Века и воды
Шрифт:
В 1930 году на поиски черноморских «подводных Помпеи» отправилась экспедиция под руководством профессора К. Э. Гриневича. Ее участники были так уверены в успехе, что решили снимать фильм «Город на дне моря»… Предоставим слово одному из очевидцев, известному геологу В. П. Зенковичу, в ту пору еще студенту.
«Старшина водолазов Федя Небыков совершает против маяка свой первый спуск на дно. Весь состав экспедиции сидит на окружающем парапете, и только К. Э. Гриневич со стенографисткой находятся в баркасе.
Мне не довелось лично слышать «научное сообщение» Феди о виденном на дне или читать стенограммы, но вечером он по-дружески рассказывал нам о своих впечатлениях.
— На дне, конечно, камни. Попробуй расскажи профессору, какие они из себя. Чи круглые, чи прямые? А бес их разберет. Лежат и такие, и сякие.
— Федя, ну, а как там, есть дома или стены?
— Не, домов нема. Сдается, что с того камню хату не збудуешь!»
Пришлось обучаться водолазному делу и археологам, и геологам, принимавшим участие в экспедиции. И тут началось удивительное.
Археологи составляли план затонувшего города, наносили на карту башни, стены, здания. А геологи видели в этих «постройках» только игру природы, естественные образования. «При обвалах на мелководную платформу сыпались не только бесформенная щебенка, но и правильные параллелепипеды, выколотые по трещинам разлома, и цилиндрические рифовые массы, — писал один из геологов. — Все это окатывалось, округлялось и распределялось волнами по дну. В тихую погоду глубоко в прозрачной воде, при известной доле фантазии, можно было видеть и башни, и стены, и зубцы множества городов, по улицам которых, «вымощенных» плитами ракушечника, никогда не ступал человек».
Городская круглая площадь оказывалась большим пластом ракушечника. Стены — плитами и глыбами, в создании которых не принимал участие человек.
«Башню» геологи определили как рифовый массив, где «даже углубления в его вершине как две капли воды похожи на естественные формы».
Однако археологи не согласились с пессимистическими выводами геологов. Они продолжали подводные обследования, уточняя «карту» лабиринтов, стен, площадей, башен, скверов затонувшего древнего Херсонеса. На экраны вышел фильм о нем, в журналах и газетах появились сенсационные статьи…
Казалось бы, теперь надо начать подъем памятников со дна, образцов керамики и других предметов, по которым можно датировать время гибели города. Но тщетны были попытки отыскать какие-либо следы человеческой деятельности в этом районе черноморского дна!
«Подводные исследования хотя и проводились с участием водолазов и при помощи киносъемки, однако страдают такой неопределенностью и противоречивостью, что в существовании подводного города не убеждают», — констатировал Г. Д. Белов в монографии «Херсонес Таврический», вышедшей в 1948 году. А несколько лет спустя, когда настала «эра акваланга», дно в районе древнего Херсонеса «прочесали» десятки исследователей.
Нет, никакого затонувшего Херсонеса они не нашли. Геологи оказались правы: город с башнями, стенами, мостовыми, площадями был игрой природы, помноженной на игру человеческого воображения.
Зато в Карантинной бухте археологи-подводники в наше время с успехом изучают руины Херсонеса Таврического.
Этот город нужно раскапывать не только на суше, но и под водой!.
Фигурный сосуд в виде Афродиты (конец V — начало IV века до н. э.), найденный в 1869 году в гробнице Фанагории.
Находки в Карантинной бухте
Карантинная бухта находится на северо-востоке Херсонеса. Она глубоко врезана в сушу, берега ее местами пологи. Очевидно, что в середине века и в эпоху античности бухта была удобной гаванью. Дно ее покрыто густым слоем ила, прибрежная кромка усыпана камнями, сильно заросшими водорослями. Видимость в мутной воде бухты не больше, чем два метра.
Все это сильно затрудняет поиски под водой. И все-таки даже с берега в хорошую погоду можно различить какие-то древние строения, ушедшие на дно Карантинной бухты.
Что это за строения? Еще в начале нашего столетия К. К. Костюшко-Валюжинич предположил, что под водой скрыт порт, склады и пристани Херсонеса — античного и средневекового. В 1923 году, составляя план Херсонеса, Л. А. Моисеев нанес «древний мол» у западного берега Карантинной бухты. С ним согласился и Г. Д. Белов, когда в своей монографии «Херсонес Таврический» назвал затопленные сооружения «остатками древнего мола».
В 1937 году дно Карантинной бухты, с помощью водолазов ЭПРОНа, исследовал профессор Р. А. Орбели. «Мы установили, где была древняя Херсонесская гавань, — против башни Зенона, против городской стены, против ворот, в Херсонесской бухте», — писал он.
В 50-х годах водолазы не раз поднимали со дна Карантинной бухты античные и средневековые амфоры. И в 1959 году Херсонесский музей проводит изыскания на дне этой бухты. Правда, экспедиция состояла лишь из двух человек и проходила зимой, когда время пребывания под водой ограничено из-за холода. Летом следующего, 1960 года подводные руины на дне Карантинной бухты исследует экспедиция профессора В. Д. Блаватского.
«Геннадий Кошеленко и Юрий Савельев в масках и ластах часами плавали над фундаментами затонувших строений, производя их зарисовки. При изучении подводных углублений им удалось выяснить, что фундаменты средневековых сооружений перекрывают остатки более древних античных памятников. Во внутренней части одного из помещений были произведены небольшие подводно-археологические раскопки с помощью грунтоотсасывающих средств. В результате проведенных работ был впервые составлен точный план всех затонувших сооружений Херсонесской гавани, а также получен некоторый археологический материал по их датировке», — пишет один из участников экспедиции.
Изучив собранный материал, ученые пришли к выводу, что море затопило часть юго-восточной окраины средневекового Херсонеса и, возможно, Херсонеса римского времени. «Возможно, это был поселок какой-то группы ремесленников, которые должны были строиться за пределами городских стен, потому что их производство было вредным в санитарном или представляло опасность в пожарном отношении (как это имело место около стен Херсонеса с южной стороны, где, как известно, были обнаружены гончарные печи)», писали Блаватский и Кошеленко.