Вексель судьбы. Книга 2
Шрифт:
К удивлению Алексея, старая княгиня поспешила с ним согласиться.
— Да, это так,— ответила она с немного показным равнодушием.— Эта профессия по-своему тяжела и несчастна. Лично я предпочла бы смерть в волнах или на честном поединке, чем от петли, затянутой собственным телохранителем, или от прыжка с крыши небоскрёба. И конечно же, не от пули наёмного стрелка, которой, я полагаю, вы сейчас опасаетесь более всего. Однако смею вас уверить, что аккуратное ведение дел и соблюдение минимальных правил безопасности надёжно ограждают от подобного рода эксцессов. Тем более что ваши будущие партнёры - включая потомков Рокфеллера и отчасти Моргана - совершенно не заинтересованы убивать вас, ибо
— Польщён вашими словами! Простите, это просто было какое-то наваждение… ночная грусть, не более того. Конечно же, я почту за честь вступить в общение с Ротшильдами, равно как и с другими ключевыми фигурами финансового ареопага… Думаю, что мы найдём общий язык. Обязательно найдём.
— Прекрасно, граф, прекрасно!— воскликнула княгиня, вновь таинственно улыбнувшись.— В таком случае позвольте мне дать вам несколько важных советов, дабы вы избегли бремени ошибок.
— Приму с вниманием и благодарностью.
— Хорошо. Первое, что я хочу вам посоветовать,— относитесь к делу, предстоящему вам, спокойно, без эмоций и трепета. Финансы индифферентны к человеческим проблемам, и те, кто этого фундаментального факта не признаёт, никогда не стяжают успеха и будут биты. Социальная ответственность, филантропия, предотвращение войн, борьба за мировую экологию - всего этого, о чём постоянно судачат газеты и переговариваются политики, для настоящего финансиста не должно существовать. Об этом нельзя даже думать. А если по каким-то причинам вам не будет давать покоя неустойчивое чувство, именуемое совестью,- вспомните, что у общества и тех же политиков имеются свои деньги и согласованные бюджеты, так что пусть они и занимаются решением тех проблем своими силами, не вовлекая вас.
— Я лишь хотел бы заметить…
Алексей попытался было что-то возразить, однако старая княгиня не позволила ему этого сделать.
— Прошу сперва выслушать меня, граф Алексей! Тем более что следующий совет, который я хотела бы вам сообщить, вполне объяснит только что услышанный. Запомните, что финансы - это надчеловеческая сущность. Надчеловеческая. Из рук людей исходили лишь робкие и непоследовательные импульсы к созданию дееспособной и гармоничной финансовой системы - ибо люди во все времена хотели, чтобы можно было легко и быстро платить, занимать в долг, испытывать удачу и надёжно фиксировать достигнутые результаты. Однако развитие финансовой системы очень скоро стало определяться не робкими человеческими усилиями, а мощными природными законами. Выйдя из эпохи младенчества, пережив кустарные и смешные попытки усовершенствования, финансовая система взяла разбег и обрела свой нынешний облик как часть действующих вне человеческого разумения космических сил. Этот факт трудно признать, однако легко прочувствовать: ведь подобно тому, как миллион лучших метеорологов, вооружённых лучшими спутниками и компьютерами, не в состоянии точно предсказать погоду, которую определяют космические вихри, хотя бы на десять дней вперёд, то точно так же ни один миллион финансистов и аналитиков не в состоянии ответить на вопрос, что через десять дней будет с курсами валют и котировками бирж. И дело здесь не в пресловутых “неопределённостях”, о которых твердят экономисты, вожделеющие об очередном Нобеле, а в непреложном моменте непостижимости. Ведь если бы речь шла только о “неопределённостях” - то с прогрессом компьютеров за последние полвека её однозначно стало бы меньше, однако ничего подобного не происходит.
— Вы думаете, что даже Ротшильды, Сорос или Баффет не в состоянии постигнуть, что происходит с банками и прочими финансовыми учреждениями?
— Если до конца - то не в состоянии. Однако они - хорошие финансисты, и потому в полной мере следуют только что изложенному мной принципу индифферентности. Ведь истинный финансист - это жрец, который бесстрастно принимает удары стихии и столь же бесстрастно взирает на новый восход в окружении наступившей после бури тишины.
— Если верить тому, что пишут о Соросе, то он - не вполне бесстрастен.
— Тем хуже для него. Но важно не это, граф Алексей! Принципиальной обязанностью финансиста является отрешение от большей части человеческих амбиций. Прежде всего, финансисту, способному выплатить самому себе любое содержание, не пристало задумываться о богатстве и его атрибутах. Зачем всё это? Те же Ротшильды, признаюсь, имея возможность питаться лобстерами, предпочитают овсяную кашу. Не пугайтесь, но для вас также должны умереть и такие чувства, как привязанность, дружба и любовь, поскольку на достигнутом вами Олимпе они никому не нужны.
— А что будет взамен?— спросил Алексей, высоко откинув голову на спинку кресла, чтобы не смотреть старой княгине в лицо.
— Взамен? Взамен не будет ничего,— прозвучало в ответ спокойно и отчасти равнодушно.— Если вы хотели услышать от меня сказку про райские кущи, то я хочу вас огорчить, их не случится. Вы опечалены?
— Да нет,— ответил Алексей, по-прежнему глядя в потолок.— Однако, наверное, вскоре появится медицинская возможность, чтобы банкиры жили по двести лет, вы это имеете в виду?
— Я вижу, граф, что вы по-прежнему пребываете под впечатлением фантазий, услышанных от князя Курзанского на пару с Альваресом Фабианом. Бросьте, ведь наш герцог - большой любитель приглашать разных шарлатанов, не слушать же их всех подряд! Продление человеческой жизни, даже если оно и состоится, нисколько проблемы не решит, так как умирать и в сто, и в двести лет одинаково неприятно. Просто исходите из того, что за соответствующим порогом для вас не будет ничего. Ничего, и точка.
— Откуда вы это знаете?
— Просто знаю и по дружбе сообщаю вам. Странно - ведь вы же, граф, вроде бы не были замечены в чрезмерной религиозности?
— Да. Но с другой стороны, представление о посмертном воздаянии - осевой момент классической европейской культуры. Как бы она смогла развиваться без девяти кругов ада?
— Так бы и развивалась. Ибо девять кругов ада - существуют.
От неожиданности услышанного Алексей вздрогнул и вернул запрокинутую голову к нормальному положению.
— Как же так? Значит всё-таки что-то ожидается, что-то будет после смерти?
Княгиня в ответ громко расхохоталась.
— Конечно будет и конечно ожидается, однако только не для вас! Этот Фабиан, я полагаю, угодит в седьмой круг, где томятся насильники над естеством, а Бешамель, в силу своей недалёкости, сможет отделаться менее тяжким наказанием за чревоугодие. Запомните простую вещь, мой граф: в адские чертоги, описанные Данте, приводят человеческие страсти. Теперь вам ясно, почему я призываю вас сохранять абсолютную бесстрастность? Становясь крупнейшим финансистом мира, вы, граф, поднимитесь над всеми человеческими проблемами и страстями. Отныне вас не должно волновать, что кто-то не получит хлеб, а где-то начнётся война. Отвечать за голод и за войну будете не вы, созидающий мировые финансы, а те, в чьих руках ваши деньги приведут к тем или иным последствиям. Люди будут стараться вас этом разубедить, переложить на вас вину за собственные безобразия - но вы не должны их слушать! В конце концов, если не окажется вас или вы дадите слабину, то те же самые голод и войны станут не эпизодами, а повсеместной и неизбывной реальностью.