Величайшее тайдзюцу
Шрифт:
Наруто потянулся к своей драгоценной девушке и осторожно обнял её за плечи. Она крепко прижалась своим гибким телом и закинула руки ему на шею. Постепенно ушла неловкость, они оба расслабились, наслаждаясь теплом и мягкостью друг друга, нежные губки Сакуры-чан стали влажными и податливыми. Ничто в мире не могло испортить этот моме…
Внезапно Сакура-чан напряглась и оторвалась от Наруто. Глаза её изумлённо распахнулись, она отскочила и стала лихорадочно переводить взгляд на Наруто и куда-то ему за спину. Терзаемый нехорошими предчувствиями, Наруто обернулся.
Позади него, скрестив руки на груди, стоял Саске.
— Что, неудачник, не знал, что
Взгляд Наруто скользнул к своей девушке, но вместо милой прекрасной Сакуры-чан, он увидел разъярённую фурию.
— НАРУТО! Я УБЬЮ ТЕБЯ! — взревела она.
Узумаки лишь усмехнулся. Против подобного у него имелось верное средство. Средство, проверенное сильнейшими людьми мира, четвёркой великих Хокаге. Рука и нога оттянулись назад и Наруто принял стойку стремительного движения. Внутри него мощным успокаивающим водоворотом закрутилась чакра. Наруто нырнул в глаз урагана, в островок спокойствия внутри себя и взгляд его внимательных голубых глаз встретился со зрачками разъярённой Сакуры-чан. Наруто сделал спокойный шаг вперёд, но сразу же почувствовал, что что-то пошло не так. Сакура не застыла, не замерла на месте. Взгляд Наруто не был прожигающими пространство и время голубыми лазерными лучами. Наруто не стал воплощением правоты и силы.
Ведь на этот раз Сакура-чан не творила кхуиньйа! Наоборот, всем своим ушедшим в пятки сердцем, Наруто понял, что кхуиньйа сотворил он! И ещё какую кхуиньйа!
Последнее что увидел Наруто — нежный кулачок, с неимоверной силой обрушивающийся на его лицо. А дальше пришли ослепительная вспышка, темнота и боль — заплывшие глаза ничего не видели, но стойкий организм носителя величайшего из демонических хвостатых зверей не позволил кануть в спасительное забытьё.
*
Наруто дёрнулся ещё несколько раз, но ничего не изменилось — верёвки держали крепко. Плохо обрезанный сук на большом столбе, к которому он был привязан, больно впивался в спину, но Наруто не обращал внимания — его теперь занимала лишь карьера как шиноби, чьё существование лишь пара часов назад было ясным и безоблачным, но теперь будущее скрывалось во мраке.
Сначала всё складывалось не так уж и плохо. Тяжёлые побои, нанесённые ему Сакурой-чан под злорадным взглядом Саске, грозившие превратить встречу с учителем во что-то неудобное и постыдное, ни на что не повлияли. Узумаки был благодарен Какаши-сенсею за длительное опоздание, ведь за то время, что его не было, всегда быстро исцеляющийся организм Наруто справился со всеми травами. Ему всего лишь пришлось пережить повышенное внимание класса, насмешки засранца Кибы, тихое шушуканье фан-клуба Саске за спиной. И, самое главное, постоянно болеющая какой-то лихорадкой Хината прикладывала к его лицу компресс из смоченного водой платочка до тех пор, пока их с Кибой и Шино не забрала появившаяся джонин-сенсей. Пусть Хината не произнесла и слова, пусть её действия никак не повлияли на состояние Наруто, но забота Хинаты… (Хинаты-чан!) глубоко тронула его.
Затем было появление Какаши-сенсея, встреча на крыше, из которой он узнал, что Саске хочет восстановить свой клан и убить одного человека (Наруто тогда подумал, что у него тоже есть клан, который тоже неплохо было бы восстановить), а также, что Сакура-чан больше всего на свете ненавидит Наруто Узумаки. В иное время это больно задело бы Наруто, но теперь он понимал, что Сакура-чан всего лишь сильно злится, ей всего лишь нужно немножко времени, чтобы слегка остыть.
