Великая актриса. Роман о Саре Бернар
Шрифт:
Как назло, Жюли решила сопровождать меня на экзамен, и ее многозначительная улыбка портила мне настроение всю дорогу домой в экипаже.
– Все пошло не по плану. Скажу Розине, что мы больше никогда не будем нанимать этого парикмахера.
Мадам Г. поджидала меня со своим неизменным ковшиком горячего шоколада. Но на этот раз ее сочувствие было невыносимо. Я закрылась в своей комнате, упала на кровать и сунула голову под подушку. Если бы у меня был фиал с ядом, я бы отравилась.
Через несколько часов, когда сестры легли спать, а Жюли и Розина ушли на вечерние встречи, стук в дверь и послышавшийся следом за ним голос
– Сара, ты не спишь?
Я застонала:
– Хотелось бы мне уснуть. А еще лучше не просыпаться.
Она вошла:
– Ну-ну, все не так плохо.
– Хуже. – Я села; уголки рта мадам Герар опустились – она увидела грязное месиво моих волос. – Никто никогда не наймет меня на работу. Я была ужасна. Я… – Пришлось отразить очередной натиск слез. – У меня нет выбора, придется выходить замуж за этого кошмарного торговца из Лиона. Жюли живо все устроит.
– Тогда она будет крайне разочарована, узнав, что ты получила вот это. – Мадам Г. вынула из кармана юбки конверт. – Письмо доставили сегодня после обеда. Я забрала его у курьера, пока твоя мать не увидела. Учитывая ее отношение, она могла просто сжечь письмо и заявить, что оно вообще не приходило. – Мадам Герар с улыбкой смотрела на меня, а я сидела без движения и боялась взять у нее конверт.
– Что… что там сказано? – прошептала я.
Она вложила письмо мне в руку:
– Прочти сама. Это из «Комеди».
Дрожа, я открыла конверт.
Нам необходимо присутствие мадемуазель Сары Бернар, выпускницы Консерватории и обладательницы главной награды конкурса в жанре комедии среди студентов второго курса, для подписания шестимесячного пенсионерского контракта с ней в «Комеди Франсез» завтра в десять утра.
– Подписано Эдуаром Тьерри, главным администратором «Комеди Франсез». – Я подняла глаза не в силах поверить. – Они предлагают мне контракт. Я сегодня первый приз в комедии.
Какая ирония! Учитывая мое выступление, именно этого я и заслуживала.
Мадам Г. кивнула:
– Видишь? Все не так ужасно.
Я соскочила с кровати и обняла ее, смеясь и плача одновременно. Как такое могло случиться? Как мне удалось пережить, вероятно, самый катастрофический экзамен за всю историю Консерватории? Но как-то удалось.
У меня появилась призрачная, весьма призрачная надежда на будущее.
Акт III. 1862–1864 годы. Пощечина
Я обнимаю своего соперника, но только чтобы задушить его.
Глава 1
Платье было из коричневатого, как тушеная капуста, атласа. Розина переделала для меня один из своих старых нарядов: поклонник, давший денег на ремонт нашей квартиры, в изобилии снабдил ее новыми. Чтобы добавить шика облику, она одолжила мне подходящие шляпку и зонтик от солнца, а также свое восьмирессорное ландо с кучером.
Жюли ничего не сказала по поводу моей удачи, но, когда я приготовилась к выходу, сделала нечто совершенно неожиданное. Сняв с пальца кольцо с бирюзой, она протянула его мне с загадочными словами: «Чудеса случаются». Переполненная радостью, я не хотела портить момент, взяла его и поехала в тетушкином ландо в «Комеди Франсез», как императрица.
По прибытии я поскакала вверх по ступенькам, крутя в руках зонтик, и едва не столкнулась с выходившим из здания мужчиной.
Сансон кисло улыбнулся мне:
– Мадемуазель Бернар… Вот так неожиданный сюрприз. – Он поднял взгляд на ландо. – И какой роскошный экипаж. Рад видеть, что вы не слишком страдаете после неудачного экзамена. Вы и правда замечательно быстро оправились. Чему обязаны удовольствием лицезреть вас?
– Я приехала подписать контракт.
Высокомерия у него поубавилось.
– Вы… будете выступать здесь?
Я помахала письмом:
– По приглашению месье Тьерри.
Голос Сансона стал мрачным.
– Ох-ох! У его светлости месье Морни, очевидно, длинные руки. Нам следует ожидать, что одна из ваших сестер в следующем году придет учиться в Консерваторию? – Не успела я ответить, как он добавил: – Желаю удачи. Она вам пригодится. – И пошел вниз.
Моя лучезарная радость обратилась в пепел.
Морни. Это его рук дело. Опять. Значит, он организовал для меня контракт, и теперь я не смогу гордиться тем, что для получения места в театре мне пришлось участвовать в настоящем прослушивании. Тем более что выступление на экзамене было катастрофой, я это понимала. И не важно, досталась мне главная награда или нет, – все равно я сыграла очень плохо.
Я вошла в театр, покручивая на пальце великоватое мне бирюзовое кольцо Жюли, снедаемая беспокойной мыслью, что помощь с получением контракта не могла быть спонтанным проявлением щедрости со стороны Морни. Каким бы невозможным это ни казалось, но Жюли наверняка сообщила ему о моем провале на экзамене и попросила замолвить за меня словечко. Если так, в ее редко проявляемой доброте содержался едкий укол. А это кольцо? Вероятно, намек: мол, чего бы я ни достигла, все равно остаюсь в долгу перед ней?
Особо раздумывать было некогда. Теперь я инженю в «Комеди Франсез», самой престижной театральной компании, и должна доказать, что стою этого. Входя в Зеленую комнату главного театра «Комеди», его foyer des acteurs [22] , с пухлыми, обтянутыми бархатом диванами и мягкими кресла под огромной хрустальной люстрой – подарком самого Луи-Филиппа, – я задержалась перед портретами знаменитых актеров, которые блистали на сцене «Комеди». Рашель, полная достоинства, стройная темноглазая красавица, представала здесь в обессмертившем ее образе величавой мадемуазель де Бель-Иль – эту роль написал для нее мой покровитель Дюма.
22
Актерское фойе (фр.).
– Буду такой же, как вы, – прошептала я. – Дюма сказал, я могу стать сенсацией вроде вас.
Наскоро перекрестившись, я произнесла молитву, ведь Рашель умерла от чахотки три года назад. Эта трагическая утрата потрясла Париж.
– Мадемуазель Бернар, могу я спросить, почему вы болтаетесь здесь без дела?
Резко развернувшись, я увидела ковылявшего ко мне Прово – он опирался на палку. Так раньше, в классе, наставник налегал на свой посох. Вид у него был изнуренный.
– На вас затратили столько усилий. Негоже заставлять ждать нашего администратора.