Великая игра
Шрифт:
А еще говорили, что временами тут появляется какой-то человек и дракон с ним говорит. Или он с драконом говорит.
Ну, уж этому вообще никто не верил.
Невзирая на уговоры перепуганных местных, все пятеро направились туда, где дракону оставляли кормежку. Судя по следам, тварь была не слишком крупной, наверное, еще не доросла. Был он тут один и всегда жил здесь, сколько местные помнили. Наверняка успел поднакопить сокровищ. Ведь драконы — известные грабители древних могил, а живут они долго, и даже дракон-недоросток живет не одну человеческую жизнь. Даже нуменорскую.
Тавдин-Лис нашел логово на третий день. Впрочем, нашли бы все равно — дракон оставлял тяжелый след, как от гигантского тележного колеса, вокруг логова все было вытоптано, загажено и воняло серой. На разведку было решено идти наутро. Дракон жрал овец всего неделю назад, стало быть, сыт и спит.
— Вот чешуя у них крепкая, — нервно в предвкушении опасной схватки рассказывал Щербатый. Впрочем, все были в таком же настроении.
— У дракона в отличие от тебя есть мозги, — спокойно проговорил вожак, когда спор о способе убиения дракона малость повыдохся. Большинство предлагало выманить тварюгу, выкопать яму и снизу ему распороть брюхо. Рагнир раз десять с пеной у рта цитировал «Турина и Глаурунга», на что ему самому предложили засесть в яме и поиграть в Турина самолично. Рагнир мрачно замолк. В конце концов почти решили тянуть жребий. Оставалось только выслушать решение вожака, который сидел молча и с кислой миной слушал. И теперь он заговорил: — Мозги у него есть. А мозг легче всего поразить через глаз. Для этого нужны просто хорошая стрела и хороший стрелок. Ты вроде хорошо стреляешь, нуменорец?
Жребий выманивать дракона выпал Лису, и тот, едва удерживаясь от того, чтобы обмочить штаны, остановился перед логовом, вокруг которого уже засели остальные. Нуменорец и вожак затаились над входом, Щербатый с Каратом залегли в неглубокой низине, через которую переползал дракон. Вожак приказал там вбить колья, что и было сделано, хотя все и старались как можно меньше шуметь — вдруг тварь очнется?
— Эй! — хрипло проблеял Лис. — Эй! Эй!
Его голос одиноким эхом прокатился по холмам, внезапно став ужасно громким. Лис зажмурился. Но все было тихо.
— Иди внутрь! — крикнул вожак.
«Сам иди», — хотел было огрызнуться Лис, но вожака было лучше не сердить. Дракон может и не убить, но вожак точно убьет. Лис, трясясь и почти падая в обморок от ужаса, медленно пошел в пещеру.
Воняло там ужасно — мертвечиной и серой, воздуха почти не было, Лиса затошнило. Он осторожно, шаг за шагом продвигался вперед. Пока свет еще падал из прохода, что-то было видно, но становилось все темнее, хотя глаза постепенно привыкали к темноте.
Дракона он различил уже на грани видимости. Темная куча лежала в теплом смрадном мраке и тихо сопела. Осознав, что это и есть дракон, Лис внезапно почувствовал, как по ногам ползет что-то горячее, паника охватила его мгновенно, и, хуже того, это был тот самый ужас, остановить который просто невозможно. Он нарастал и нарастал, лишая сил и разума, и Тавдин, дико заорав, бросился прочь. Позади него послышался глухой рык…
Сначала с диким воплем вылетел Лис и побежал сломя голову куда ноги несут. Затем послышался глухой низкий рык, и из неровного проема пещеры показался дракон. Серо-черный, с зеленоватым отливом, он был бы похож на огромную ящерицу, если бы не шипастый гребень и не едкий дым, вырывавшийся из ноздрей. Он передвигался на кривых коротких лапах с огромными когтями, почти волоча брюхо по земле. Высотой с большого дикого быка, длиной с четырех, а то и с пятерых быков, был он, наверное, не слишком большим для дракона, но у четверых искателей сокровищ волосы дыбом встали, и никакого золота уже не хотелось. Скорее они готовы были бы отдать все золото мира за то, чтобы оказаться как можно дальше отсюда. Рагнир с трудом взял себя в руки. Наложив на тетиву стального нуменорского лука тяжелую стрелу, он прицелился, задержал дыхание и, когда тварь оказалась под удобным углом, послал стрелу.
