Великая распря
Шрифт:
Недалеко грохнули выстрелы. Кто-то закричал, что враг наступает. Я поднял своих. Пристроившись у окон, ставших бесформенными дырами, мы принялись работать по длинному зданию напротив. Показалось, что там мелькают какие-то тени. Минут десять неистовой пальбы — и всё смолкло. То ли враг отступил, то ли там никого и не было.
Утром нас сменили.
Грязные и уставшие, мы брели по дороге, разрытой снарядами и едва припорошенной снежной крупой — топали в тыл, чтобы собраться с силами, отдохнуть и через пару дней снова отправиться на передовую.
Разместились в том же супермаркете,
Опять разгружали боеприпасы. Их доставляли регулярно, но мало. Не хватало усиленных пуль и выстрелов для противотанковых гранатомётов. Зато подвезли одноразовые гранатомёты. Они имели калибр всего три дюйма, подходили для поражения лёгкой бронетехники, ну и танк в борт могли пробить. Что-то наподобие «Мухи», только вес чуть больше. Назывались «Шило».
А на следующее утром меня снова вызвали к Мефодию. Пришлось подождать его в коридоре возле кабинета. Когда командующий явился, он сразу же повёл меня на первый этаж.
— Сообщил я руководству о твоём предложении, — сказал Мефодий. — Дали добро. Я собрал с нашей тагмы нескольких сильных парней. Попробуем применить твою тактику.
Мефодий привёл меня в просторное помещение с рядами стульев. Тут сидели одиннадцать бойцов — все в чёрных беретах и с гербами нашего рода на рукавах. Судя по нашивкам — десятники и старшие дружинники. Рядовых не было. Присутствовал даже один сотник — маленький коренастый мужичок со смуглой кожей.
— Знакомьтесь, — объявил младший таксиарх. — Это Константин Златоустов. Константин, это Филипп Златоустов. Позывной «Шмель», — представил мне маленького коренастого мужика, который тоже оказался князем. Мы с ним пожали друг другу руки.
— Шмель возглавит особый штурмовой отряд, — продолжал Мефодий. — У вас будет две группы по шесть человек, ты будешь командовать одной из них. Пару дней отдохнёте, познакомитесь друг с другом, а потом продолжим наступление. Ваш отряд — самый сильным во всей тагме, а значит, и результат, уверен, будет соответствующий. Ближе к делу мы с вами поговорим более обстоятельно.
Мефодий ушёл, оставив меня вместе с моим новым подразделением. Настал черёд знакомств. Тут оказались два князя Златоустовых, а остальные — этайры из нашего рода, но имеющие сил чуть больше, чем среднее по больнице. Среди них даже был молодой парень, который прежде занимался бегом с препятствиями, умел прыгать по крышам и стенам и обладал четвёртой ступенью силы. Звали бойца Алексеем.
— Ну вот, господа, будем воевать этим составом, — проговорил Шмель. — У командования иногда странные инициативы, но раз приказано, значит, приказано. Похоже, будем заниматься диверсиями. Ну… дело тоже полезное, в общем-то. Константин, а ты же главный наследник, верно? Как ты здесь оказался? В дружине, я имею ввиду.
Похоже, Шмель не знал, что инициатива собрать отряд из сильных клостов принадлежит мне.
— Добровольцем пошёл, — ответил я коротко. — Идея нашего отряда в том, чтобы проламывать оборону противника и стягивать на себя как можно больше сил, чтобы на других участках фронта дружина могла наступать с меньшими проблемами. Пока нам противостоят стратионы, вряд ли возникнут проблемы. Дальше, конечно, будет посложнее.
— То есть, мы — наживка? — уточнил здоровый плечистый малый с щетиной усов, которого звали Феофил. — Весело. Как по мне, безумие.
— Отряд безумцев, — усмехнулся Лёха.
— Да… похоже на то, — закивал Шмель. — Может так и назовёмся, а?
Предложено было шуточным, но очень быстро вошло в обиход. Позже особые штурмовые отряды так и стали называть.
Мы общались, рассказывали о себе. Среди парней многие имели боевой опыт. Шмель и Феофил служили на границе с Бактрией, где приходилось усмирять местные племена. Ещё пятеро служили в войске клана и участвовали в операциях в Центральной Африке. В общем, народ оказался стреляный, что радовало.
Затем Шмель разделил отряд на две группы. Под моим руководством оказались пять бойцов: Алексей, Феофил — он был пулемётчиком, старшие дружинники Дмитрий, Прохор и Кузьма. Дмитрий являлся снайпером, имел на вооружение такой же, как у меня, карабин «Гром».
Жить нам предстояло в дальнем крыле этого же здания, в одном из офисных помещений. Столы и стулья почти все были вынесены в коридор, комнату же занимали теперь раскладные кровати и баулы с личными вещами.
Пообедали вместе со штабными в здешней столовой, а потом я забрал вещи с прежнего места, попрощался с парнями из своего первого боевого подразделения в этом мире и переехал на новую «хату». Остаток дня мы занимались личными делами.
Я сидел за столом и чистил оружие. На столе лежали запчасти от моего карабина, а на тумбочке рядом стоял маленький видавший виды радиоприёмник. Диктор вещал новости.
Снова басилевс сделал заявление с очередными требованием прекратить огонь и подчиниться законному правительству. Архонт Мономахов попросил убежища и переехал куда-то за Алексеевский канал, бросив собственный акрополь на произвол судьбы. Про кантоны больше не упоминалось — скорее всего, их сравняли с землёй. Сводки с фронта подробностью не отличались: якобы бои идут на улицах нескольких районов и агема ведёт успешное наступление. Даже про нас не сообщалось.
В свою очередь, Амвросий Птолемей — архонт филы Красного быка, тоже выступил с заявлением. Обвинил басилевса в политической слепоте и неспособности отличить правду от лжи, и в том, что тот поддержал клан, якобы развязавший войну.
Феофил сидел рядом и зашивал китель.
— Если агема ведёт наступление, то почему мы до сих пор воюем? — задался он вопросом. — У них народу что ли мало?
— Потом что агема никакое наступление не ведёт, — устало пояснил Дмитрий, что лежал на раскладушке и читал книгу. — Она слишком малочисленна, а Птолемей собрал целое войско. Сколько полагается клану? Десять тысяч? А у Амвросия — сорок или пятьдесят.