Вексель судьбы. Книга 2
Шрифт:
Канадец без выражения особых эмоций приветствовал Алексея, и словно зная, что именно от него хотят услышать, коротко рассказал о своей работе. Ещё в далёкой молодости он заинтересовался широко распространённой в Японии системой пожизненного найма и прилагал усилия, чтобы внедрить такую же в Северной Америке. В последние годы он пришёл к выводу, что фантастический рост производительности труда и всеобъемлющее распространение компьютерных технологий делают труд большинства человеческих особей совершенно ненужным, и что если ничего не менять, то уже весьма скоро едва ли не девятерых из десяти Homo Sapiens нужно будет уничтожать, дабы даром не коптили небо.
Однако канадец придумал гуманный выход, предложив объединять
В завязавшейся короткой дискуссии Алексей высказал сомнения, что “оптимизация человека” будет положительно встречена людьми. В ответ канадец расхохотался и привёл известный из биологии эксперимент, когда едва народившихся мышей, кроликов, собак, птиц, червей - неважно кого!
– помещали в изолированные условия и наблюдали, как будут складываться отношения между особями. При этом всегда, абсолютно всегда оказывалось, что сообщество животных распределялось на тоталитарных вожаков, агрессивную стражу, подчиняемую последними, и покорный плебс, оттесняемый в формирующейся иерархии на самую низшую ступень. В точности то же самое, утверждал канадец, происходит и с людьми, и преодолеть эту биологическую несправедливость невозможно. “Зато компьютер, берущий мозг под управление, аннулирует животные инстинкты. Все люди, связанные с ним, будут становиться спокойными, благонамеренными и предсказуемыми. И человеческое равенство сделается тогда настоящим!”
“Не станет ли жизнь таких людей беспросветно скучной?” — поинтересовался Алексей, и тотчас же услышал ответ, который, судя по всему, был заготовлен заранее и звучал уже не однажды:
“В привычном понимании такая жизнь, конечно же, будет представляться однообразной и скучной, однако она принесёт высшее из благ - ощущение покоя, ради которого не надо умирать. Люди будут планомерно мыслить и трудиться в соответствии с заданными программами, пребывая каждый в изолированном от остальных информационном коконе, а информация, которой они обмениваются через цифровые сети, будет автоматически фильтроваться от лишнего. Прекратятся обманы, исчезнет страстность, сотрётся граница между трудом и отдыхом. Жизнь людей превратится в неспешное созерцание, приблизится к идеалу эпикурейского блаженства. Такая жизнь откроет для цивилизации высшие горизонты и наконец-то разорвёт пуповину, по-прежнему связывающую нас с необузданным животным царством!”
Алексей хотел поинтересоваться у канадца, как поступать тем из людей, которые не согласны с идеями Эпикура,- однако не успел, поскольку к ним размашистым и быстрым шагом приближалось некое духовное лицо в длинной тёмно-синей сутане под капюшоном странного вида, напоминающим монашескую куколь, стянутую мавританским жгутом. Завидев его, канадец попрощался и исчез.
“Какой же он дурак, этот тип из Канады!— шепнула Алексею Катрин.— Интересно, что будет, когда отключат свет или в компьютерный мозг случайно заползёт голодный таракан?”
— Друзья мои,— оживился герцог, приветствуя нового гостя.— Это наш старый и добрый друг, падре Азиз!
Алексей был искренне удивлён не только странным восточным именем духового лица, но и отсутствием при нём опознавательных знаков какой-либо конфессии. Лишь по краям куколи тянулись многочисленные ярко-жёлтые звёзды.
После обмена приветственными любезностями, в короткой беседе с духовным лицом выяснилось, что падре Азиз на протяжении многих лет увлечённо занят созданием новой всемирной религии путём синтеза “слабеющего христианства” и “набирающего силу ислама”. На реплику Алексея о том, что современное человечество, вероятно, могло бы от религии и вовсе отказаться, падре Азиз ответил, что традиционная религия обречена руководить “безднами коллективного бессознательного” ровно до тех пор, пока эти тёмные и неизведанные области в мозгах людей наука не научится ставить под контроль.
— Но ведь настоящая религия обычно не копается в подсознании, а стремиться буквально выжигать его, провозглашая перед людьми высшие идеалы,— аккуратно сформулировал своё несогласие Алексей, заинтересовавшийся поднятой падре Азизом темой и решивший с ним немного подискутировать.
— Так было в прежние времена,— с лёгкой улыбкой посвящённого пояснил странный падре.— Когда в момент смерти перед взором человека необратимо гаснул свет, то только вера в высшие принципы мироздания была способна его утешить в этот страшный миг. Однако уже сегодня имеются технологии, позволяющие сохранять человеческую мысль - так, тысячи людей после своей биологической кончины с помощью программ-роботов продолжают виртуальное общение в социальных сетях. В скором будущем наука научится перезаписывать сознание человека на внешний физический носитель, в результате чего люди обретут технологическое бессмертие. Далее - научатся копировать и душу, словно файл. Поэтому грядущее поствитальное бытие более не будет нуждаться в утешении, зато во весь рост встанет вопрос о регулировании. И смысл новой религии именно в обеспечении этого самого регулирования и будет состоять, мой несравненный граф!
Ещё немного пообщавшись с падре Азизом, который в своих убеждениях демонстрировал выдающуюся бескомпромиссность, Алексей уяснил, что в философских конструкциях падре предусмотрено место для всего, за исключением сердца. Придание значимости движениям человеческого сердца падре считал глупым и опасным пережитком прошлого, для которого в новом прекрасном мире не должно быть места.
Согласиться с этим Алексей принципиально не мог. Намереваясь поскорее завершить беседу, Алексей пожелал падре Азизу не “успехов”, а просто “хорошего вечера” - чем, однако, воодушевил старика и обрёл из его рук некий талисман в виде сплетённого из медной проволоки яйца, означающего не то вечность, не то прозрачность и постижимость жизни. Правда, с определённого ракурса яйцо напоминало клубок из вцепившихся друг в друга змей. Алексей был вынужден произнести в ответ дежурную благодарность, после чего сразу же спрятал подарок падре в карман, зарёкшись при первой же возможности от него избавиться.
Следующий гость, неожиданно поспешивший представить себя, был странным и мрачным типом с волосами ниже плеч и бледным лицом, на котором застыла гримаса прерванного сладострастия. От него сильно пахло парфюмом и определённо разило спиртным - несмотря на то, что вечер только начинался. Когда он подходил, то Алексей обратил внимание, что по лицу Катрин пробежала презрительная гримаса. Герцог, как показалось, тоже был не особенно рад, однако отдавая дань этикету, выразил своё восхищение от встречи и поспешил предоставить графу Гурилёву возможность самому расспросить гостя о его достижениях и планах.
Гостя звали Альварес Фабиан, он происходил из рода арагонских грандов, однако местом своего жительства и работы назвал “Европу целиком”, зачем-то добавив, что приезжать и находиться в “деградировавшей Испании” ему неуютно. Видимо, Фабиан уже приметил в толпе гостей сумасбродного канадца, поскольку ёрнически поинтересовался, не прибавилось ли сегодня число адептов теории о превращении людей в компьютеры.
— Надеюсь, что нет,— вместо Алексея поспешила выпалить Катрин.— Мерзкая и злая идея!