Такого визга не ожидал никто. От него были готовы лопнуть перепонки, всполохнувшиеся птицы заметались над дальними холмами, и где-то далеко-далеко, наверное, в пограничном форту, тревожно запела труба. Вожак выругался сквозь зубы.
— Припрутся ведь, сволочи…
Стрела попала в цель. Но, видать, либо мозг у этого дракона был какой-то не такой, либо живучий попался, но вместо того чтобы скончаться в судорогах, тварь развернулась и злобным взглядом оставшегося красновато-желтого глаза стала выискивать обидчика.
— Не смотри ему в глаза, — еле успел выдавить Рагнир, когда язык чадного пламени хлестнул по камню рядом с ними. Нуменорец побледнел, но все же в руках он еще себя держал, а потому приготовил вторую стрелу. И тут вожак, не дожидаясь второго выстрела, прыгнул вниз. Рагнир зажмурился, но, когда открыл глаза, увидел вожака верхом на драконьей шее. Он держался за роговой выступ на его голове и с яростным криком бил и бил мечом в глаз. Дракон выл, визжал и метался, забрызгивая все вокруг едкой липкой черной кровью. Постепенно его движения становились все медленнее, дерганее, и еще до того, как вожак в полуобмороке скатился с шеи твари, дракон задрожал, лапы его подломились, и он с почти человеческим стоном упал на брюхо.
Рагнир выждал довольно долго, прежде чем спуститься.
Но ни дракон, ни вожак не шевелились. Удача, да какая! Оба мертвы!
Похоже, такая же мысль пришла в головы и всем остальным. Не сговариваясь, четверо, даже обмаравшийся в конце концов Лис, рванулись внутрь.
Дракон был не слишком стар, и его золотое ложе было не столь богатым, как мечталось. Все добро могло спокойно уместиться в двух мешках, и каких-то особенных сокровищ там не обнаружилось. Золотые чаши, украшения, немного нуменорского и харадского золота — и все. Однако, хорошенько порывшись в куче, Рагнир выковырял оттуда великолепный кубок с драгоценными камнями, явно эльфийской работы.
— На всех порубить! — мрачно набычился Щербатый.
— Еще чего. Тогда он ничего стоить не будет, — недобро усмехнулся в ответ Рагнир. — Я нашел, я и беру. А вы делите остальное. Кто-то против? — он обвел взглядом сотоварищей.
Никто не осмелился протестовать — после смерти вожака Рагнир становился старшим. А его они очень хорошо знали.
— Я против, — раздался хриплый голос из-под низкого входа.
Вожак стоял в проходе, пошатываясь. Половина его лица была сплошной раной, выеденной ядовитой кровью, но, видимо, кожаная одежда спасла его от больших ожогов. Он был в одной грязной рубахе и штанах — остальное пришлось сбросить.
— Без меня, значит, решили делить? — протянул он. — Значит, порубить на всех?
Хамдир стоял над четырьмя жестоко изуродованными трупами. Местный декурион из ближайшего форта назвал всех четверых по именам — оказалось, личности давно известные и усердно разыскиваемые. Даже за трупы была положена награда.
Волк был здесь. Совсем недавно был. Не далее как вчера, когда визг дракона достиг дальнего форта и отряд немедленно выступил сюда. Кровавый след был горяч, как никогда. Хамдир втянул смрадный, пахнущий смертью воздух.