Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы

Мы не знаем, как звали его родителей, какого был племени и из какого города происходил

этот человек, о котором преосвященный Филарет (Гумилевский) в составленных им «Житиях святых, чтимых православной церковью», говорит так: «неизвестно, шел ли кто в России прежде блаженного Прокопия по пути юродства» – и называет его «первым образцом юродства о Христе в России». Эти биографические сведения, как и время рождения Устюжского чудотворца вряд ли удастся установить, разве что появится машина времени и позволит нам путешествовать в глубь веков. А все дело в том, что лишь в XVI веке было составлено первое житие Прокопия, по прошествии нескольких поколений после его кончины, и в нем предостаточно несоответствий. Достаточно сказать, что временем смерти Прокопия указывается 1302 год, между тем как отдельные события происходят то в XII, то в XV столетии. Впрочем, житие – это жанр литературы, оно существенно отличается от обычного описания жизни, в котором события располагаются в порядке последовательности и которые чудес никаких не содержат.

Итак, как говорится о нем в Житии, Прокопий был молодым купцом католического вероисповедания, «из западных стран от латинского языка и земли немецкой», прибывшим однажды с богатым грузом в Новгород, в дни славы и могущества этого русского города, где со времен былинного Садко селились богатые заморские торговые гости – иноземные негоцианты.

Когда прибыл в Новгород, он невольно был поражен множеством и красотой церквей и монастырей, дивным звоном многочисленных колоколов, а еще набожностью народа и усердием его в отношении церковных служб – ничего подобного Прокопий даже не чаял встретить среди людей, которые не повиновались папизму. Когда же молодой человек, движимый любознательностью, посетил храм Святой Софии и другие церкви, услышал там стройное пение, увидел чинное и благоговейное служение, торжественность и благообразие обрядов православной церкви, то он был растроган до глубины души, умилился настолько, что решился оставить торговлю и принять православие.

Учителем, мудрым и разумным, истинным наставником в вере Христовой стал для Прокопия старец Варлаам [1] , подвизавшийся в Хутынском монастыре, основанном незадолго до того, в 1192 году. Варлаам старался во всем подражать преподобному Варлааму Хутынскому, основателю обители, славившейся строгостью устава и святостью жизни иноков.

Прокопий поселился в монастыре и жил там, наставляемый мудрым подвижником. Особенно трогали его жития преподобных и Христа ради юродивых, которые добровольно подвергали себя различным лишениям и трудам и при этом старались скрывать свои подвиги от всех. «Вот как люди трудились и терпели для спасения своей души, – думал он. – Вот примеры, которым мне должно подражать». С каждым днем чувствуя все большее отвращение от мирской жизни, все сильнее воспламеняясь любовью к Богу, Прокопий принимает святое крещение и раздает все свое имущество нищим и неимущим и в монастырь преподобного Варлаама, на церковное строительство храма Преображения Иисуса Христа.

Вскоре Прокопий «приемлет юродственное Христа ради житие и в буйство преложися». Иными словами, он принимает на себя подвиг юродства Христа ради, притворившись человеком, лишенным здравого рассудка, согласно Апостолу, гласящему: «Братия, Бог избрал житие простодушных в мире этом, чтобы посрамить власть сильных и рассудочных мира сего, и для этого выбрал людей покорных и неимущих, дабы изничтожить имущих людей».

Юродство Христа ради – необычайный и один из труднейших видов христианского подвижничества. Этот тяжелейший из трудов во имя Господа добровольно принимали на себя по особому благословению ревнители благочестия, Божии избранники, которые всю деятельность духа сосредоточивали исключительно на том, чтобы распять плоть свою со страстями и похотями [2] , стать выше своей чувственности, покорить высшему духовному закону все порывы греховной человеческой природы, чтобы по мере сил, постепенно возрастая духовно, всецело жить в Боге и для Бога.

Юродивые, их еще называют блаженные, шли путем строжайшей аскезы, крайнего самоотречения. Выдавая себя за безрассудных людей, отрешаясь от общепринятого уклада, эти притворные безумцы совершали величайшие подвиги: наподобие древних пророков, они обличали всякую неправду в людях независимо от их звания и общественного положения, возвращали погибающих на пути истины и добра, раскрывали строго оберегаемые от других тайны человеческого сердца, исцеляли болезни тела, а более недуги духа, пророчествовали о событиях, касающихся не только жизни отдельных людей, но и целых государств, а то и всего мира.

Дар пророчества приписывается почти всем юродивым. Духовное прозрение, высший разум и смысл являются наградой за попрание человеческого разума подобно тому, как дар исцелений почти всегда связан с аскезой тела, с властью над материей собственной плоти.

Прокопий считается первым настоящим юродивым на Руси, и принял на себя он этот подвиг в Новгороде, который с тех пор стал родиной русского юродства.

