Великая разруха Московского государства (1598-1612 гг.)
Шрифт:
Прежде чмъ собравшееся ополченіе подошло къ Москв, поляки 19 марта перерзались съ москвичами. Подоспвшіе передовые отряды ополченія съ княземъ Дм. Мих. Пожарскимъ, который въ этомъ бою былъ раненъ, дали возможность отбросить поляковъ, которые заперлись въ Кремл и Китай-город, при чемъ для удобства обороны сожгли всю Москву и Замоскворчье. На второй день св. недли, 25 марта, въ Благовщенье, подошла къ Москв стотысячная рать и къ апрлю обложила Кремль. Ополченіе, простоявъ боле двухъ мсяцевъ и ничего не сдлавъ для выручки столицы, выступило властнымъ распорядителемъ Москвы.
Ополченіе для прекращенія безпорядковъ и злоупотребленій въ войск обратилось къ своимъ вождямъ «троеначальникамъ» кн. Трубецкому, Заруцкому и Ляпунову съ просьбою собрать соборъ всей рати, чтобы общимъ совтомъ подумать о прекращеніи безпорядковъ. Вслдствіе этого явился приговоръ 30 іюня 1611 года, въ которомъ выступаютъ сословныя притязанія. Троеначальники, обязанные «строить землю и промышлять всякимъ земскимъ и ратнымъ дломъ» ничего не могли длать безъ лагернаго всеземскаго совта, являвшагося высшею распорядительною властью. Въ приговор боле всего говорится объ огражденіи интересовъ
Рис.: Семья Шеина умоляетъ его сдаться въ плнъ.
Въ Псков тогда же явился самозванецъ Сидорка, котораго называютъ иногда третьимъ Лжедмитріемъ.
Со взятіемъ Смоленска и Новгорода Московское государство было близко къ паденію. Страна осталась безъ правительства, такъ какъ боярская дума упразднилась въ Москв, когда поляки захватили Кремль, гд сли съ ними многіе бояре во глав съ княземъ Мстиславскимъ.
Сигизмундъ, взявъ Смоленскъ, похалъ въ Польшу на сеймъ праздновать свои побды, а къ Москв послалъ небольшой отрядъ конницы съ гетманомъ Ходкевичемъ.
Рис.: Патріархъ Гермогенъ.
Но когда ослабвали политическія силы, встали люди, которые помогли объединенію народныхъ массъ, пошедшихъ на выручку гибнувшей земли. Во глав такихъ людей былъ патріархъ Гермогенъ, который, по словамъ одной лтописи, «яко столбъ неколебимо стоялъ среди Русской великой земли, стоялъ одинъ противу ихъ всхъ, аки исполинъ мужъ безъ оружія и безъ ополченія воинскаго». Изъ Кремля громко раздавался голосъ святителя, который въ своихъ грамотахъ разнымъ городамъ разршалъ отъ присяги Владиславу и призывалъ къ сверженію иноземцевъ. Такъ какъ въ это время Кремль получилъ отъ своихъ пословъ грамоту, въ которой говорилось: «у нихъ въ Литв на сейм положено, чтобы вывести лучшихъ людей и опустошить всю землю и завладть всей землей Московской. Ради Бога, положите крпкій совтъ, напишите, чтобы всмъ вдомо было то, чтобы всею землею сообща стать за православную вру». Къ этой грамот, разосланной по городамъ, приложена была грамота патріарха Гермогена, въ которой святитель говорилъ: «Образъ Божіей Матери, Богородицы, заступницы христіанской, которую евангелистъ Лука написалъ, здсь великіе свтильники и хранители, Петръ, Алексй и Іона чудотворцы». И Русь ополчилась за вру и свои святыни и мощи, находившіяся въ престольномъ Кремл. Поляки принуждали Гермогена подписать указъ къ московскимъ посламъ, чтобы они уступили вол Сигизмунда, но патріархъ отказался. Бояринъ Мих. Салтыковъ бросился съ ножомъ на патріарха, но крестное знаменіе святителя заставило измнника опустить руку. «Крестъ — мое единственное орудіе противъ твоего ножа. Ты же будь проклятъ вовки отъ нашего смиренія!» -- сказалъ Гермогенъ.
Рис.: Подпись патріарха Гермогена.
На другой день патріархъ говорилъ въ соборной церкви проповдь. Поляки окружили церковь, чтобы не допустить сборища народа, но нкоторые все-таки успли пройти въ храмъ. Гермогенъ увщавалъ ихъ твердо стоять за вру, молиться съ другими городами и указывалъ имъ на предателей. Посл этого патріарха заключили подъ стражу въ подземелье Чудова монастыря, куда спускали ему черезъ окно хлбъ и воду. Когда, 5 августа 1611 г., Сапга провезъ мимо ополченій Трубецкого и казачьихъ таборовъ провіантъ полякамъ въ Кремль, вошелъ туда свіяженикъ Родіонъ Мосевъ. Онъ пробрался въ заключеніе къ патріарху Гермогену, который, услыша, что подмосковное ополченіе думаетъ присягнуть Воренку (сыну Тушинскаго Вора и Марины Мнишекъ), наспхъ составилъ послднюю грамоту свою, чтобы отправить въ Нижній-Новгородъ, которая начиналась словами: «Благословеніе архимандритамъ, и игуменамъ, и протопопамъ, и воеводамъ, и дьякамъ, и дворянамъ, и дтямъ боярскимъ, и всему міру; отъ патріарха Гермогена московскаго и всея Руссіи — миръ вамъ и прощеніе и разршеніе. Да писати бы вамъ изъ Нижняго въ Казань къ митрополиту Ефрему, чтобы митрополитъ писалъ въ полки къ боярамъ учительную грамоту, да и казацкому войску, чтобы они стояли крпко въ вр, и боярамъ бы и атамань говорили безстрашно, чтобы отнюдь на царство проклятаго Маринкина сына… (не брали)… Я не благословляю. И на Вологду ко властямъ пишите жъ; такъ же бы писали въ полки; да и къ рязанскому (владык) пишите то жъ, чтобъ въ полки также писалъ къ боярамъ учительную грамоту, чтобъ уняли грабежъ, кормчу и развратъ, и имли бы чистоту душевную и братство, и промышляли бы, какъ реклись души свои положити за Пречистыя домъ, и за чудотворцевъ, и за вру, такъ бы и совершили; да и во вс города пишите, чтобъ изъ городовъ писали въ полки къ боярамъ и атамань, что отнюдь Маринкинъ (сынъ) ненадобенъ: проклятъ отъ святого собора и отъ насъ» и т. д.
