Века и воды
Шрифт:
Профили ЗГЛ
Мы уже рассказывали об эхолоте, о том, как археологи применяют этот прибор для поиска в мутной воде затопленных зданий и объектов (вспомните «пиратский Вавилон», экспедицию Эдварда Линка!). Но звуковой импульс, пройдя толщу воды, отражается от дна не полностью. Частично он проходит и в само дно, в грунт. Какой плотности, структуры этот грунт, таким будет и «грунтовое» отражение звука. Работе обычного эхолота такие вторичные отражения мешают. И они отсекаются специальным устройством. А если нужно «заглянуть» не только сквозь толщу вод, но и сквозь многометровый слой осадков, покрывающий дно? Если надо узнать, какова структура этого дна, его геологическое строение? Тогда «грунтовые», вторичные отражения будут уже не помехой, а основным источником информации.
Это хорошо знают ученые, изучающие геологию моря. Может, «грунтовые» отражения окажутся полезными и подводной археологии? — этой мыслью задался в 1963 году ленинградский археолог-геофизик К. К. Шилик. А на следующий, 1964 год он и его коллега, геоакустик и геоморфолог Б. Г. Федоров отправились в Ольвию, вооружившись звуковым геолокатором, точнее, первой его моделью.
Общий вес ЗГЛ-1, со всеми батареями и приспособлениями, равен 130 килограммам. Тяжеловато? Для аквалангиста, разумеется. Но прибор можно поместить на обыкновенную лодку.
ЗГЛ зондирует грунт на глубину до 15–20 метров. Толща воды, этот грунт покрывающей, может быть равна двумстам метрам, а мелководье доходить до одного метра. Заодно ЗГЛ замеряет глубину слоя воды с точностью до 5 сантиметров.
При движении лодки, на которой установлен ЗГЛ, идет непрерывная запись на особой электротермической бумаге. Запись эта потом расшифровывается, наподобие того, как «читаются» обычные эхограммы, только здесь запись идет не в одну, а в 2,3 и более строк, по числу грунтовых отражений. Исследуя затопленную часть Ольвии, Шилик и Федоров с помощью ЗГЛ проложили 87 профилей длиной от 150 до 1500 метров каждый, охватив площадь около полутора квадратных километров. И вот что дала их расшифровка.
Экспедиция Блаватского обнаружила возле «пристани Кеппена» лишь хаотические груды камней. Однако эхограмма показала, что под водой четко очерчиваются остатки крепостной стены — они прослеживаются на расстоянии 100 метров! Даже самый опытный подводник не сможет заметить повышение рельефа на каких-то 15–20 сантиметров протяженностью в 6—10 метров, — и это при видимости в воде, равной 30, а то всего и 10 сантиметрам! Между тем 12 профилей ЗГЛ показали, что это повышение есть, — под водой находятся остатки оборонительной стены. Той стены, что была открыта при раскопках Нижнего города на суше, «послегетской», воздвигнутой после нашествия племен гетов.
Звуковой гидролокатор позволил открыть еще одну затопленную стену — ее засекли 14 профилей в северной части Нижнего города, на отрезке между 70 и 200 метрами от берега, на глубине от одного до 2,2 метра (мы вправе стену эту назвать «стеной. Шилика»). На суше продолжения этой стены найти не удалось. Точнее, продолжением ее являются не крепостные стены, а длинная выемка, пересекающая весь склон, отделяющий Верхний и Нижний город.
Под водой не удалось найти, как бы тщательно ни зондировал грунт ЗГЛ, остатков других оборонительных стен Ольвии — восточной, северной, южной. Быть может, они полностью уничтожены наступлением моря и оползнями. Зато профили ЗГЛ позволили К. К. Шилику выявить связь между историей города и историей местности, где он был возведен. Иными словами, проверить геологию с помощью истории, а историю — с помощью геологии.
Раскапывая Нижний город, Фармаковский обнаружил под «культурным слоем», наросшим за время существования Ольвии, мощный слой песка. Открытию этому не придавали особого значения. Лишь спустя полвека, после изучения подводной части города ЗГЛ, удалось «вписать» этот песок в общую картину истории Ольвии.