Ночью Наруто ожесточённо тренировался, готовясь к победе над Какаши-сенсеем, для этого сделал манекен учителя и с несколькими клонами его избивал, подготовившись, как ему казалось, к любым неожиданностям.
Затем было опоздание сенсея и унизительный тест с колокольчиками, когда их учитель не только смог противостоять атакам Наруто, но ещё и делал это, не прекращая читать книгу в оранжевой обложке — такую же, как Наруто частенько видел у дедули, наверняка очередная извращенческая фигня! Затем было унижение, что самое обидное, на глазах у Сакуры-чан! На собственной шкуре прочувствовав Секретное Тайдзюцу Листа: Тысячелетие Боли, Наруто вновь поразился, насколько разнообразны стили тайдзюцу в его деревне — пусть с Бэбэпэйе но дзюцу, на первый взгляд, было очень мало сходства, но сама суть — поразить секретной техникой могущественного врага — была идентична. Ведь этой техникой Какаши-сенсей справился не с кем-нибудь, а с будущим Хокаге!
Свисая, подвешенный за одну ногу с дерева, Наруто видел, как, вскрикнув, упала Сакура-чан, став жертвой какой-то изощрённой техники сенсея. Затем, пока внимание Наруто было приковано к двум бенто, лежащим неподалёку от тикающего будильника, в бой вступил придурок Саске. Наруто было бы очень обидно, добудь Учиха колокольчики, но ниндзя должен всё просчитывать наперёд, и высвободившись из ловушки, Наруто решил приступить к самому важному — обеду. К сожалению, подкрепиться он не успел, застигнутый врасплох Какаши-сенсеем. И с тех пор он пребывал в этом незавидном положении, привязанный к этому дурацкому столбу не менее дурацкой верёвкой.
Пусть лицо Какаши-сенсея было скрыто маской, его единственный глаз выражал бурю эмоций. И эти эмоции не радовали. Это было разочарование, недовольство и презрение. Он рассказал о смысле теста, он заключался отнюдь не в добыче колокольчиков. Это был простой тест, проверка, смогут ли они, генины Конохи, отринуть свои разногласия и сплотиться перед превосходящим противником. И позорно провалился не только он, провалилась лучшая куноичи класса и, тем более, новичок года. Какаши-сенсей очень обидно сказал, что им не надо возвращаться в Академию, что они должны забыть о карьере шиноби. Мечты его, Наруто Узумаки, оказались близки к полному краху. И то, что перед этим Какаши-сенсей легко и непринуждённо впечатал атаковавшего придурка Саске лицом в землю, на этот раз ни малейшей радости не принесло.
Оставив Саске и Сакуру-чан наедине с обедом, он строго-настрого запретил делиться с Узумаки. Но Саске, как только учитель скрылся, протянул бенто Наруто. И, как следовало ожидать, его примеру последовала и Сакура-чан.
Сначала Наруто хотел ехидно поинтересоваться у Саске: каким образом ему есть, будучи полностью привязанным к столбу? Затем он понял, что это прекрасный повод попросить себя покормить Сакуру-чан. Но всё испортило появление Какаши-сенсея.
— Вы… Вы сдали! — прокричал их одноглазый учитель.
— Но как? — ошеломлённо спросила Сакура-чан.
Увидев недоумение на лицах генинов, он улыбнулся своим глазом.
— Вы первые, кто не послушал меня.
— Что? Как? — не понял Наруто.
— Остальные делали, что я говорил. Идиоты! Ниндзя не должен верить всему, что услышит. Он должен не просто видеть сокрытое, он должен искать сокрытое в сокрытом!
Наруто мотнул головой. Это было так сложно!
— Тех, кто нарушает правила, — продолжал одноглазый сенсей, — обычно называют мусором. Но те, кто не заботится о своих товарищах — они хуже, чем мусор!