Рис.: Подземелье, въ которомъ томился и умеръ патріархъ Гермогенъ.
Историкъ И. Е. Заблинъ первый указалъ, что Нижній былъ ближе другихъ городовъ къ патріарху, и если объяснять движеніе Нижняго и другихъ городовъ на освобожденіе Москвы вліяніемъ центра государства, то необходимо это движеніе приписать вліянію посланія Гермогена именно въ Нижній, а совсмъ не грамотамъ Троицкаго монастыря, о чем говорили со слов «Сказанія» Авраамія Палицына, будто бы второе освободительное движеніе городовъ началось въ Нижнемъ, благодаря этимъ грамотамъ. Заблинъ, напротивъ, склоненъ даже отрицать значеніе монастыря, который былъ въ сношеніяхъ съ подмосковными казаками.
Но безъ этихъ сношеній лавра не могла обходиться, такъ какъ другого правительства не было, кром казачьяго, а у Троицкаго монастыря во владніи было до 1000 селъ. Во глав лавры стоялъ архимандритъ Діонисій, любимецъ Гермогена, человкъ умный и высоко религіозный, и его дятелность должна быть поставлена въ ряду лучшихъ людей этой эпохи. Между прочимъ Діонисій еще при жизни Ляпунова посылалъ по городамъ грамоты, въ которыхъ говорилъ: «Сами знаете, что всякому длу одно время надлежитъ, безвременное же всякому длу начинаніе суетно и бездльно бываетъ, хотя бы и были въ вашихъ предлахъ какія неудовольствія, для Бога отложите все это на время, чтобы всмъ вамъ сообща потрудиться для избавленія православной христіанской вры, пока къ врагамъ помощь не пришла. Смилуйтесь, сдлайте это дло поскоре, ратными людьми и казною помогите, чтобы собранное теперь здсь, подъ Москвою, войско отъ скудости не разошлось».
Рис.: Спасо-Преображенскій монастырь въ Нижнемъ-Новгород.
Шайки поляковъ и казаковъ рыскали по городамъ и селамъ, грабя все, что осталось еще неразграбленнымъ. Къ довершенію всего насталъ такой голодъ, что «люди людей ли», по выраженію лтописца. «Очистить землю» было общею мыслью, передъ которой блднли вс другіе сословные или личные интересы. Города переписывались, стараясь вмст, «сообща» поднять народъ и двинуть войска на освобожденіе земли русской на освобожденіе своихъ святынь, находившихся въ Кремл. Насколько Кремль съ его святынями затрагивалъ чувства русскихъ людей, видно изъ того, что народъ плакалъ, когда въ Нижнемъ-Новгород (гд воеводою былъ князь Звенигородскій) протопопъ Савва, собравши жителей въ мстный соборъ, обратился къ нимъ съ рчью, чтобы «утвердиться на единеніи и чтобы постоять за чистую, непорочную Христову вру и за святую соборную церковъ Богородицы и за многоцлебныя мощи московскихъ чудотворцевъ».
Простой мужикъ, Кузьма Мининъ Сухорукъ, торговецъ мясомъ, избранный въ число земскихъ старостъ, подъ вліяніемъ только что слышаннаго, сказалъ глубоко-прочувствованную рчь: «Православные люди! коли хотимъ помочь Московскому государству, не пожалемъ достоянія нашего, дворы свои продадимъ, женъ и дтей заложимъ, станемъ челомъ бить, искать, кто бы вступился за истинную православную вру и сталъ бы у насъ начальникомъ».
Рис.: Знамя кн. Пожарскаго, хранящееся въ Оружейной палат.
Стали собирать приношенія; давали «третью деньгу», т.-е. третью часть имущества, какъ поршилъ міръ. Когда денегъ набрали достаточно, постановили сыскать воеводу. По указанію Минина, выбрали князя Дм. Мих. Пожарскаго, который жилъ въ 100 верстахъ отъ Нижняго въ своей вотчин, лчась отъ ранъ, полученныхъ полгода тому назадъ подъ Москвою. Когда посланные изъ Нижняго явились къ Пожарскому, то онъ сперва отказывался, но, въ конц-концовъ, согласился, съ тмъ условіемъ, чтобы кто-нибудь изъ посадскихъ людей вдалъ въ ополченіи хозяйственную часть — «у того великаго дла былъ и казну собиралъ»; при чемъ указалъ на Минина. Недостатокъ военной силы и денегъ заставилъ нижегородцевъ написать окружную грамоту къ другимъ городамъ, въ которой были изложены основныя правила гермогеновской грамоты, т.-е. дйствовать отдльно отъ казаковъ и противъ казаковъ. На призывъ нижегородцевъ откликнулось много городовъ, и первою была Коломна.