Век психологии: имена и судьбы

Степанов Сергей Сергеевич

В 1954 г. был также создан Кливлендский институт гештальт-терапии, а к концу 50-х годов группы гештальт-терапии были организованы по всей стране.

В 1960 г. Перлз переехал на западное побережье Соединенных Штатов, некоторое время жил и работал в Лос-Анжелосе. В 1964 г. он вошел в штат знаменитого Эсаленского института в Биг Сур, штат Калифорния. В 1969 г. Перлз перебрался в Британскую Колумбию, где на острове Ванкувер основал гештальт-общину. В том же году он опубликовал две свои наиболее известные ныне работы – «Гештальт-терапия в дословном изложении» (Gestalt Therapy Verbatum), а также «Внутри и вне помойного ведра» (In and Out of the Garbage Pail). Последняя представляет собой научную автобиографию, написанную в весьма специфической литературной

манере. Многие преподаватели рекомендуют студентам начинать знакомство с теорией Перлза именно с последней работы, поскольку в ней наиболее выпукло и зримо предстает фигура самого создателя гештальт-терапии, вне которой трудно представить его новаторские идеи. В конце концов, «лучшим специалистом по Перлзу» был и остается сам Перлз. Вероятно, то же самое можно сказать и о его учении.

Безусловно, на становление идей Перлза оказал значительное влияние психоанализ, хотя и критически переосмысленный. Особое значение, вероятно, имела концепция Райха, в частности его представление о наличии у индивидуума «защитного панцыря», благодаря которому сопротивление становится общей функцией организма. (Следует, правда, отметить, что одиозную теорию оргона, позднее выдвинутую Райхом, Перлз воспринял скептически.) Сильное влияние оказали на Перлза и работы гештальт-психологов – хотя в изучение их теории он не углублялся, однако внимательно ознакомился с некоторыми статьями Вертгеймера, Келера и Левина. Вообще, с гештальтпсихологией у Перлза, по его словам, сложились специфические отношения: восхищаясь многими идеями гештальтистов, он, однако, счел невозможным полностью следовать за ними. Перлз отмечал: «Наиболее важной для меня была мысль о незаконченной ситуации, а неполном гештальте». Проблема соотношения фигуры и фона, разрабатывавшаяся гештальтистами в области познавательных процессов, была перенесена Перлзом в область мироощущения в целом. Академические гештальтпсихологи такого расширения не принимали. Однако нельзя не признать, что сегодня понятие гештальта фигурирует в психологии главным образом благодаря новаторским трактовкам Перлза.

Важно также отметить определенное влияние на развитие гештальт-терапии идей Дж. Морено: некоторые терапевтические приемы Перлза косвенно почерпнуты из практики психодрамы.

Основным теоретическим принципом гештальт-терапии является убеждение, что способность индивида к саморегуляции ничем не может быть адекватно заменена. Поэтому особое внимание уделяется развитию у пациента готовности принимать решения и делать выбор.

Поскольку саморегуляция осуществляется в настоящем, гештальт возникает в «данный момент», то психотерапевтическая работа проводится сугубо в ситуации «здесь и теперь». Психотерапевт внимательно следит за изменениями в функционировании организма пациента, побуждает его к расширению осознания того, что происходит в ним в данный момент, с тем чтобы замечать, как он препятствует процессу саморегуляции организма, какие блоки он использует для избегания конфронтации со своим настоящим (для «ускользания из настоящего»). Большое внимание психотерапевт уделяет «языку тела», являющемуся более информативным, чем вербальный язык, которым часто пользуются для рационализаций, самооправдания и уклонения от решения проблем.

Технические процедуры в гештальт-терапии называются играми. Это разнообразные действия, выполняемые пациентами по предложению психотерапевта, которые способствуют более непосредственной конфронтации со значимыми переживаниями. Игры предоставляют возможность экспериментировать с самим собой и другими участниками группы. В процессе игр пациенты «примеряют» различные роли, входят в разные образы, отождествляются со значимыми чувствами и переживаниями, отчужденными частями личности. Цель игр-экспериментов – достижение эмоционального и интеллектуального просветления, приводящего к интеграции личности.

