Вексель судьбы. Книга 2
Шрифт:
— Что же это за книги такие?— поинтересовался Алексей, приободрившись.
— Да вот такие, что я с ними никак не могу разойтись, будь они неладны! Из-за них международный скандал намечается. Давай-ка так: поможешь мне с ними - и я тебе помогу. Смотри: этот Херсонский вёз их из какой-то еврейской громады, из Днепропетровска, имея на руках разрешение Минкульта на вывоз. Разрешение как разрешение, все печати на месте, только вот одна подпись оказалась поддельной - и книги мы потому завернули. Я бы давно отправил их обратно в Днепропетровск, но оттуда
Акцентировав упоминание о ценности книг, генерал сделал паузу, чтобы поглубже затянуться.
— Мы, разумеется, связались с той заграничной синагогой - и получаем ответ, что, мол, ценность книг подтверждаем, но только вот этот Яков - перевозчик негодный, не имел права к ним даже прикасаться, и вообще, по ихнему мнению, собирался привезти книги не в Роттердам, как надо бы, а переправить в Берлин на антикварную ярмарку. Сечёшь, какое дело?
— Не совсем,— ответил Алексей, немного растерявшись.— В чём же тогда причина международного скандала?
— Причина в том, что днепропетровские всячески хотят книги отправить, а роттердамские - груз признают, но в таком виде не хотят принимать, иначе бы давно вопрос с поддельной подписью был бы закрыт. И при этом обе стороны хотят этого Якова твоего засадить лет на пять, не меньше. Каждый день - статьи в прессе, обращения заграничных глав к украинскому президенту. В результате все токи замыкаются на меня. А у меня тут своих дел выше крыши. Как мне быть, профессор? Или ты пока ещё не профессор?
— Да, ситуация странная,— согласился Алексей.— Мне кажется, что правда состоит в том, что книги по закону должны переехать в Роттердам. Люди в Днепропетровске это знают, оспорить - не могут, но и отдавать не хотят. Ради этого всё и было придумано.
— Гениально!— прогремел генерал, поднимаясь из кресла.— А ещё говоришь, что не еврей! Такую хитрість розгадав!
Алексей уже заметил, что когда генерал волновался, то в конце фраз переходил на украинский. “Интересный тип!— постоянно крутилось в голове.— Явно не из карьерных чекистов. На кого же тогда он похож?”
В конце концов Алексей пришёл к выводу, что генерал чрезвычайно похож на одного из лидеров украинских националистов, чьё фото он до войны увидел в газете “Известия” и по какой-то причине запомнил. Тогда все в голос говорили, что НКВД открыло на них настоящую охоту. И если всё сходится - то выходит, что сын или внук одного из тех - теперь видный украинский безопасник. Впрочем, какое ему до всего этого дело?
Продолжая свои рассуждения, Алексей не мог не отметить, что, во-первых, этот генерал действительно умён и имеет внутри себя определённый стержень, чем сегодня далеко не все могут похвастать. Ну а во-вторых - генерал, похоже, понемногу начинает проникаться к нему симпатией, и этим моментом необходимо воспользоваться.
Поэтому Алексей, ещё немного подумав, решил дополнить озвученную только что версию:
— Я улавливаю здесь ещё одну хитрость. Допускаю, что Яков мог действительно везти книги не в Роттердам, а в Берлин на ярмарку.
— Думаешь? Своего же москаля подводишь под державну сокиру?
— Но я также полагаю, что всё это придумали в Днепропетровске, а Яшу - его просто использовали втёмную. Боюсь ошибиться, но за эти книжки можно выручить не один миллион в иностранной валюте.
— Интересный поворот. И что же тогда делать?
— Тогда - чтобы загасить скандал, книги немедленно следует вернуть туда, откуда они прибыли, то есть в Днепропетровск, и установить запрет на их вывоз. Скандал сразу затихнет, ну а если его захотят продолжить - то вас это уже не коснётся.
— Разумно рассуждаешь. А с самим Херсонским что делать?
— Отпустить,— пожал плечами Алексей.
— Отпустить? И это при том, что на него уже целое дело есть?— с неожиданной злостью в голосе возмутился генерал.
— Не думаю, что он виноват. И не уверен, что он и о ярмарке что-то слышал,- скорее всего, в его задачу входило просто довезти эти книги до Берлина. А может - и ярмарки не предполагалось, так бы всё…
Похоже, генерал понял, что дальнейший “мозговой штурм” в подобном ключе может привести к самым неожиданным выводам, и Алексей пожалел, что столь глубоко ввязался в тему древних книг. Определённо нужно было менять разговор.
Генерал поднялся и подошёл к холодильнику, откуда извлёк и перенёс на стол тарелку со шматком сала и небольшой штоф горилки. Спустя секунду откуда-то появилась хлебная нарезка, а в руке у генерала блеснул острый охотничий нож, посредством которого он начал кромсать сало на тончайшие полупрозрачные ломтики.
— Водку открой,— скомандовал он Алексею.
Вытерев пальцы салфеткой, генерал наполнил две маленькие стопки, приподнял свою и произнёс:
— Ну что? За знакомство?
— Так точно,— ответил Алексей, и они выпили.
— Каков почиревок - слеза!— похвалился генерал, зажёвывая сальный ломтик.
Алексей подтвердил, что сало действительно отменное.
— А вот твой друг Херсонский так не считает,— сказал повеселевший генерал, наполняя стопки по второму кругу.— Отказывается употреблять, и всё!
— Принципиальный значит. Свинину по религии ему нельзя.
— Ну, тогда давай выпьем за принципиальность. Ты ведь тоже не так прост, как кажешься, а?
Алексей улыбнулся и молча опорожнил свою стопку.
С ходу закусив, он вызвался наполнить стопки в третий раз и счёл уместным предложить тост собственный: “Чтобы туман недоразумений улетучился, и мы бы вернулись к делам, к которым лежит душа!”
— Хороший тост,— заметил генерал, вытирая губу.— А что ты имел в виду?
— Чтобы наша сегодняшняя встреча осталась приятным воспоминанием и, может быть, залогом дружбы - почему бы и нет?