Век психологии: имена и судьбы
Шрифт:
Вероятно, не без влияния отца сложился научный стиль Пиаже – скрупулезный подход ко всем деталям исследования, высокие требования к достоверности данных. Не оттого ли выявленные им впоследствии психологические феномены, при всём возможном многообразии их толкований, отвечают всем самым строгим научным критериям и не подвергаются сомнению даже его критиками?
Мать Жана, Ребекка, была женщиной чрезвычайно яркой и интересной, сочетавшей широту кругозора с не типичными для своего круга политическими идеалами, да еще и фанатичной кальвинисткой. Отчасти под ее влиянием юный Жан Пиаже отдал дань увлечению политикой в составе молодежного движения христиан-социалистов, но быстро охладел к этой стезе, хотя в его социологических работах (социология также входила в круг его интересов) встречаются весьма политизированные антикапиталистические высказывания. Если бы советские психологи обратили на это внимание, то это только подняло бы авторитет Пиаже в их глазах. Однако сам он, погруженный в науку, никогда своими
Не перенял Жан у матери и ее фанатичную религиозность. Уже в подростковом возрасте он пришел к убеждению, что Бог и сама жизнь во всех ее проявлениях суть одно и то же, а это, надо признать, не очень-то согласуется с церковными доктринами. По мнению Пиаже, жизнь и есть религиозный долг человека, и правильно его исполнить – значит уметь сосредоточиться на главном деле своей жизни. Таким для Пиаже была наука.
Более никаких сведений о его религиозных убеждениях не удается отыскать ни в каких источниках. Судя по всему, сам ученый считал их делом сугубо личным и никак не связанным с его научным творчеством. Считал, надо думать, весьма справедливо, о чем нелишне было бы напомнить множащемуся в наши дни легиону православных психологов – возможно, кто-то из них и славен своим благочестием, но ученых масштаба Пиаже (а кажется и просто ученых) среди них пока не замечено.
Малое влияние матери на мальчика, а возможно даже и негативное влияние, может быть объяснено ее вздорным характером – по некоторым оценкам, мать Жана и вовсе была человеком душевно нездоровым. Эта ее психологическая особенность негативно влияла на всю атмосферу семейной жизни. Один из биографов Пиаже даже предполагает, что ранний интерес мальчика к естественнонаучным наблюдениям хотя бы отчасти мог быть продиктован простым стремлением вырваться из дома и поменьше там бывать. Впрочем, не под влиянием ли неблагоприятной семейной атмосферы и материнского нездоровья возник у Пиаже интерес к психопатологии, удовлетворить который он впоследствии пытался в знаменитой цюрихской клинике Бурхгёльцли (здесь он слушал лекции Юнга) и в парижской клинике Сальпетриер, где он также прослушал соответствующий курс лекций.
Не будет преувеличением назвать юного Жана Пиаже вундеркиндом – свою первую научную работу он опубликовал в возрасте 10 лет! Ее он выполнил как член Невшательского кружка юных натуралистов, объединявшего в своих рядах преимущественно старшеклассников. Опубликоваться в бюллетене кружка мальчика побудило главным образом стремление к самоутверждению – перед лицом не столько товарищей, сколько директора городского музея естественной истории семидесятилетнего господина Годеля, который не принимал юного натуралиста всерьез и отказывался допустить его в фонды музейной библиотеки. Своей цели Жан добился – не только снискал расположение Годеля, но и стал его внештатным помощником, временами получая в оплату своего труда кое-какие интересные экземпляры для своей коллекции (в самом деле – мальчишка хоть и смышлен, но не платить же ему денег!). Эта первая научная работа представляла собой небольшой, объемом в одну страничку отчет о наблюдениях за воробьем-альбиносом, которого Жан приметил в местном парке. Значение этой работы для науки не стоит переоценивать, но для начинающего исследователя это было первым серьезным шагом по пути научных изысканий.
Интерес к птицам сменился интересом к моллюскам, который также нашел отражение в нескольких публикациях. На основании этих работ Жану Пиаже было сделано предложение занять место куратора коллекции моллюсков Женевского музея естественной истории. Каково же было изумление администрации, когда выяснилось, что «эксперт» еще ходит в школу!
Интерес к психологии пробудился у Пиаже далеко не сразу. Биолог по образованию – Пиаже окончил Невшательский университет в 1915 г. и в 1918 г. стал доктором естественных наук – он не получил никакого формального психологического образования, по крайней мере – за всю жизнь не сдал ни одного экзамена по психологии. (Однако вот уже много лет студенты разных стран штудируют его классические труды по возрастной психологии!) Первоначально у него возник интерес к психоанализу, однако похоже, что прослушанные на эту тему лекции вполне данный интерес исчерпали. Такое происходило в истории психологии не раз – многие выдающиеся психологи на заре своей карьеры отдали дань увлечению психоанализом, но по зрелому размышлению предпочли мифам науку.
