Век 'Свободы' не слыхать
Шрифт:
– Вы никогда не доставляли себе труда сравнить стиль его ранних материалов и вот этих?
– прервал мою тираду генерал Мацокин
Тут я начал прикидывать, что, может быть, вышла непонятка с Андреем Каргановым, материалы которого от своего имени Елистратов давал в эфир, однако после октября 93-го тот тоже уволился в запас. Я быстро пролистал распечатку, там были только скрипты лета - осени 93-го, о которых я имел предварительную договоренность с их автором. Закончив просматривать дайджест, я спросил уже прямо:
– Что, Елистратова подозревают в утечке информации или в шпионаже? Помнится, министр обороны Белоруссии и первый заместитель российского министра обороны тоже
– Не острите, Валерий Николаевич, к вам лично претензий у нас нет, особенно учитывая отношение к вам непосредственного начальства, которое хорошо и давно вас знает. Речь о вашем конкретном авторе. Он использует источники, выходящие за рамки его уровня образования и компетенции как военного профессионала. С этим мы и должны разобраться.
Примечательно, что ни полковник Генштаба Валерий Чебан, ни другие мои авторы в данном "черном списке" вообще не фигурировали, а недоразумение с профессором Сунцовым я благополучно уладил.
Закончив "разборку", генерал Мацокин поспешил было откланяться, но не тут-то было. Я уже заработал "кнут". Как теперь насчет "пряника"? Пришлось генералу на полчаса подзадержаться и как ответственному за информационную и прочую безопасность официальному лицу секретариата СБ ответить на задаваемые мною вопросы, в том числе и по ядерной доктрине. Расстались мы вполне довольные друг другом. Более того, Мацокин при нашей следующей встрече намеренно подсказал мне ряд тем по насущным для России вопросам в области безопасности и то, в каком ключе тематику эту нужно будет отобразить. Я, конечно, принял "заказ".
В этот раз в Минобороны России я вообще не обращался ни с какими просьбами, ограничившись Штабом КВС СНГ, где меня всегда были рады видеть. Первым в коридорах штаба я перехватил почему-то выселенного Грачевым с Нового Арбата на Ленинградский проспект генерала армии Константина Кобеца, напросился по старой памяти к нему в кабинет и подвел под интервью. Однако и здесь тема октября оказалась табу. Правда, полковник Серафим Юшков подробно рассказал мне о провокации, устроенной у КПП штаба Тереховым.
В следующий мой визит он предложил мне провести беседу с бывшим министром обороны Таджикистана генералом Фаррухом Ниязовым. Я немедля дал согласие, и вот мы уже в кабинете генерала, который оказался приятным человеком, в свою очередь обнаружившим, что и собеседник знает Восток и не путается в разнице между "юрчеками" и "вовчеками".
От генерала Ниязова я узнал, что неподалеку от штаба, на "Войковской", находится ресторан "Таджикистан" с прекрасной памирской кухней, и пообещал посетить это заведение, что и сделал на следующий же день. Ресторан действительно оказался выше всяких похвал, особенно после моей невзначай оброненной фразы о том, кто мне его порекомендовал. Иншалла! Воистину велика и неисчерпаема мудрость Востока, как и его щедрость.
В штабе КВС я взял еще два интервью - у генерала Леонида Ивашова и контр-адмирала Александра Мочайкина. С ними я мог позволить себе и выпить в располагающей к тому обстановке и в свободное от службы время. Начальник штаба Виктор Самсонов не возражал, если это происходило в неслужебное время, а я, если помните, дал ему твердое обещание не спаивать офицеров, находящихся на службе. Еще в те дни я познакомился и поговорил в неформальной обстановке с начальником разведуправления штаба генерал-майором Владимиром Козловым. Мой старый знакомый генерал-полковник Борис Пьянков в структурах штаба уже больше не числился, после командования миротворческими силами (201-я МСД ВС России) в Таджикистане его уволили в запас. Серафим Юшков, когда в очередной раз мы пришли к нему с полковником Чебаном, представил меня сидевшему у него в кабинете средних лет мужчине в гражданском. Так в мою жизнь вошел еще один очень близкий мне теперь человек - Валерий Викторович Борисенко, в прошлом выпускник "Рязанки", полковник Воздушно-десантных войск. Он тоже дал согласие писать для программы "Сигнал", и без его участия "чеченские выпуски" 95-го просто никогда не смогли бы выйти в эфир, а я сам никогда бы не познакомился с еще одним теперь тоже очень близким и дорогим мне человеком - одним из сыновей дяди Васи, Героем России, полковником Александром Маргеловым.
Когда в кабинете мы остались только вчетвером, я опрокинул в себя стакан и, собравшись с духом, коротко рассказал о моем недавнем "приключении" в секретариате СБ. Мужики понимающе кивнули. Валера Чебан пообещал прислушаться к материалам Елистратова и как генштабовский специалист и военный ученый попытаться понять, в чем проблема. В Службе внешней разведки я мирно пообщался с полковником Кобаладзе, который в этот раз вручил мне распечатки двух открытых доктринальных документов, подготовленных пресс-бюро СВР. Тогда же я увидел в стенах особняка в Колпачном переулке (на сегодняшний день у пресс-бюро СВР уже другой адрес) легенду советской разведки, бывшего начальника Управления "С" (нелегальная разведка) генерала Вадима Кирпиченко, фактически спасшего дипломатическое лицо Советского Союза во время далеко не бархатного "развода" в 60-е годы с египетским президентом Камаль-Абдул "на всех Насером". К сожалению, пообщаться с генералом Кирпиченко мне не удалось.
В один из декабрьских дней мы с Игорем Морозовым выбрались "в люди", посетив уютный шалман в ЦДЛ и Студию военных писателей. Виктор Верстаков познакомил меня со своими коллегами и с зашедшим "на огонек" Иваном Фотиевичем Стаднюком. Почти весь вечер я не отходил от Ивана Стаднюка. Мы договорились, что в следующий приезд я сделаю с ним интервью для РС (меня особенно интересовали не только его разговоры со Сталиным, но и дружба с другим Иваном - Кожедубом). Стаднюк не возражал, но заметил, что на "Свободе" его считают "сталинистом".
– Знаете, Иван Фотиевич, я - не вся остальная "Свобода", да и в конце концов некоторым сионистам на РС не мешало бы вспомнить слова их любимого "папашки" Черчилля о том, что Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой.
– Да, я с вами согласен, вместо того чтобы разобраться по-человечески, с ним после смерти поступили по-свински, как будто своей стране и народу он принес только зло. Я ведь разговаривал с Иосифом Виссарионовичем, вы, наверное, читали...
Я утвердительно кивнул, не забывая при этом наполнить стаканы. Звякнув посудой, мы выпили. К сожалению, моим надеждам провести интервью с одним из любимых и уважаемых мною русских писателей не суждено было сбыться. Иван Стаднок скоропостижно скончался после распоряжения МО РФ о закрытии Студии военных писателей и отказа министра Грачева принять его. Витя Верстаков подготовил к кончине Ивана Фотиевича материал, который у меня буквально "вырвала из рук" и дала в своей программе по национальным вопросам Елена Коломийченко - для нее он был уважаемым украинским писателем. Вот только для министра обороны Грачева Иван Стаднюк оказался "назойливым стариком", от которого тот попросту отмахнулся.