Все известные русские блаженные XIV и начала XV века или жили в Новгороде, или происходили из этого города. Здесь, в частности, «буйствовали» в XIV веке юродивые Николай (Кочанов) и Феодор, пародируя своими стычками новгородскую «демократию», а попросту говоря, буйную вольницу, когда решения принимались в результате кровавых столкновений местных партий, кулачных боев стенка на стенку, которые устраивались на мосту через Волхов. Кто брал верх – за теми была и правда. Указывая на нелепость этого обычая, жившие на разных берегах Волхова юродивые постоянно переругивались через реку. Когда один из них пытался перейти на противоположный берег Волхова, – Николай жительствовал на Софийской стороне, а Феодор обитал на Торговой, – то другой обыкновенно прогонял его с моста или гнал по мосту назад, крича: «Не ходи на мою сторону, живи на своей!» Однажды вот что случилось при этой вражде. Николай гнался за Феодором до Волхова, и Феодор, не попав на мост, пошел по воде, как по мосту, а Николай, догоняя его также по воде, бросил в Феодора попавшийся ему кочан капусты, за что и прозвали его Кочановым.

Что до самих новгородцев, то, узнав о том, что он принял святую веру и раздал все свое имущество, сам же превратился в юродивого и оделся в разодранные, непотребного вида одежды, став блаженным Христа ради, они стали восхвалять Прокопия. Некоторые даже намеренно приходили в Хутынь ради того, чтобы воочию видеть подвижника, слава о котором распространилась во всех пятинах [3] новгородских.

Блаженный Прокопий, конечно же, всегда слышал эти слова от людей, которые обращались к нему и превозносили его похвалами. Но, приходя к старцу Варлааму и передавая ему все похвальные слова, сказанные людьми, он затем добавлял, что не требует этого совсем и славы этой тленной не желает ни видеть, ни слышать от людей, поскольку будущей вечной жизнью хочет наслаждаться и наукой великой и назиданием наставника. И высказывал желание удалиться из Хутыни и отправиться в путешествие в восточные страны, где повелевает ему быть Господь. Мудрый же старец Варлаам, слыша от него такие слова, стал говорить Прокопию, что не следует тому «исходить из монастыря в мир», пока не прекратятся толки о нем среди людей, и даже убеждал «побыть здесь хотя бы в течение одного года в затворничестве». И блаженный Прокопий отвечал наставнику: «Я, отче, не нуждаюсь в этом и не хочу здесь оставаться. Сотвори обо мне, грешном, молитву ко Господу Богу и благослови меня на путешествие». Как он ни старался, Варлаам не мог его остановить, и, наставив и напутствовав своего ученика, старец с молитвой и благословением отпустил его в путь.

Оставив новгородские пределы без всяких средств к жизни, с тощей котомкой за плечами, в бедной одежде, Прокопий отправился в путешествие в неизвестные ему «восточные страны», неся в руках три кочерги или деревянные клюки [4] . Шел он по непролазной грязи, болотам, продирался сквозь чащобы дремучих лесов, отбивался кочергами от лютых зверей. Часто усталый странник после длинного пути в течение целого дня оставался без пищи, спал под открытым небом в дождь и ветер, если не встречалось сострадательной души, которая бы пожелала накормить и успокоить его, потому что Прокопий, какой бы голод он ни испытывал, никогда ничего не просил и представлялся глупцом. За свой дикий вид и «непотребное» поведение переносил он от грубых людей множество обид, «досаду и укорение и биение и пхание», замерзал от зимних вьюг и морозов, а в летнее время изнывал от солнечного зноя; днем ходил как юродивый, а ночью, гоня прочь сон, молился Господу Богу непрестанно, оплакивая свои грехи. Прокопий терпел смиренно: взвалив на плечи тяжкий крест юродства, нес его молча, только мысленно говорил: «О Прокопий, подобает тебе, претерпев многие муки, войти в Царствие Небесное, ибо только прилагающие усилия достигают его». И утешая свою душу такими милосердными словами, блаженный Прокопий переходил из страны в страну, из города в город, все далее и далее углубляясь на восток, и пришел он к достойному месту, которое было назначено ему Промыслом, – «великому и славному» городу Устюгу.

Появление в городе неизвестного юродивого с кочергами в руках и в жалком рубище вскоре привлекло к нему внимание жителей. Прокопию и здесь скоро пришлось претерпевать насмешки и брань грубых людей, которые не стыдились даже бить его без всякого повода с его стороны: в духовном смысле еще менее развитые, чем дети, они не могли понимать поступков «духовного человека». Блаженный же Прокопий, точно чужим телом, воспринимал с благодарностью и покорно переносил все эти оскорбления от неразумных людей, он не хотел причинить им никакого зла и лишь молился за них, говоря мысленно: «Господи! не вмени им греха сего» [5] . Что до самого города, то его церковная красота понравилась блаженному настолько, что он принял решение остаться в Устюге навсегда.