Вексель судьбы. Книга 2
Шрифт:
— А как быть с тем, что для достижения нужных целей приходится обманывать и соблазнять?— поинтересовалась у полковника Катрин.— Неужели нельзя обойтись без подобных жертв?
— Я не вижу здесь никаких жертв, ваша милость,— произнёс полковник решительно.— Ведь каждый сполна получает свою дозу наслаждения!
— Не судите полковника строго, мои молодые друзья,— вмешался в разговор герцог.— Хотим мы того или нет, но современный мир совершает необратимый разворот от умозрительного к чувственному, и уже очень скоро любая человеческая деятельность, протекающая вне сферы последнего, будет тщетной. Полковник просто идёт немного впереди остальных.
Эти
— Очень интересно,— сказал он, не отпуская полковника.— В начале лета я оказался свидетелем фантастически чувственной мистерии на одном из дунайских островов, в которой принимал участие цвет европейской элиты.
— Вы имеете в виду Каплицкого?— вдруг с плеча рубанул тот, заставив Алексея вздрогнуть от неожиданности.
— Да,— ответил Алексей, определённо растерявшись.— Я был именно им и приглашён…
— Тогда, пользуясь случаем, я должен поспешить принести вам свои извинения.
— О чём вы, полковник? Какие извинения?
— Это была моя инициатива. Вверенная мне служба после недавней кончины во Фрайбурге престарелого полковника фон Кольба, когда-то служившего в абвере, получила неограниченный доступ к его записям и дневникам. Нас заинтересовали оставленные им сведения о некогда переданных России французских векселях, и я санкционировал их розыск. Именно мои агенты несколько лет назад были направлены в Россию, на места боёв между Вязьмой и Ржевом, и именно они, как я теперь понимаю, пытались следить за вами в начале лета.
— Oberst, was soll das bedeuten [полковник, что это значит? (нем.)]?— с трудом удерживая волнение спросил Алексей, непроизвольно перейдя на немецкий.
— Простите,— прозвучало в ответ.— Я был вынужден действовать так, поскольку не располагал доказательствами легитимности ваших прав на векселя. Простите ещё раз, если мои действия причинили вам неудобства.
Произнеся эти слова, полковник склонил голову в долгом поклоне.
— Надеюсь, на сегодня у вас сомнений не осталось?— холодно поинтересовался Алексей, внимательно глядя ему в лицо.
— Теперь - нет,— прямо и без запинки ответил полковник, не отводя глаз под вопрошающим взором.
— А в Москве в начале августа были тоже вы?
— Я допускаю, что в Москве у вас могли происходить неприятности. Однако виновата в них точно не моя служба, клянусь честью! И смею вас уверить, что на европейской земле вам отныне ничего не угрожает!
Алексей ещё раз заглянул в глаза полковнику - и убедившись, что тот, скорее всего, говорит правду, удовлетворённо вздохнул. Дисциплинированный Веттинберг воспринял это как знак к примирению.
— Тогда позвольте откланяться,— сказал он, первый раз улыбнувшись, однако всё ещё сохраняя напряжённость.— Искренне желаю вам приятного вечера! И помните, что отныне я всегда - к вашим услугам!
С этой фразой полковник Веттинберг удалился.
— Не забудьте последние слова, что он вам сказал,— примирительно произнёс герцог, который, по-видимому, не ожидал подобного выяснения отношений и был рад, что Алексей воспринял прямые ответы полковника без обиды.— Этот человек всегда поможет вам, я за него ручаюсь!
— Cher ami, не переживайте,— поспешил вставить своё веское слово Шолле.— То чудо, которое произошло в связи с вашим появлением, настолько непостижимо и трудно укладывается в головах, что колебания и сомнения были неизбежны. Теперь, поверьте, вы - законный и всеми признанный наследник одного из величайших в человеческой истории состояний. В ваших руках сейчас - ключи к преображению мира, и вы, только вы вольны ими распоряжаться! Все эти люди, которые выказывали и будут выказывать вам своё почтение, не смеют претендовать даже на малый отблеск вашей славы, и всё, что они могут - это предложить вам свои идеи и наработки в части грядущих перемен. Не судите поэтому их слишком строго. Они, при всех своих регалиях и заслугах,- лишь вассалы, а сюзерен сегодня - вы. Мы ещё встретимся нынешним вечером с людьми, которые ворочают даже не миллиардами - триллионами!- однако вы не должны пасовать и перед ними. Помните, что ваше истинное богатство - не столько деньги, сколько контроль за теми, кто эти деньги создаёт. Я даже считаю - и если я неправ, то пускай герцог меня поправит,- что вы, Алексей, сегодня держите в своих руках власть большую, чем кто-либо другой до вас. Подобной власти, сосредоточенной в одних руках, не было ни у царя Соломона, ни у Македонского, ни у Чингисхана. Гарун-аль-Рашид, Рокфеллеры и даже Ротшильды, всю свою жизнь вынужденные балансировать, делиться и уступать во имя выживания в безумных финансовых джунглях, лишь приближались к той полноте влияния, которым отныне единолично располагаете вы. Вы можете в интересах задуманной вами долгосрочной стратегии влиять на решения Федерального резерва Соединённых Штатов и Банка Англии, управлять банками Нью-Йорка, Франкфурта, Лондона, Парижа и Токио, определять политику крупнейших государств, решать вопросы войны и мира…
Шолле продолжал ещё что-то говорить, однако с некоторого момента Алексей перестал различать его слова, поскольку почувствовал, как обнажённая рука Катрин, лежащая на его предплечье, буквально вся вспыхнула жаром. Ему незамедлительно передалось пробежавшее по её телу стремительное волнение, и спустя несколько мгновений он ощутил следующую волну тепла, проникающую в плоть там, где нежный атлас платья Катрин соприкасался с его одеждой. И буквально сразу же - невидимая для окружающих, однако для него самого совершенно реальная и осязаемая,- Алексея настигла третья волна, заполонившая и насытившая собою всё без исключения пространство между их телами, наэлектризовавшая воздух и предательски заставившая зардеть кожу на лице, не успевшем залечить следы раздражения от придирчивого и тщательного бритья…
Чтобы сбить этот внезапный пожар, Алексей дождался в речи Шолле подходящей паузы, помог Катрин устроиться в кресле и сразу же поспешил спросить:
— Франц, мне кажется, что вы мне льстите или переоцениваете значимость наших векселей. Ведь если они действительно обладают столь сокрушительной и всеобъемлющей силой, то почему тогда никто - не будем подозревать вас, возьмём, например, ваших предшественников,- почему никто за все эти годы, имея сокровище рядом с собой, не решился им воспользоваться?
— Никто не имел на это право.
— Полноте, Франц, но ведь это - слова. Слова хорошие и благородные, в то время как правда состоит в том, что существуют вещи, во имя которых можно придумать любое оправдание. За минувшие почти сто лет, пока сокровище хранилось под спудом, уж можно было что-нибудь изобрести, чтобы им завладеть и использовать во имя общемирового блага. Ведь человечеству требуется много разных благ, и любое из них можно обосновать как наипервейшее. Победителей, как известно, не судят, да и никто решившегося на такой поступок даже не попытался бы осудить. Папа Римский благословил, народы пели осанну…