Великая распря
Шрифт:
— Я-то могу написать... Но поговори прежде с Фёдором Васильевичем, хорошо?
— Тебя так волнует, что подумают старейшины?
— Если ты собираешься стать предводителем рода, тебе всегда придётся действовать с оглядкой на собственную семью и думать, прежде всего, о благе рода, — назидательно произнесла Ирина. — Таков удел предводителя. А ты, кажется, этого до сих пор не понял, хоть и жаждешь всё решать сам.
— Не поверишь, но именно о благе рода я сейчас и думаю, — я вытер руки салфеткой и встал из-за стола. — Разумеется,
После ужина я сразу же отправился к Андрею.
Дядя, как оказалось, жил не в отдельном особняке, а в квартире. Трёхэтажный дом находился недалеко от южной заставы и являлся частью одного из двух крупных жилых комплексов акрополя. Тут были сады, бассейны, подземная парковка, магазины — всё что нужно для комфортной жизни. Квартира же занимала половину этажа.
— Добро пожаловать в мою скромную обитель, — Андрей радушно встретил меня в дверях.
Обитель у него была не такая уж и скромная — квартира имела площадь, как целый этаж хрущовки и множество комнат. Мы прошли в одну из них. Это оказалось что-то вроде кабинета. На столе стоял древний компьютер, на полке длинного шкафа — маленький трубочный телевизор. На стене висел пейзаж с видом гор.
— Если хочешь чай или кофе, могу сделать, — предложил Андрей.
— У нас ужин сытный был, не стоит, — ответил я. — Ты как вообще?
— Хорошо, — дядя Андрей сел за стол и сцепил руки в замок на животе. — Если честно, я от Евсевия иного и не ожидал после нашего последнего разговор. Он меня отстранил — его право. Я не в обиде. Если я нужен роду, то думаю, мне найдётся применение, а если мои услуги больше не требуются — что ж, можно и на покой пойти.
— Даже не надейся, — хмыкнул я. — На покой тебе пока рано. Придётся ещё поработать.
— Поработать я всегда рад. Тем более, ряд моих обязанностей никуда не делся. Как бы Евсевий не хотел от меня избавиться, я возглавляю отдел безопасности, и отстранить меня может только Ирина.
— Думаю, так и останется. А у меня к тебе дело как раз по твоей специальности. Поговорил я вчера с Евсевием, и считаю, что у нас возникла серьёзная проблема...
Я почти слово в слово пересказал наш разговор с Евсевием и подытожил:
— В общем, есть у меня сомнения в благонадёжности моего дядюшки. Более того, я подозреваю, что он до сих пор втайне дружит с Никанором Птолемеем... — я сделал многозначительную паузу.
— Но я ведь проверял, — Андрей даже смутился. — Ничего такого за ним не водилось. Он давно ни с кем из их клана не общался.
— А ты что, каждый его звонок прослушивал, по пятам за ним ходил? Он не дурак, чтобы афишировать подобные отношения. А уж Никанор Птолемей — и подавно. И твоей вины тут нет. Я бы и сам на дядю такого не подумал бы, если б не слышал собственными ушами.
— Но ведь, если разобраться, он не сказал ничего предосудительного, — подумав, проговорил Андрей. — Да, его гложут сомнения, и это не удивительно, учитывая, какую чушь несут в государственных новостях. Тут кто угодно засомневается.
— Не надо его выгораживать. Нашёптывать главному наследнику рода подобные вещи, когда война идёт — это само по себе предательством попахивает.
— Но ты же не можешь его вот так просто обвинить. Даже если он действительно симпатизирует Птолемеям, что мы сделаем? Само по себе это не преступление. А если хочешь обвинить Евсевия в сговоре с нашими врагами... — Андрей развёл руками. — Ты хоть представляешь, какими железобетонными доказательствами надо обладать?
— Представляю. И я намерен добыть их.
— Как?
— Я собираюсь снова поехать к Евсевию и вывести его на чистую воду. Хочу, чтобы он сам всё рассказал. Если он причастен к убийству моего отца, то об этом он, понятное дело, ничего не скажет. Но меня он уже пытался склонить на свою сторону и попытается снова, когда представится такая возможность. Тут-то мы его и поймаем. Его, как минимум, необходимо отстранить от занимаемой должности, а потом провести расследование на уровне рода или даже клана. Короче, мне нужно записывающее устройство. Ты можешь раздобыть его? Я должен записать наш с Евсевием разговор, но так, чтобы дядя даже ухом не повёл.
Андрей почесал затылок и долго думал, вертя в руках шариковую ручку вместо чёток.
— Я достану аппаратуру, — проговорил он, наконец. — Когда ты пойдёшь к нему?
— Чем скорее, тем лучше. У нас очень мало времени.
Глава 3
Я спускался по одной из боковых лестниц в гараж на цокольном этаже, когда позвонил двоюродный дед. Я достал телефон из поясного чехла:
— Слушаю вас, Фёдор Васильевич. Да, я сейчас могу говорить.
— До меня весть дошла, будто бы матушка твоя волнуется, — сообщил старый князь. — Будто бы ты в отряд эфебов вознамерился записаться добровольцем. Кажется, она хочет, чтобы я тебя отговорил.
Спустившись в гараж, я остановился возле своей машины:
— Защищать род — мой долг. Боюсь, отговорить меня вы не сможете.
— Хорошо подумал? Это ведь не какие-то уличные беспорядки, как нас радио пытается убедить. И не полугодовые сборы в гимназии. Настоящая война. Уже и погибшие есть даже среди князей.
— Фёдор Васильевич, я знаю, на что иду. У меня достаточно сил, чтобы не помереть от первой же пули, даже от усиленной. И обстановка мне изестна. Думаете, я не понимаю, что Птолемеи по нам артиллерией работают целыми днями? Собственными ушами слышу. Их надо остановить? Надо. О чём ещё может быть разговор?
— Удали у тебя достаточно, сил тоже — не спорю. Однако ещё и умение нужно. Вас, конечно, на сборах тренируют, но этого мало.
— Чего не умеем, тому научимся, — заверил я. — Шансов у меня гораздо больше, чем у обычного этайра. Да и опыт, по правде сказать, кое-какой есть.