Век золотых роз
Шрифт:
И все схлынуло прочь, смываемое черной и холодной водой беспамятства.
…Над ним, плавая в клочьях тумана, нависало зеленое лицо Элхаджа.
– Пить хочешь? На вот… много крови потерял, – проухал синх.
Губ коснулось холодное горлышко фляги, в пересохшее горло полилась вода, и Дар-Теену показалось, что силы вернулись. По крайней мере, настолько, что он сможет сесть.
Это и правда удалось – с четвертой попытки и не без помощи Элхаджа.
– Ты всех перебил, – только
– Еще бы, – просипел ийлур, – все полегли без единой царапины. Не удивляюсь, что царьку кочевников хотелось иметь при себе эту железку.
Ийлур бросил осторожный взгляд на ногу – штанина разрезана, выше раны – умело наложенный жгут, а сама рана аккуратно закрыта повязкой. Дар-Теен ощутил прилив горячей признательности, благодарно похлопал синха по плечу.
– Ты меня перевязал?
Но Элхадж лишь неопределенно махнул рукой.
– Нет. Лгать не стану… Когда я вернулся, все это уже было. Ты, верно, сам наложил повязку и забыл.
Дар-Теен невольно поежился. Сам? Да ведь последнее, что помнил – это падающие наемники. А если…
– Ты никого тут не заметил?
Синх задумчиво почесал макушку.
– Нет. Никого… Ну что, идем дальше?
Тут ийлуру захотелось как следует тряхнуть зеленое дитя Шейниры. Эх, были бы силы…
– Ты что, совсем сбрендил, синх? Я едва сижу, а ты – пойдем!
Вместо ответа Элхадж принялся копаться в своих мешочках, которые все дни перехода по Диким землям старательно наполнял травами. Выудил нечто, похожее на жеваный и скатанный в шарик стебелек.
– На вот, пожуй. Легче станет.
– А ийлуры этим не травятся случайно? – буркнул Дар-Теен, однако снадобье взял и сунул за щеку. По языку мгновенно растеклась горечь и, словно завоевывая все новые и новые пространства, устремилась в горло.
– И что за гадость ты мне сунул, а?
Элхадж только покачал головой. Осторожно пощупал рану и проворчал, что жгут уже можно и снять.
– Я тебе сунул, как ты изволишь выражаться, одну весьма полезную травку, которая тебя поставит на ноги до конца нашего путешествия.
Тут Дар-Теен уже не нашелся, что ответить. Тем более, сил на самом деле прибавилось – так, что он смог подняться почти без помощи.
Подобрал Черного Убийцу, который все еще торчал в земле. Поднял дорожный мешок. Перед глазами прыгали цветные круги, но… Идти-то он был в состоянии.
«А как же Лиэ-Нэсс?» – он вдруг вспомнил свое видение. Кажется, она говорила что-то важное… предостерегала? Дар-Теена внезапно прошиб холодный пот. Похоже, вот он, настал тот миг, о котором Лиэ предупредила еще в Кар-Холоме! И он подозрительно покосился на синха: что там за мыслишки плавают в зеленой голове?
– Когда минует опасность, – повторил задумчиво Дар-Теен.
– Что ты там бормочешь? – Элхадж тут же оказался рядом, заботливо поддержал под локоть.
Ийлур пожал плечами.
– Наверное, нам пришла пора расставаться. Я отдам тебе семена, ты уж донеси их до Храма и отдай жрецам.
Желтые глазищи синха округлились.
– Ты что? Дар-Теен, да ведь еще далеко идти! А там…
Он умолк и горестно покачал головой. Затем внимательно поглядел на ийлура.
– Я боюсь, мне самому точно не дойти.
Вид у Элхаджа был жалкий. Несоразмерно большая поникшая голова, тощие руки, безвольно повисшие вдоль костлявых боков. И – Дар-Теену показалось, что губы у синха затряслись, как у самого обычного ийлурского дитяти, которого обидели, и который собирался расплакаться.
«Когда минует опасность», – повторил про себя Дар-Теен, – «вот и пойми, что Лиэ-Нэсс имела в виду. И ведь прав Элхадж – неведомо, что ждет нас там, в низине. Вдруг там его тоже поджидают наемники? Тогда он не дойдет до Храма, а Лиэ-Нэсс не обретет покой».
– Пойдем, прошу тебя, – промямлил синх, смешно морща полоски, – еще далеко… ну же, Дар-Теен…
…Обрыв оказался вовсе не так страшен, как показалось ночью. И низина в свете дня приветливо зеленела, поблескивала стежками ручейков. Дальше, там, где начиналась долина Золотых роз, все было серо и мрачно, ни капли жизни; и только зеленые башни Храма Шейниры сверкали на солнце, словно полированные.
Первым спускался Дар-Теен. Правда, место спуска они выбрали неудачное; пройдя около трети пути, синх вдруг заметил, что совсем неподалеку кто-то заботливо вырубил в известняке ступени. Но возвращаться наверх не стали, а продолжили спуск, цепляясь за белесые, нагретые солнцем выступы.
– Следующий раз смотреть будем лучше, – вынес вердикт Дар-Теен.
Солнышко палило хорошо, и ийлур, выросший на севере, обливался потом. Давала о себе знать и раненная нога; Дар-Теен только старался не думать о том, а что же с ним будет, когда закончится действие синхова снадобья.
Элхадж словно мысли его читал, на каждом шагу подбадривая.
– Ничего-ничего, скоро уже. Еще чуть-чуть. Осторожнее, здесь хрупкий пласт…
«Любопытно, что мне там сулил элеан из Храма Дракона?» – успел подумать Дар-Теен.
Перед тем, как что-то хрустнуло под ногами, и пальцы сокользнули по гладкому камню.
…Потом был полет. И неживое, отстраненное недоумение – как, я все-таки сорвался? И страшный, разбивающий вдребезги, сминающий внутренности миг встречи с землей. Над головой завертелось помутневшее небо, а откуда-то издалека донесся вопль Элхаджа.
Хотя, быть может, все это уже мерещилось – как легкое дыхание уходящего в прошлое мира.
…Дар-Теен снова открыл глаза, не совсем понимая, что произошло. И над ним, как и несколько часов назад, в хлопьях тумана склонился синх по имени Элхадж.