Века и воды

Кондратов Александр Михайлович

«Остатки стен города, которые, судя по надписям, здесь, у р. Буга, несомненно, должны были быть, находятся, очевидно, уже под водой, — писал он. — Очень может быть, что то грандиозное сооружение, которое находится под водою сажен на 10 от берега у южной части прибрежной Ольвии и которое было отмечено уже графом А. С. Уваровым и другими исследователями, представляет именно остатки прибрежных стен Ольвии, защищавших ее порт».

«Счастливую» Ольвию охраняли мощные оборонительные стены. Однако они не спасли город от нашествия гетов. После разгрома город возродился, но теперь его размеры стали меньше. Ольвийцы возвели новую стену, ограничивающую город с северной стороны — стена эта была открыта украинскими археологами в середине 30-х годов н. в. Начиналась она в Верхнем городе, спускалась

в Нижний и… упиралась прямо в лиман. Если же продолжить линию от этой стены на восток, то она пройдет почти по центру затопленного сооружения. Того самого, что лежит в десятке саженей от берега и которое именовалось Фармаковским развалинами оборонительной степы, а остальными исследователями Ольвии, начиная с академика Кеппена, — «пристанью»!

Голова бога из Ольвии. (Середина V века до н. э.).

Голова бородатого бога из Ольвии (IV век до н. э.).

Первый поиск

Экспедиция украинских археологов, во главе которой стоя, член-корреспондент Академии наук УССР Л. М. Славин, работала в Нижнем городе два сезона — в 1935 и 1936 годах. А сентябре следующего года здесь провел подводно-археологические исследования профессор Р. А. Орбели.

«Первые работы в Ольвии подтвердили наше мнение о том что Нижний город ополз. Не осел, а ополз! Оползла с ним и на бережная, — писал Орбели. — Предполагаемая квадратура набережной — 11 100 м^2… Для исследования территории причала, а также внутренней части сооружения необходим грунтосос».

Однако раскопки с помощью грунтососа проведены не были. Погод, стояла штормовая, на дно спускались водолазы, а не профессиональны археологи (ведь акваланг еще не был изобретен). Да и время работ! экспедиции было крайне ограничено — всего-навсего два дня! Неудивительно, что многие выводы Орбели оказались впоследствии слишком поспешными.

Женский портрет, найденный в Ольвии, (I век до н. э.).

Сосуд с изображением суда Париса (I век до н. э), найденный крестьянином весной 1891 года в склепе близ села Тарутино (древняя Ольвия).

Около четырех десятилетий вел раскопки Ольвии Александр Николаевич Карасев. В октябре 1946 года северо-западные ветры были как никогда сильны. Они согнали воды лимана, и тогда обнажились крупные каменные блоки, лежавшие в десяти саженях от берега. Кара сев сфотографировал их. И пришел к выводу, что территория Нижней города в древности занимала большее пространство. «Линию городских стен вдоль берега, построенную в III веке до н. э., надо предположительно отнести на край береговой мели, до линии, находящейся под водой «пристани», — писал он.

Слово «пристань» Карасев взял в кавычки: ведь он считал, что руины под водой — это обломки приморской городской стены, построенной еще до нашествия гетов. По его мнению, в древности правый берег Бугского лимана проходил на полкилометра далее на восток, чем ныне.

И по мнению другого исследователя Ольвии, Л. М. Славина, Нижний город, площадь которого ныне равна 6–7 гектарам, прежде имел в два раза большую территорию. Половину Нижнего города поглотили воды лимана. Раскопки в прибрежной части Ольвии в 1958 году, на пляже ольвийского городища, привели их руководителя, В. В. Лапина, к мысли о том, что «в районе Бугского лимана за менее чем две тысячи лет произошло понижение материка по крайней мере на 1 метр», причем «указанная цифра является минимальной и в процессе дальнейших исследований будет, по всей вероятности, значительно повышена».

