Век психологии: имена и судьбы
Шрифт:
Слабым местом в броне современного общества является «его невежество в отношении его собственной социальной структуры, особенно тех небольших структур, внутри которых люди фактически проводят свою жизнь». И Морено посвящает себя работе именно с такими малыми структурами – и на протяжении двадцати пяти лет исследует коллективы в различных человеческих общностях (больницах, школах, тюрьмах и т. д.).
Известный немецкий социолог Л. фон Визе в предисловии к книге Морено «Основы социометрии» характеризует автора как «необыкновенного человека» с удивительными организаторскими способностями, большого оптимиста: психиатр, медик, естествоиспытатель, и в то же время «человек искусства, поэт и даже артист». По мнению Л. фон Визе, социометрическое учение и практика Морено есть нечто действительно оригинальное; социометрия вполне может рассматриваться как «самостоятельная наука наряду с социологией».
Морено
По мнению Морено, психическое здоровье, адеквтаность поведения человека зависят от его положения во внутренней неформальной структуре отношений в малой группе. Недостаток симпатий порождает жизненные трудности. Коррекция душевного состояния происходит посредством психодрамы: пациент получает облегчение благодаря проигрыванию определенных психических состояний и социальных реалий на сцене, обучается необходимым навыкам действия в условиях каждого данного «момента» и «спонтанного творчества».
Если в характеристике Морено что-либо заслуживает слова «необыкновенное», то это прежде всего его исключительная работоспособность и творческая активность. Он опубликовал десятки книг. Наиболее важные его сочинения следующие: «Театр импровизации» (1923), «Применение группового метода при классификации» (1932), «Психологическая организация групп в общности» (1933), «Кто выживет?» (1934), «План перегруппировки общностей» (1936), «Социометрическая статистика социальных конфигураций» (1937), «Слова отца» (1941), «Социометрия в действии» (1942), «Социометрия и кульутрный порядок» (1943), «Социодрама, метод анализа социального конфликта» (1944), «Психодрама» (т.1 – 1946, т.2 – 1956), «Вклад социометрии в методы исследования» (1947), «Социометрия в отношении к другим социальным наукам» (1947), «Социометрия человеческих субкультур» (1948), «Социометрия. Экспериментальный метод и наука об обществе» (1951), «Социометрия и науки о человеке» (1956), «Групповая психотерапия и психодрама» (1958), «Социометрический сборник» (1960), «Основы социометрии. Пути к новому строю общества» (1967). В 1937 г. Морено основывает журнал «Социометрия», в котором печатаются статьи психологов, социологов, антропологов, психиатров и педагогов и который с 1956 г. становится официальным органом Американского социологического общества.
Главное произведение Морено, в котором впервые систематически изложена концепция социометрии, – книга «Кто выживет». После этой публикации в результате своей деятельности как автора и издателя (ему принадлежало собственное издательство «Бикон Хаус») Морено приобрел большое влияние в научном мире. Распространению социометрии благоприятствовала и его гуманистическая позиция по вопросам войны и мира, контроля над вооружением, использования атомной энергии в мирных целях, мирного сосуществования государств с различными социально-политическими системами. Ввиду его прогрессивных взглядов, Морено явился одним из немногих западных гуманитариев, удостоившихся приглашения в СССР в 1958 г.; тогда же в переводе на русский язык вышла его книга «Социометрия». Впрочем, советские критики Морено усмотрели в его теории «удручающее» отсутствие классового подхода к решению социальных проблем.
Не последнюю роль в распространении социометрии сыграли привлекательные черты личности Морено и особенно его исключительная активность, инициативность, организаторские способности и личный оптимизм. В многочисленных докладах, демонстрационных показах и лекциях Морено знакомил со своими методами широкую аудиторию в Америке и Европе.
Основанный Морено институт социологии и социомтерии (ныне носящий его имя) стал точкой притяжения для многих неординарно мыслящих исследователей. Особая атмосфера института вдохновила таких крупных психологов, как Фриц Перлз, основатель гештальттерапии, Эрик Берн, создатель трансактного анализа, Георг Бах, изобретатель марафонских психотерапевтических групп.
В 1958 г. был основан Международный центр групповой психотерапии, социометрии и психодрамы в Биконе (шт. Нью-Йорк); Морено стал его президентом. С той поры центр осуществляет координацию все шире разворачивающегося международного социометрического движения.