Во втором тысячелетии до н. э. уровень Черного моря был выше нынешнего на два метра. Многие десятки квадратных километров теперешней суши находились тогда под водой. Потом началось отступление моря или, как говорят ученые, его регрессия. С каждым годом уровень Черного моря понижался, достиг нынешнего, а затем на несколько метров стал ниже его (называют разные цифры — от 4 до 10 метров!) Вода отступала — обнажались обширные пространства суши, некогда бывшие дном, а теперь покрытые морским песком. На таком песчаном берегу и был возведен Нижний город.
Около III века до н. э. вновь началось повышение уровня Черного моря, его наступление на сушу. Или, говоря языком геологии, началась новая трансгрессия. Под воду стали уходить постройки Нижнего города, ближе всего расположенные к воде. Уровень моря увеличивался — и возрастала глубина, на которой находились постройки…
В конце I века н. э. Ольвию посетил грек Дион Хрисостом. До нас дошла одна из его речей, где говорится о мелководье Гипаниса (так древние эллины называли Южный Буг). Говорит Хрисостом и о низких болотистых берегах, на которых растут деревья, частично затопленные на корню. В середине же лимана «видно много деревьев, издали похожих на мачты, так что неопытные корабельщики ошибаются, правя к ним, как бы к кораблям». В наши дни у Днепровско-Бугского лимана болотистых берегов нет. Нигде тут не увидеть затопленных деревьев — за прошедшие века их поглотило море, покрыл мощный слой ила.
Дион Хрисостом сообщает, что он прогуливался по берегу вдоль стен Ольвии. Значит, в то время подъем уровня моря был еще не очень большим: вода затопила низменные болотистые берега лимана, но не дошла еще до городских стен. К концу IV века н. э. жизнь в Ольвии прекратилась и, скорее всего, вода подобралась к стенам города. А затем часть Нижнего города, ставшего городом мертвым, ушла на дно лимана. Морские волны разрушают оборонительные стены Ольвии. Волны размывают, «культурный слой», следы человеческой деятельности. Под водой остаются лишь каменные блоки, плиты, конструкции, на которых год от года нарастает слой песка и ракушек.
Шурфы под водой
И все таки не весь «культурный слой» подводной Ольвии уничтожен! Древнейшие, нижние слои остались нетронутыми. Это ярко показали раскопки последних лет. В течение четырех полевых сезонов —1971, 1972, 1973, 1974 годов — вела работу Ольвийская подводная археологическая экспедиция под руководством С. Д. Крыжицкого и при участии К. К. Шилика. Организовал ее Институт археологии АН УССР.
Прежде всего был исследован объект на дне лимана, называемый «пристанью», но не «пристань Кеппена», что находится вблизи от берега, а «новая пристань», та, что лежит в сотне метров от южной части Нижнего города. С помощью теодолита и других приборов сняли точный план контуров этой «пристани». Выяснилось, что это развал необработанного камня. Причем камни невелики по размерам, не более 70 сантиметров в длину. И, что самое любопытное, среди этих камней много привозных — в постройках на суше они почти не встречаются.
Никаких следов искусственных площадок, плотно пригнанных камней, обработанных плит и блоков не нашли. Так же, как и скрепляющих свинцовых деталей. Тогда решено было провести под водой уже не просто исследование, а настоящие раскопки.
У западной и восточной оконечностей «пристани» заложили два шурфа. Шурфы на дне не вырыли, а вымыли мощной струей воды. Качала же ее пожарная мотопомпа, которую установили на плоту из бревен и шести стальных бочек.
Затем археологи углубились в плотный слой грунта на глубину в полтора метра… и тут они нашли обломки античных сосудов эпохи эллинизма и даже амфору. Значит, волны лимана не полностью разрушили культурный слой! А если это так, то в Ольвии можно вести археологические раскопки в полном смысле этого слова, — не замеры, не разведку, не составление плана затонувших сооружений, а изучение «культурного слоя», то, чем занимаются археологи на суше.