Вектор творения
Шрифт:
Они обычно сопутствуют периодам краха общепринятых верований, убеждений – при отсутствии созревшей в обществе их замены на новые, понятные для большинства людей и принимаемые их сознанием.
Это наглядно проявилось и в наши дни, в годы так называемой "реформы" 1992–1995 гг. Людям, воспитанным на классических произведениях русской литературы 19 в., отвергающей буржуазную мораль, прожившим всю свою жизнь от рождения в условиях большевистского социалистического государства, ориентированного на социальное равенство и одновременно полного самых ужасающих противоречий, вдруг пришлось оказаться в буднях самого дикого капитализма, воспеваемого руководством страны. В растерянности слушают
В таком лихорадочном состоянии, не понимая происходящего, ищет человек ответы в высказываниях других людей, своих знакомых, программах партий, словах и заклинаниях их вождей.
Он вынужден поверить в правильность тех или иных оценок ситуации, у него нет другого выхода, ибо ему нужно спастись от стресса. Поверив, он вновь обретает уверенность в своих силах, потому что теперь он уже “ЗНАЕТ” как ему поступать. Он принимает наиболее понятные ему ответы за истинные и вновь может активно жить.
Здесь можно добавить, что человек не только бывает вынужден слепо поверить в кого-то, например, в харизматическую личность типа Сталина, Гитлера или Саддама Хусейна из-за недостатка времени на обдумывание, недостатка информации или недостаточно развитой способности к самостоятельному мышлению, но человеку свойственно в его массовом сознании видеть, иметь кого-то одного, кто и будет думать за всех.
По этому поводу уместно вспомнить древнюю историю человека – феномен стада и вожака Вера в кого-то освобождает человека от заботы думать самому. Если человек разочаруется в одном «вожаке», он немедленно будет искать другого и обязательно найдет его, после чего успокоится. Какого качества будет этот вожак – другое дело Вера в богов и мифы, творение новых и новых кумиров являются формами проявления общего для сознания всех людей явления – феномена Веры, сопровождающего людей в их повседневной жизни и не замечаемого ими.
«Блажен, кто верует, тепло ему на свете», – говорит народная поговорка. Инстинкт не может допустить утраты воли к жизни, и каждый из людей находит для себя во что верить, потому что сохранение способности жить является самой главной фундаментальной задачей человека.
Можно констатировать, что сознание человека не может без катастрофических последствий для него перенести вакуум убеждений. ПОТЕРЯВ ОДНУ ВЕРУ, ОН ДОЛЖЕН КАК МОЖНО СКОРЕЕ ОБРЕСТИ НОВУЮ.
С полным основанием можно утверждать, что за сотни тысяч лет эволюционного развития выработались два фундаментальных для сознания Человека феномена: ФЕНОМЕН ЗНАНИЙ и ФЕНОМЕН ВЕРЫ, одинаково необходимых для процесса успешного приспособления и дальнейшего выживания Homo sapiens.
Вне взаимопроникновения этих двух противоположных начал невозможно постижение Сознанием многокрасочной картины мира и осуществление Человеком своего творческого призвания.
Глава III
Особая роль «Нового Завета»
Особую роль для развития сознания человека сыграли тексты “Нового Завета”, по существу объявившие порочными для человеческого общества всеобщие законы биологической эволюции животного мира, в основе которых лежит признание целесообразности гибели слабых индивидов и торжества сильных в интересах здоровья популяции и её способности к выживанию.
“Новый Завет” поднял на небывалую высоту значение личности отдельного человека, поскольку провозгласил, что люди созданы
Общество, таким образом, делилось на две противоположные части: тех, кто не имеет богатств и делится хлебом насущным с другими, и тех, кто накапливает богатства для себя: одни праведные, другие – неправедные, одни добрые, другие – злые.
Такое категорическое разделение всех людей на две части имело огромные последствия для дальнейшего развития общества.
Вряд ли можно отрицать самую прямую связь с этими положениями "Нового Завета" появления социалистических учений о социальной справедливости, равноправии всех людей и наций. Нельзя не видеть, что идеология и коммунистических партий опиралась на эти же заповеди, но при одновременном отказе от ненасилия.
"Новый Завет", несомненно, первоначально создавался людьми обездоленными, проклявшими существующий порядок вещей, при котором у них не было никаких шансов завоевать себе лучшую жизнь борьбой с жестокой властью людей, владеющих всеми богатствами, вооруженной силой, превративших слабых в рабов и творящих над ними произвол. Так можно объяснить появление слов Христа "Царство моё не от мира сего, и будете вы здесь гонимы", сказанные им своим ученикам. Из этих слов следовало признание принципиальной невозможности установления справедливого общества на Земле.
Утверждение о праведности бедных и порочности богатых, об ожидающем первых Рае и о наказании в Аду вторых, давало этим обездоленным единственную возможность утешения – радость на "Том свете". Её для них на Земле быть не могло – это они знали твёрдо из своего опыта.
Тем не менее, хотя в тексты "Нового Завета" к моменту их канонизации на первом Вселенском Соборе в IV веке н. э. (при участии императора Константина) были внесены слова о том, что всякая власть от Бога (без этих слов христианство и не могло быть допущено властями в ранг государственной религии), а также о необходимости смирения и любви к своему врагу, что как бы исключало возможность борьбы за улучшение своего положения в обществе, само признание, в теперь уже официальных религиозных текстах, равенства людей, праведности бедных, порочности богатства, заключало в себе потенциально взрывчатую силу, которая и вырвалась впоследствии наружу в страшной форме осуществления этих положений в большевистской революции в России. Слова Христа «Я вам не мир принёс, но меч» оказались пророческими, хотя, по-видимому, в ином смысле.
Тексты “Нового Завета” стали огромной нравственной силой, и самое благотворное влияние их действия было тогда, когда события развивались с эволюционной постепенностью.
Столетие за столетием Слово Божие звучало в храмах, изучалось, толковалось и в результате приводило к смягчению нравов, к развитию гуманизма.
Религиозные нравственные нормы не могут действовать как материальная сила, как государственный аппарат насилия, они только указывают направление, в котором общество должно следовать по пути нравственного усовершенствования.