Большое внимание в гештальт-терапии уделяется и работе со снами пациентов. Но, в отличие от психоанализа, сны в гештальт-терапии не интерпретируются. Они используются для интеграции личности. Перлз полагал, что различные части сна выступают фрагментами личности. Для того чтобы достичь интеграции, необходимо их совместить, снова признать своими эти спроецированные, отчужденные части нашей личности и признать своими скрытые тенденции, которые проявляются во сне. С помощью проигрывания

объектов сна, отдельных его фрагментов может быть обнаружено скрытое содержание сновидения через его переживание, а не посредством его анализа.

Перлз сначала применял свой метод в виде индивидуальной психотерапии, но впоследствии полностью перешел на групповую форму, находя ее более эффективной и экономичной. Групповая психотерапия проводится как центрированная на пациенте, группа же при этом используется лишь инструментально по типу хора, который, подобно хору в греческой трагедии, на заднем плане провозглашает свое мнение по поводу действий протагониста. Во время работы одного из участников группы, который занимает «горячий стул» рядом со стулом психотерапевта, другие члены группы идентифицируются с ним и проделывают большую молчаливую аутотерапию, осознавая фрагментированные части своего Я и завершая незаконченные ситуации.

По мнению знавших его людей, сам Перлз далеко не всегда был настолько ответственным, насколько, по его мнению, должен стать человек по завершении курса гештальт-терапии. Это, однако, не мешало ему быть чрезвычайно жизнерадостной личностью и, как сказали бы сегодня, – харизматической.

Фриц Перлз умер в возрасте 76 лет 14 марта 1970 г. после непродолжительной болезни. Незадолго до смерти он работал над двумя книгами – «Гештальт-подход» и «Свидетель терапии». Эти работы были изданы посмертно, в 1973 г.

В трудах этого оригинального теоретика и практика по сей день продолжают черпать вдохновение все новые поколения психологов, повторяя на свой лад его своеобразную заповедь:

Я делаю свое, и ты делаешь свое.

Я в этом мире не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям,

И ты в этом мире не для того, чтобы соответствовать моим ожиданиям.

Ты – это ты, а я – это я.

Если нам случиться найти друг друга – это прекрасно.

Если нет, то ничего не поделаешь.

Л. Сонди [8]

(1893–1986)

Сегодня в нашей стране можно встретить приверженцев любой психологической концепции или школы. На Урале существует небольшое общество последователей Леопольда Сонди, созданное для изучения его обширного научного наследия и пропаганды его идей. Остальным российским психологам Сонди если и известен, то лишь как создатель проективного теста, названного его именем. Однако, по мнению молдавского психолога Владимира Джоса, который еще четверть века назад первым в СССР перевел работы Сонди на русский язык и стал использовать его идеи в своей практической работе, – чтобы правильно применять эту проективную методику, необходимо понимать суть учения Сонди. А для этого, в свою очередь, важно проследить жизненный путь ученого, его личную и научную судьбу, итогом которой стало создание оригинальной теории. Ведь и теория эта так и называется – судьбоанализ.

8

Трудности транскрипции обусловили различное написание фамилии Szondi в отечественных источниках: Сонди, Зонди, Шонди и даже Жонди. Для данного очерка избран наиболее распространенный вариант.

В тех научных работах, где Сонди удостоен лаконичных упоминаний, его обычно называют венгерским психологом (вероятно из-за его венгерской фамилии и длительного проживания в Венгрии). Это определение не совсем точно. По национальности Сонди еврей. Он родился 11 марта 1893 г. в городе Нитра, который ныне расположен в Словакии, а в те времена принадлежал Австро-Венгерской империи. На рубеже веков семья перебралась в Будапешт, где Леопольд Сонди прожил почти полвека. Впоследствии катаклизмы эпохи забросили его в Швейцарию, где он на протяжении еще более сорока лет продуктивно работал до глубокой старости. Таким образом, перед нами предстает портрет человека, волею судьбы (!) ставшего гражданином мира.