Таня сняла с моей головы бинты.

– Дня через два швы тоже можно снять, – заключила она, осмотрев рану. – Хорошо заживает. Гноя нет.

Таня осталась на ужин. Мы с Николаем, Ольгой и детьми посидели всем вместе за столом, поболтали о том о сём. Застолье, правда, продлилось недолго: уже смеркалось, а Тане завтра надо было на смену. Я предложил проводить домой, девушка возражать не стала.

Идти было минут пятнадцать. По дороге разговаривали. Снова пришлось рассказать свою вымышленную историю.

– Жаль, что с батюшкой твоим так получилось, – посочувствовала Таня. – У меня тоже родители скончались. Вот, живу одна. В городе родственники, помогали первое время.

– Дядя Коля говорил, что ты на фельдшера хочешь выучиться?

– Да хочу. А ты, наверное, тоже думаешь, что женщина не должна учиться, а только детей рожать?

– Отчего же? Я считаю, что каждый сам выбирает свой путь. А быть врачом – это занятие важное и благородное. Уверен, ты станешь отличным фельдшером. Сердце у тебя заботливое.

Таня потупилась:

– В любом случае, вначале я должна сдать экзамен. Это будет непросто. Женщине нужно продемонстрировать уникальные знания, чтобы её соизволили взять на медицинский.

Когда подходили к общаге, встретилась компания ребят и странно на нас покосилась. На улице смеркалось, и я уже начал опасаться, что опять придётся с кем-то подраться.

– Не боишься тут одна ходить? – спросил я.

– Не боюсь, – улыбнулась Таня. – Меня все знают. Не тебе первому раны зашиваю.

– Ах вот как, не первый я у тебя.

– Вроде того. Ну вот мы и пришли.

Я предложил заехать завтра:

– Прогуляемся, в ресторан какой-нибудь заскочим.

– Не смогу, – покачала она головой. – Допоздна завтра работаю.

– А послезавтра? В конце концов, швы-то надо снять.

– Ну а послезавтра уже посмотрим, может, и буду свободна вечером. Приходи.

На том и условились. Вопреки предчувствию на обратном пути ничего плохого не случилось. Но когда я пришёл домой, Николай сбил моё приподнятое настроение вестями с завода.

– Такое дело, Мих, – сообщил он. – Уволили тебя. Без жалования.

– Как так-то? – удивился я. – А ты говорил им, что болею и всё такое?

– Да всё я говорил. Не знаю, что случилось. Тех,

кто на сходке был в тот раз – всех уволили, кроме бригадиров. Нас-то трогать пока не стали, а простых работяг попёрли. Я уж к начальнику пошёл, говорю: что за ерунда. А он только матом обложил. Грозил, что следующий раз и меня уволит.

Я слегка расстроился, но в то же время камень с души упал. Одной проблемой меньше. Так я и сказал:

– Ладно, дядь Коль. Пустяки это. Мелочи житейские. Будем, значит, на другом поприще пробиваться.

Первым и, наверное, самым важным пунктом моего плана был поиск помощника. Мне требовался человек предприимчивый, с амбициями, умеющий рисковать, у которого есть связи на улице. И кажется, я такого знал…

На следующий же день пошёл к Рыжему. Он, как обычно, сидел у себя на складе.

– О, Барчук! – воскликнул он. – Где пропадал? Совсем заработался? А кто это тебе физиономию подправил? – он кивнул на зашитую бровь.

Меня уже давно называли Барчуком. Так с первого дня и прицепилась кличка, и ничего с этим было не поделать. Зато после случая с избиением Сапога, у меня появился авторитет на улице. Теперь все пацаны в округе знали, что «Барчук – это тот, который Сапогу навалял». Известность, туды её в корень…

Я вкратце рассказал о драке у завода и как провёл последние дни. Умолчал лишь о том, что двоих человек прикончил голыми руками и, разумеется – о своих сердечных делах. Но оказалось, что о той стычке уже полгорода знает: молва разнесла, будто парни Кулака огребли по полной. Это стало нонсенсом: обычно в таких случаях доставалось рабочим.

– Так значит, уволили? – сказал Рыжий. – Бывает. Решил, что дальше делать?

На складе возились несколько ребят, перебирали товар, и я предложил Рыжему выйти на улицу, побеседовать без лишних ушей.

– Короче, можешь считать меня психом, но я решил потеснить Капитана и его людей из бизнеса, – сразу же огорошил я парня. – Создать, что называется, противовес местной банде. Не желаю под каблуком всякой швали ползать. В общем, я намерен вести дела по-серьёзному. И мне нужны компаньоны и единомышленники. Риски есть, но сам понимаешь: серьёзная игра серьёзные ставки, серьёзный выигрыш.

– Неслабо тебя по башке шандарахнули, – только и сказал Рыжий.

– Я не шучу. И план у меня есть. Будем развивать коммерцию и собирать людей под своё крыло. А когда появятся деньги и достаточно бойцов, вытурим прежних хозяев.

Рыжий задумался, а потом сказал:

– Замахнулся ты сильно, конечно. Банда нужна, огнестрел, связи.

– Огнестрел знаю, где достать. Связи есть в Нижнем.

– Так, ладно. А от меня что хочешь?

– Догадайся.

– Вот так сразу? Ё-маё, Барчук, ты меня ставишь в трудное положение. Риск ведь. Ты хоть понимаешь, на каких людей наехать собираешься?