Не переломил ситуацию и курс дидактического анализа, который молодой Пиаже прошел у нашей соотечественницы Сабины Шпильрейн, личного друга Фрейда и Юнга, одной из ярких фигур психоаналитической когорты. Анализ длился восемь месяцев, ежедневно по утрам. Как вспоминал Пиаже много лет спустя, анализ не был ни терапевтическим (особых душевных терзаний он не испытывал), ни учебным (о карьере психоаналитика он не мечтал), а носил преимущественно пропагандистский характер, причем свою роль «пациент» не без иронии сравнивал с положением подопытной морской свинки. Пиаже был сильно заинтересован аналитическим процессом, но испытывал сомнения по поводу теоретических вопросов. В
Нельзя, однако, сказать, будто общение с Сабиной Шпильрейн оказалось совершенно бесплодным. Историк психоанализа А.М. Эткинд в своей книге «Эрос невозможного» усматривает его весьма значительные итоги. По его мнению, анализ помог молодому Пиаже осознать реальный круг своих профессиональных интересов. Его познавательная энергия, до того метавшаяся от систематики моллюсков до философской эпистемологии, теперь наконец нашла точку приложения.
Примечательно, что список психологических работ Пиаже открывается обзорной статьей «Психоанализ и его отношения с психологией ребенка» (1920). Через год он начинает серию исследований, которые открыли новую эпоху в психологии развития. Именно в 1921 году – в пору прохождения психоанализа – Пиаже публикует первую свою статью, посвященную развитию речи и мышления ребенка. В эти годы он совершает открытие эгоцентрической речи, которая составляет примерно половину речевой продукции шестилетнего ребенка и нужна ему для расширения внутренних мыслительных задач. В этих ранних работах Пиаже эгоцентрическая речь противопоставляется социализированной речи, которая постепенно вытесняет первую, позволяя ребенку полноценно общаться с родителями и сверстниками. Эта идея Пиаже, развивавшаяся им во множестве экспериментальных работ на протяжении более чем полувека, завоевала мировое признание.
Годом ранее, в 1920-м, Сабина Шпильрейн сделала доклад на 6-м Международном психоаналитическом конгрессе в Гааге. Доклад в сокращенном виде был опубликован в официальном органе Международной психоаналитической ассоциации. Он назывался «К вопросу о происхождении и развитии речи». Шпильрейн рассказывала коллегам, что есть два вида речи – аутистическая речь, не предназначенная для коммуникации, и социальная речь. Аутистическая речь первична, социальная речь развивается на ее основе. Первые слова социальной речи – «мама» и «папа» – выводятся Шпильрейн из звуков, издаваемых ребенком при сосании. Первые взаимодействия с внешним миром, приносящие ему удовольствие, дают ребенку позитивные представления о внешней реальности, которые связываются с издаваемыми им звуками. Ставя ту же проблему, которую тогда же или чуть позже ставил Пиаже, Шпильрейн идет в другом направлении: не к логике формальных операций, которые станут открытием Пиаже, а к анализу взаимосвязи речи, мышления и эмоционально насыщенных отношений ребенка с родителями. А.М. Эткинд, известный смелостью своих гипотетических допущений, полагает, что сходство и различие позиций в ходе анализа могло обсуждаться между Шпильрейн и Пиаже, когда пациент подвергал сомнению теоретические основы анализа, а терапевт, помня о своих «пропагандистских» задачах, в ответ приводила свои аргументы.
Можно ли на этом зыбком основании допустить приоритет Шпильрейн в отношении концепции раннего Пиаже? Вопрос это спорный, но влияние Шпильрейн на определение научного пути Пиаже так или иначе представляется весьма значительным. С той поры интересы его определились, с тем чтобы найти воплощение в ярких экспериментах и новаторской теории умственного развития.
Биографы Пиаже традиционно акцентируют внимание на ином источнике его научного вдохновения. В 1919 году приехав в Париж для изучения патопсихологии, Пиаже по приглашению Т.Симона, соавтора знаменитой шкалы Бине-Симона, работал в его лаборатории – в частности, над адаптацией для французских детей тестов интеллекта, разработанных англичанином С. Бёртом. Формально суть этой работы состояла в отслеживании правильных и неправильных ответов детей на те или иные тестовые вопросы. Внимание молодого исследователя привлекла не количественная, а качественная сторона этого процесса. Пиаже стало ясно, что так называемые неправильные ответы детей вызваны не недостатком их ума в сравнении с умом детей более старших либо взрослых, а своеобразием их рассуждений. Экспериментальному изучению этого явления он и вознамерился посвятить свои исследования.
Подобно многим своим выдающимся коллегам, Пиаже не упустил блестящей возможности наблюдать процесс познавательного развития ребенка на примере собственных детей. Приглашенный в 1921 г. в Институт Руссо в Женеве, Пиаже встретил там юную Валентину Шатено, которая вскоре стала его женой. В этом браке родилось трое детей – две дочери и сын, наблюдая развитие которых Пиаже пришел к формулировке новаторской концепции умственного развития, изложенной в одной из самых, пожалуй, известных его книг «Речь и мышление ребенка». Именно в полемике с этим трудом сформулировал свою концепцию развития мышления Л.С. Выготский. Полемика эта была заочной – титаны мировой психологии при жизни никогда не встречались. Лишь много лет спустя, когда Выготского давно не было в живых, Пиаже познакомился с его критическими замечаниями и отнесся к ним с пониманием. Ведь, как отметил однажды Дж. Брунер, Пиаже и Выготский не столько противостояли друг другу, сколько друг друга дополняли. Впрочем, это тема для доброй сотни диссертаций – как уже написанных, так еще и ждущих своих авторов.