Век Наполеона. Реконструкция эпохи
Шрифт:
В конце 1820 года Наполеон впал в «летаргическое состояние». На улицу он выходил редко. Любая еда казалась ему невкусной. Если подавали кусок мяса, он высасывал из него сок, но ни разжевать, ни проглотить уже ничего не мог. Антоммарки пренебрегал своими обязанностями до такой степени, что в конце концов Маршан выучился делать императору перевязки.
1 января 1821 года в ответ на поздравления Маршана император ответил: «Мой конец близок, я не смогу долго протянуть». Спутники по ссылке – отец Буонавита, повар Шанделье, мадам Бертран с детьми – ссылаясь на болезни, готовились к отъезду, создавая «грустную атмосферу среди остальных членов колонии». Император хотел было выгнать и Антоммарки, но потом остыл.
Прогулки
17 марта императора уговорили прокатиться в карете. Он оделся, вышел на улицу, но не смог забраться в карету. Вернувшись в комнату, он сразу лег в постель «и уже почти никогда не покидал ее», – пишет Маршан. Император не мог есть – все съеденное тотчас исторгалось желудком. При этом еще и Антоммарки предлагал принять рвотное. Так что его пациент уже через неделю был совершенно измучен постоянной тошнотой. Бертран, Монтолон и Маршан установили график дежурств в спальне императора, Антоммарки же «заглядывал» туда время от времени. В конце марта император еще иногда вставал, чтобы посидеть в кресле. Наполеон, видимо, тосковал по миру, по уходящей жизни: 29 марта он попросил Бертрана выйти в сад и принести ему оттуда цветок. Бертран принес анютины глазки, и Наполеон поставил цветок в стакане воды у себя на столе.
В эти же дни Лоу озаботился тем, что уже давно никто из его офицеров не видел Наполеона. Губернатор настолько опасался побега своего узника, что готов был брать Лонгвуд штурмом. Однако вечером 1 апреля, уступив уговорам Бертрана и Монтолона, Наполеон принял у себя английского врача Арнотта. 2 апреля Арнотт снова пришел. Для Наполеона он был не врач, а новый собеседник: Наполеон разговаривал с ним о Египте, предлагал заходить еще и сказал потом, что Арнотт кажется ему неплохим человеком.
Вечером 2 апреля Маршан, желая развлечь императора, сказал, что на небе видна комета. Однако император уже все толковал в одну сторону: «А, моя смерть будет отмечена, как смерть Цезаря!». Маршан оторопел, начал что-то объяснять, но так и не смог переменить настроение императора.
3 апреля стало известно, что готов новый дом для императора. «Слишком поздно, – сказал на это Наполеон. – Для его завершения нужно пять лет, а к тому времени мне нужна будет только могила». По ночам он сильно потел. Днем старался отвлечься беседами и письмами. Приема лекарств он избегал всеми способами. 7 апреля император решил побриться (он брился сам еще с тех пор, как был консулом) – это удалось ему после нескольких попыток. Его едой в эти дни было желе. В середине апреля состояние императора было таково, что Маршан кормил его с ложки.
Чтобы отвлечься, император говорил о намерениях описать походы Цезаря, Тюренна, Фридриха Великого (чей будильник, взятый с камина в Берлине, Наполеон привез с собой на Святую Елену). На самом же деле с 15 апреля он начал составлять свое завещание. (Упомянутые в нем лица смогли получить завещанное лишь после прихода к власти Наполеона Третьего, который решил выполнить последнюю волю своего дяди).
Описывая события 16 апреля, Маршан упоминает «констанское вино»: «чтобы набраться сил, он немного выпил констанского вина с печеньем». Это вино доставлялось из Южной Африки специально для императора. Согласно версии Бена Вейдера и Стена Форсхувуда, именно в это вино граф де Монтолон в течение нескольких лет малыми порциями добавлял мышьяк. 16 апреля Монтолон был у постели императора, делал записи. Какими глазами он смотрел на то, как его жертва глотает смертельное питье?
В этот день император много говорил с доктором Арноттом
18 апреля Наполеон попросил Бертрана принести ему из сада розу. 19 апреля он едва смог побриться. 20 апреля Наполеон, едва добравшись с помощью Бертрана до стола, сказал доктору Арнотту: «Я приехал, чтобы посидеть у домашнего очага британского народа, обратившись с просьбой об искреннем гостеприимстве, и вопреки всем порядкам, существующим на земле, мне ответили кандалами». В этой речи было еще много слов, сказанных для истории и потомства. Кончалась она словами: «я завещаю позор своей смерти правящему дому Англии». Императору в этот день стало лучше, но когда Маршан, желая подбодрить, обратил на это его внимание, он сказал: «Это просто момент отсрочки».
21 апреля Наполеон вызвал к себе аббата Виньяли и сделал распоряжения о своей заупокойной службе – если уж не пришлось, как Нею, командовать своим расстрелом. Стоявший тут же Антоммарки улыбался – он думал, что император ломает комедию. Заметив это, Наполеон выгнал Антоммарки прочь. 22 апреля Антоммарки через Бертрана просил прощения и был в конце концов допущен к императору. В этот день император занялся распределением разных своих безделушек. На одной из табакерок он ножницами выцарапал букву N – потом она досталась Монтолону.
Этот и следующий день он работал над завещанием. 22 апреля император отдал Маршану бокал с констанским вином: «Возьми его, оно подобно лезвию бритвы, которое режет меня, когда льется в желудок». Может, Монтолон, потеряв терпение, перебарщивал с дозой?!
27 апреля он сделал последние распоряжения по завещанию. 28 апреля начался резкий упадок сил. Утром 29-го он попытался продиктовать несколько дополнительных строк к завещанию, но силы покинули его. «Бедный Наполеон…», – проговорил император. В этот же день Маршан отмечает первые проявления бреда: Наполеон продиктовал новое дополнение к завещанию, но оценил доход от собственности в сумму, которую эта собственность явно не могла принести.
30 апреля доктора принялись рекомендовать своему пациенту все подряд. В этот же день император сказал Антоммарки, что тот должен после его смерти хорошо исследовать его живот, чтобы спасти сына императора от болезни, которая привела отца императора и его самого в могилу.
1 мая к императору пришла графиня Бертран. Она давно его не видела и теперь еле сдержалась, чтобы не заплакать при нем. Император едва мог говорить. 2 мая император попытался встать и на короткое мгновение у него это получилось, но потом ноги не выдержали веса тела, и только кинувшиеся к императору Монтолон и Сен-Дени спасли его от падения. 3 мая Антоммарки и Арнотт, призвав других находившихся на острове докторов (Шорта, Митчелла, Ливингстоуна и Бертона), устроили консилиум, в результате которого решили, что пациенту надо натирать бок одеколоном, а также давать успокаивающие настойки. Наполеон, услышав рекомендации, скорчил гримасу и сказал: «Какие потрясающие результаты мы получили от медицинской науки! Какая консультация! Массировать бок одеколоном с водой! Отлично!».
В этот день форейтор Новерраз, сам еле живой от болезни, пришел проститься к императору. После этого к императору был допущен аббат Виньяли – он исповедал и соборовал Наполеона. Чтобы им не помешали, у дверей комнаты стоял в это время Маршан. 3 и 4 мая Наполеон пил сладкую воду. Его часто рвало, но желудок был пуст. Вечером 4 мая его вырвало «черной жидкостью» – возможно, это была натекшая в желудок кровь. У него начался бред. Тогда он и сказал свои последние слова, которые в одних книжках выглядят как «Армия… Авангард», а у Маршана «Франция… Мой сын… Армия».