Великая распря
Шрифт:
После ужина нас собрали в комнате отдыха, и заместитель командира кантона — высокий худой тагматарх лет сорока зачитал сводку с фронта.
Сводка оптимизма не внушала. Правительственные войска хоть и вмешались, да только Птолемеев это не остановило. К вечеру оказались захвачены все второстепенные кантоны Мономахов и кантон Гиппонских. Главная база пока держалась, но её равняла с землёй артиллерия, бои шли на улицах Солнечного и Алебастрового районах, в том числе в акрополе, а агема басилевса так и не пересекла Александрийский канал — тоже завязла в уличных боях. Против неё, по словам тагматарха,
Зато у родовых дружин имелись некоторые успехи. Вчера Северовы, Солунские и ещё пара родов всё же ударили в тыл наступающим войскам и смогли закрепиться на окраине Солнечного района. Сегодня они весь день пытались атаковать.
Дружинники ожидали, что завтра мы тоже вступим в бой, но следующий день снова был посвящён тренировкам. Нас водили на стрельбище, где я показал чуть ли не лучший результат во всей сотне. Сильная фибральная сеть укрепляла мои руки, делая их подобными стальным упорам, с которых было легко целиться и вести огонь. Да и остальной отряд имел показатели значительно лучшие, чем у обычных людей без архэ.
Вечером же опять зачитывали сводку. За сегодняшний день на фронте перемен не наблюдалось, однако пришли несколько неприятных новостей. В восточном пригороде Византия Птолемеи вели бой за военный аэродром, так же враг пытался захватить аэродром под Анкарой. Вообще было сложно понять, что происходит. Информация выглядела неполной, однако более подробные сведения либо отсутствовали, либо командование филы не считало нужным их сообщать.
Девятый день от начала восстания. Ранним утром нас подняли по тревоге. В оружейной мы получили всё необходимое: оружие, ремни с подсумками, тяжёлые стальные каски. У меня в руках снова оказался мой карабин, который ранее пришлось сдать на хранение, к нему полагалось три запасных магазина, две пачки усиленных патронов, небольшой оптический прицел.
Во дворе ждали грузовики и несколько броневиков, в том числе, две гусеничные военно-транспортные машины, которых я по привычки именовал «бэхами». Вместе со своей и второй десятками я втиснулись в кузов шестиколёсного военного грузовика.
Я не видел, куда едем. Кузов был закрыт тентом со всех сторон. И только приближающиеся звуки стрельбы говорили о том, что мы движемся к полю боя.
Когда высаживались, гремело уже рядом. До моих ушей долетала автоматная и пулемётная стрельба, и редкие взрывы. Изредка колотило что-то калибра покрупнее.
Посреди дороги расположились два миномёта, что вели огонь по противнику, в асфальте зияла воронка. В один из стоящих на обочине грузовиков складывали раненых. На тротуаре лежали три тела, накрытые зелёными накидками. Воняло гарью, над крышами поднимался столб дыма. Чернели три сожжённые легковушки. В домах вокруг стёкол не было, а судя по пулевым отверстиям в стенах, недавно тут шли ожесточённые бои.
Я выпрыгнул из машины, где-то недалеко один за другим рванули два снаряда. Отряд шлёпнулся лицом в асфальт, но взрывы больше не повторялись, и мы продолжили путь.
Нашу полусотню разместили в неработающем супермаркете. В бой мы сегодня снова не пошли, и весь день занимались тем, что разгружали патроны и снаряжение, которое подвезли чуть позже. Затем старший десятник, командовавший полусотней, вкратце ввёл нас
Линия соприкосновения походила совсем недалеко отсюда, буквально в трёх кварталах. Два дня назад дружины родов закрепились на одной из главных улиц и с тех пор не могли никак продвинуться вперёд. Противник тоже не мог. Так и сидели, перестреливаясь из автоматов и миномётов.
Противостояли нам, судя по всему, обычные стратионы, то есть даже не члены рода. Птолемеи не могли бросить на данном направлении сколько-нибудь значительные силы, и командование Мономахов пыталось воспользоваться этим, но пока получилось плохо. Дружины заняли кварталы в низине, дальше шла возвышенность, на которой располагались многоэтажки. Нас то и дело обстреливали из артиллерии.
В остальном же использование тяжёлого вооружения тут оказалось затруднительно из-за слишком плотной застройки, да и не было у нас этого тяжёлого вооружения. А обычные броневики, после того, как позавчера несколько машин сгорели на узких улочках, теперь берегли и в бой не бросали. Однако командование требовало идти в наступление, и дружина Златоустовых собиралась участвовать в нём наряду со всеми.
К вечеру артобстрел усилился. Заработала зенитка, что стояла на перекрёстке. Похоже, враг пытался атаковать с воздуха. Впрочем, ночью стало потише, даже удалось поспать. А едва мы проснулись и поели, как поступил приказ выдвигаться на передовую.
Мы шли по узкой кривой улочке под пристальным взглядом битых окон. Навстречу плелись усталые бойцы других подразделений, которые держали оборону последние сутки. Пронесли двух раненых на носилках.
Когда же пробирались через двор к указанной позиции, рядом разорвался снаряд. Он попал в крышу ближайшего дома, и нас посыпало битой черепицей вперемешку с обломками кирпича. Ещё один снаряд упал в соседнем дворе. Спустя пару минут неподалёку опять что-то рвануло. Противник начал артподготовку.
Глава 5
Семнадцатая Северная улица, по которой шла линия соприкосновения нашей дружины и птолемеевского войска, вела к развязке одного из шоссе. Её можно было назвать широкой, но лишь относительно других. Этот район оказался застроен очень плотно, некоторые улицы имели одностороннее движение. В таких условиях и приходилось воевать.
Впереди на возвышенность находилась группа многоэтажек, которых с Семнадцатой Северной было не разглядеть, но там окопался противник, корректировал артиллерию, контролировал местность. Они-то и являлись нашей целью. Высотки примыкали к проспекту Святой Седмицы, оттуда было недалеко до акрополя Мономахов. По этому же проспекту шло основное снабжение наступающих войск противника.
Мы прибыли на смену сотне Северовых, которая уже трое суток держала данный участок. Вчера враг предпринял атаку, но успеха не достиг, теперь предстояло атаковать нам. У Птолемеев основные силы были задействованы на других направлениях, а тут — мелочь одна, наёмники.
Наша десятка заняла позиции в одном из домов, что выходил главным фасадом на Семнадцатую северную улицу. На первом этаже — пара комнат и прихожая, на втором и третьем этажах — тоже по две комнаты. Справа и слева вплотную были пристроены такие же домики, в которых засели другие отряды.