Итак,

все исследователи Ольвии считали, что продолжение Нижнего города надо искать под водой. Дело теперь было за раскопками на дне лимана — не пробной «разведкой», которую провел Орбели, а детальным исследованием.

Статуэтка Афины (конец IV — начало III века до н. э.), найденная в Ольвии матросами на Парутинском маяке в 1903 году.

Аквалангисты на дне лимана

Профессора Рубена Абгаровича Орбели справедливо называют «отцом» советской подводной археологии. В тридцатых годах он провел несколько экспедиций, целью которых были исследования под водой.

Водолазы, одетые в скафандры, были как бы «глазами» и «руками» Орбели. Когда же изобрели акваланг, в развитии подводной археологии начался новый этап. Теперь уже не водолаз в громоздком скафандре, а археолог в легком акваланге мог вести раскопки под водой.

В нашей стране первым таким археологом был профессор Владимир Дмитриевич Блаватский, специалист по античной археологии и античному искусству.

«Каждый ученый, а особенно ученый-археолог, трудится в коллективе более молодых учеников и последователей, и его научные идеи становятся обычно достоянием руководимого им коллектива. Мысль о подводных археологических работах захватила кружок, который состоял тогда из нескольких студентов кафедр археологии и древней истории МГУ, — вспоминает В. Д. Блаватский о первых шагах советской археологии «эры акваланга». — Большинству членов кружка подводные археологические работы представлялись далеким и даже, может быть, не совсем реальным будущим. Изучая преимущественно гуманитарные науки, мало связанные с техникой, мы на первых порах преувеличивали трудности овладения водолазным делом. Первый шаг к осуществлению наших замыслов был сделан Б. Г. Петерсом, бывшим в то время студентом вечернего отделения МГУ. Весной 1957 года Петере стал первым археологом, готовившимся стать подводником».

Вслед за Петерсом водолазное дело стали изучать и другие члены кружка. Летом 1957 года небольшой отряд археологов-подводников провел разведочные работы в Керченском проливе. С 1958 года начались серьезные подводно-археологические изыскания, причем главной их задачей было изучение затопленных городов. В 1961 году большая экспедиция Института археологии АН СССР под руководством В. Д. Блаватского приступила к работам на дне Днепровско-Бугского лимана.

Аквалангисты изучили и обмерили загадочное сооружение, именуемое то «пристанью», то «обломками стены», лежащее поблизости от берега. Оказалось, что это развал, состоящий из многих десятков каменных блоков. Причем некоторые достигают 160 сантиметров в длину, 60 сантиметров в ширину и столько же в высоту! Неподалеку от этой «пристани Кеппена» (как ее называют археологи) обнаружен был еще один развал камней, «развал Блаватского» — так его можно назвать в честь первооткрывателя.

На планах и картах Ольвии, примерно в сотне метров от берега, обозначалась еще «пристань», вернее, какое-то затопленное сооружение. Исследовав ее, археологи-подводники пришли к выводу, что это, вероятно, остатки каменной платформы. И, что было самым важным, аквалангисты тщательно изучили весь участок лимана, прилегающего к Ольвии, и составили его подробную карту.

Оказалось, что примерно в 250 метрах от берега идет крутое падение дна лимана — глубины понижаются с 2,5 метра до 5–6 метров. «Размеры Ольвии возрастают не менее чем на 20 га», — писал Блаватский, подводя итоги работы экспедиции.

Экспедиция эта была началом подводно-археологических работ на дне Днепровско-Бугского лимана. Видимость в воде лимана очень плохая, всего 15–30 сантиметров (а это значит — не различить ладони вытянутой руки!). Лежащие на дне камни, блоки и другие следы деятельности человека покрыты слоем песка. Если бы удалось «заглянуть» сквозь метры мутной воды, сквозь песок, то многое стало бы ясно в устройстве «подводной Ольвии»…

И такой чудесный «глаз» удалось найти — звуковой геолокатор, или, сокращенно, ЗГЛ.