За свою долгу жизнь (умер он 14 мая 1974 г.) Морено был удостоен многих регалий. Но самым дорогим знаком отличия считал мемориальную доску, установленную на доме, в котором он жил в Австрии в городке Бад-Веслау (Морено несколько лет проработал там общинным врачом, а также фабричным врачом на местной камвольной фабрике). Надпись на доске гласит:
Доктор Якоб Л. Морено
Общинный врач г. Веслау
В 1918–1925 гг.
разработал здесь
СОЦИОМЕТРИЮ
ГРУППОВУЮ ПСИХОТЕРАПИЮ
ПСИХОДРАМУ
Г. С. Салливан
(1892–1949)
Из того, что нам известно об этом ученом, абсолютно достоверная информация ограничивается послужным списком и укладывается в несколько скупых строк. (За свою не такую уж долгую жизнь Салливан успел поработать во многих медицинских и учебных учреждениях по всей Америке.) Остальное – хитросплетение фактов и вымысла, догадок и слухов, намеков и мнений. В разных источниках можно прочесть, что Салливан, крупнейший специалист по шизофрении, сам страдал этой болезнью, по крайней мере в юности пережил ее тяжелое обострение. Основанием для такого суждения, вероятно, послужил его замкнутый, даже аутичный характер. Что же касается клинических фактов, то достоверность их спорна. Есть основания заподозрить Салливана в нетрадиционной сексуальной ориентации. Тут доподлинно известно лишь то, что в его личной жизни никогда не присутствовала ни одна женщина, и всю его семью составлял приемный сын Джеймс Инско (что нисколько не проясняет пикантную ситуацию, но еще больше ее запутывает). В свое время много говорилось о житейской непрактичности Салливана, о его неумении обращаться с деньгами. Это суждение, пожалуй, наиболее справедливо – известно, что он постоянно занимал деньги у коллег, но не всегда отдавал, а в 30-е годы, чтобы избежать расплаты с долгами, даже дважды официально объявлял себя банкротом. Так или иначе, следует иметь в виду: не все, написанное о нем, заслуживает доверия – в разных источниках в зависимости от отношения автора к Салливану и его идеям акцентируются те или иные стороны его личности без достаточных на то оснований. Мы же ограничимся тем, что действительно важно и более или менее достоверно.
Гарри Стак Салливан родился в городке Норвич (штат Нью-Йорк) 21 февраля 1892 года в небогатой фермерской семье. Его родители были потомками ирландских иммигрантов, и их приверженность религии предков – католицизму – заставляла их держаться особняком среди соседей-протестантов, испытывавших типичное для того времени предубеждение янки против ирландцев. Из-за этого и Гарри с малолетства был лишен общества сверстников. Единственным его товарищем был еще один местный изгой – мальчик по имени Кларенс, заслуживший всеобщее отвержение из-за своих явных гомосексуальных наклонностей (эра политкорректности еще не наступила). Значительная разница в возрасте (Кларенс был на 5 лет старше) не помешала их сближению. Впоследствии это дало повод для подозрений в адрес самого Салливана, хотя никто не возьмется с уверенностью утверждать, носила ли мальчишеская дружба порочный характер. Впоследствии Кларенс также посвятил себя психологии, но имени себе не создал.
В двойном имени Салливана Стак является частью фамилии. Такова была девичья фамилия его матери, которую она продолжала с гордостью носить и после замужества. Элла Стак была на несколько лет старше своего мужа, Тимоти Салливана, и гордилась тем, что среди ее предков были люди довольно культурные и образованные – врачи, юристы, священники и учителя. Семейная ферма также была ее собственностью, перешедшей к ней по наследству, и отец Гарри, прижившийся «в зятьях», явно не был жене ровней, что сильно тяготило обоих. Семейная напряженность сказывалась и на мальчике. Он был единственным выжившим ребенком в семье, однако близостью с родителями никогда похвастаться не мог. Отец скрывал свою неудовлетворенность за маской нелюдимости, постоянно был погружен в дела, и по признанию самого Гарри, ему лишь в зрелом возрасте, после смерти матери удалось найти с ним общий язык. Внимание матери к сыну также было весьма своеобразным. О ней Салливан написал: «Я избежал многих зол, связанных с положением единственного ребенка в семье, исключительно благодаря тому, что моя мать никогда не брала на себя труда замечать истинные черты ребенка, которому она дала жизнь. А воображаемый ею сын так отличался от меня настоящего, что я чувствовал, что моя мать совершенно бесполезна для меня и не способна дать мне ничего, кроме причудливых иллюзий».