Величайшее тайдзюцу
Шрифт:
Перед Наруто был лишь враг, а душу его переполняла тяжёлая алая ненависть.
Движение всего мира замедлилось и почти застыло. Пролетавшая вверху чайка зависла в воздухе, сражающиеся на огромной скорости Забуза и Какаши-сенсей внезапно стали медленными и вялыми. Не подымаясь с четверенек, со скоростью, которая в иное время привела бы его в восторг, но теперь не имела значения, он бросился на замершего в ледяной зеркальной глади ойнина с зажатыми между пальцами длинными иглами сенбонов. Ногти Наруто, превратившиеся в острые звериные когти,
Полетевшие в Узумаки иглы, столкнувшись с алой тяжёлой чакрой, бессильно отлетели прочь. В зеркале, к которому подбежал Наруто, отражение шиноби в маске исчезло и, моргнув, появилось в остальных зеркалах купола. Охваченный ненавистью Наруто отпрыгнул и зарычал, как дикое животное. Фигура ойниина мелькнула в нескольких зеркалах, из которых вылетели сенбоны и вонзились Наруто в спину. Узумаки вновь издал горловое рычание, иголки, вытолкнутые чакрой и заживающей плотью, упали и звякнули об бетон. Наруто, увидев проблеск врага во одном из зеркал вновь взревел и быстрее мысли ударил, вдребезги разбивая неуничтожимый лёд. Противник с трудом ушёл и, воспользовавшись шансом выпрыгнул откуда-то сверху, целясь зажатыми в руках иглами в голову Наруто.
Узумаки, ведомый звериными инстинктами, отскочил, всеми четырьмя конечностями скользя по бетону. Увидев, что промахнулся, враг вновь попытался уйти в зеркало, но Наруто был гораздо быстрее. Когтистая рука ухватила предплечье противника, причиняя тому невыносимую боль. Алая аура взметнулась вокруг Наруто, ударив в зеркала и те начали покрываться трещинами и осыпаться острыми ледяными осколками. Рука со звериными когтями сжалась в кулак и что есть силы ударила в закрытое безликой маской лицо.
Сила удара была столь велика, что враг отлетел, сокрушая спиной одно из своих зеркал, пролетел несколько метров и безжизненной куклой покатился по бетонным плитам. Белая маска в месте, куда пришёлся удар, покрылась трещинами и осыпалась.
Противник с трудом опёрся подгибающимися руками о землю, встал на колени и медленно поднялся на ноги. Наруто вновь бросился на врага, взвился в воздух, занося кулак, чтобы сокрушить отрешённое лицо…
Хаку.
Человек, скрывавшийся под маской, будучи непримиримым врагом, оказался тем, кто несмотря на единственную недолгую встречу, плотно занял место в сердце Наруто, став его другом, одним из самых дорогих людей.
Несмотря на окутывающую сознание ярость, несмотря на ненависть и злость, Наруто замер, остановив кулак в считанных сантиметрах от лица Хаку.
— Так значит там, в лесу, это был ты? — прорычал Узумаки.
— Почему ты не ударил? — безжизненным голосом прошептал Хаку. — Разве ты не должен отомстить за смерть друга, убив меня? Или твоя клятва была лишь пустыми словами?
Наруто оглянулся, посмотрев на тело Саске, иссушающая ярость вновь наполнила его душу.
— Будь ты проклят!
Кулак Наруто взметнулся и ударил противника в лицо.
Хаку поднялся с земли, вытирая кровь с уголка рта.
— Таким ударом меня не убить. Где же вся твоя сила, где твой гнев?
Наруто просто смотрел на Хаку не в силах поверить, что это тот же человек, которого он встретил на лесной поляне, тот, кто хотел лишь одного — защитить человека, дорогого его сердцу.
— Многие допускают эту ошибку. Они оставляют жизнь врагу, поддавшись жалости, поддавшись своей слабости.
Наруто глядел в безжизненные карие глаза, которые слишком уж напоминали ему то, что он частенько видел в зеркале. Пустоту, обречённость, безнадёгу. То, что он успешно прятал, стоило ему выйти на улицу, показаться кому-то на глаза. Хаку оказался проницательным человеком.
— Ты такой же. Ты знаешь боль. Ты знаешь безнадёжность. Быть ненужным, влачить бессмысленное существование.
— К чему ты клонишь? — спросил Наруто.
— Забуза-сан не нуждается в слабом помощнике. Теперь моё существование не имеет смысла. Ты отнял смысл моей жизни.
Наруто смотрел на своего друга, на своего заклятого врага и какое-то странное ощущение скреблось на краю его сознания. Это было что-то противное, напоминающее царапанье ногтей по доске в классе, скрип пенопласта или визг плохо смазанного механизма.
— Почему? Почему он тебе так дорог? Он же плохой! Он нукенин, убивает людей! Почему?
— Когда-то были живы люди, которых я любил, с которыми был счастлив. Мои родители были такими добрыми, такими заботливыми. Но… Когда я был ещё ребёнком, случилась беда.
— Беда? Какая беда?
— Моя кровь…
— Кровь? Что произошло?
— Мой отец убил маму, а затем хотел сделать то же и со мной.
— Что? Но почему? — слова Хаку звучали дико.
— В Стране Воды была гражданская война. Все ненавидели носителей кеккей-генкай.
— Кеккей-генкай?
— Это люди с особыми генами, люди, похожие на меня. Кланы с наследием крови были очень сильны. Остальные им завидовали и обвиняли во всех несчастьях. Им пришлось скрываться, прятать правду о себе. Тех, кому это сделать не удалось, уничтожали, несмотря на цену. Моя мать была наследницей одного из кланов с наследием крови, и отец об этом узнал. И когда я увидел, что мама погибла, я убил его. Убил собственного отца. И я понял одну вещь…
— Одну вещь?
— Что я никому не нужен в этом мире. Что мое существование бессмысленно.
— Бессмысленно?
— Ты сказал, что будешь самым сильным шиноби, что все признают тебя. Если бы появился человек, которому ты нужен, разве не стал бы он для тебя дороже всего, дороже самой жизни?
Наруто, вспомнив Ируку-сенсея, вспомнив дедулю, старика Теучи и сестрёнку Аяме, неосознанно кивнул.
— Забуза-сан приютил меня, он знал кто я, он знал о моей крови, которую все боялись и ненавидели. Но он всё равно принял меня. Это было настоящее счастье. Но теперь ты победил. Забуза-сан не нуждается в испорченном инструменте. Так что, Наруто-кун, пожалуйста…