Великая Российская трагедия. В 2-х т.
Шрифт:
Собственно, созданием региональных полулегальных административных режимов, действующих практически бесконтрольно, автономных от Кремля, хотя и являющихся составными частями общей административно-бюрократической системы (АБС) и завершился процесс падения режима представительной власти в России, отсчет которому положил I Съезд народных депутатов РФ, а трагический конец — Х Съезд народных депутатов РФ и расстрел из танковых орудий самого Парламентского дворца.
И солдаты Суллы осуществили переворот, разогнав Сенат и провозгласив его диктатором, — это был первый опыт в Римской республике — опыт вмешательства армии во главе с мятежным диктатором. Но Сулла, дав новую конституцию Риму, восстановив Сенат в прежних полномочиях, ушел добровольно. Умный он был, этот Сулла...
Президентство без сдерживающих начал и без властного
И наибольшей опасностью ему угрожают не московские “уличные политики”, а противоречия, неизбежно возникающие при взаимодействии “федеральной диктатуры” с региональными плутократическими режимами местных князьков — администраторов. Здесь “согласия” органически быть не может. “...Если внутри олигархии царит согласие, тогда оно нелегко разлагается” — писал Аристотель, хорошо зная нравы таких политических режимов.
Диктатура в региональном измерении
Общеизвестно, что любая политическая система, подвергшаяся разрушению, восстанавливается в максимально схожем виде с тем, что существовало ранее. В случае с Россией отсчет следует вести с 1985 года — времени безраздельного господства коммунистической идеологии и монополии аппарата КПСС на всю полноту власти в стране. Именно аппарата, партийной номенклатуры, а не многочисленной армии рядовых коммунистов. Провозглашенный курс на демократизацию общества предполагал развитие самоуправленческих начал — углубление муниципализации и коммунализации подлинно представительных органов — Советов, представляющих народ через депутатов.
Однако процесс становления народовластия шел мучительно и трудно. Сформировавшаяся в органах исполнительной власти номенклатура, новое племя президентских чиновников и администраторов сопротивлялись любым попыткам установления контроля со стороны Советов. Они постепенно сумели осуществить тот самый бюрократический реванш, который приписывался Советам. Сколько напрасно бумаги извел один скудоумный деятель из С.- Петербурга, пытаясь найти черную кошку в темной комнате, — хотя все знали, что этой кошки в той комнате и не было никогда. Вот теперь даже он, видимо, понял, что “бюрократический реванш” осуществлен не советами, а “бывшими партбоссами”-коллабораторами, ставшими под "президентские знамена" и с "чистой совестью" готовящимися к постельцинизму (к третьей метаморфозе) .
В конце концов, ради достижения полного господства над страной новая и перекрасившаяся старая номенклатура не остановилась даже перед тем, чтобы пойти на государственный переворот во главе со своим же партвождем!. Это полное закрепление господства бюрократии, чиновничества, опирающегося на военно-полицейские, откровенно репрессивные элементы государства.
Фактически восстановлен каркас старой административно-бюрократической системы (АБС), основу которой составляет монополия номенклатуры, с той лишь разницей, что раньше она размещалась по обкомовским кабинетам, а сейчас сосредоточилась в администрации, которая, впрочем, занимает те же обкомовские здания. Восстановлена независимая от народа и неподконтрольная представительной власти вся страшная единая централизованная иерархическая система исполнительной власти. Хотя и намного менее эффективная и состоит она из менее профессионально подготовленных людей (номенклатуры). И если эта номенклатура раньше называла себя коммунистической, а теперь — антикоммунистической, сути это не изменяет. Гражданин оказался менее защищенным, чем ранее, в эпоху господства партии, которая стыдливо пряталась за фиговые листы парламентарных органов, через которые она проводила свои законы. Сейчас нет даже желания маскировать диктатуру. Указ заменил закон.
В этом смысле можно утверждать, что 21 сентября — 4 октября 1993 года в России совершен также и номенклатурный государственный переворот как реванш бюрократического чиновничества, которое почувствовало тяжелую руку
Таким образом, первый акт этой величайшей драмы в истории России завершился расстрелом российского федерального Парламента 4 октября 1993 года. Его продолжением стали административные акты, обеспечивающие ликвидацию представительных органов власти — Советов, издание соответствующих указов и распоряжений региональных администраторов. Возможность расправиться с областными, краевыми, городскими и районными советами была предоставлена ставленникам Ельцина в областях, краях и крупных городах главам администраций, работающим в то же время под неусыпным контролем еще одних ставленников Ельцина — представителей президента. И это — не случайно. Принцип “омерты” означает не только абсолютное молчание (что дает только смерть), но закрепление круговой поруки в той же мафии: участвовали в политических преступлениях не только Ельцин, Черномырдин, Ерин, Филатов, Козырев, Шумейко и т.д., но и региональные административные власти. Дескать, что же, “всех” судить?, — мы же “все” одно дело делали. Так спокойнее. Так кажется спокойнее.
Это было нужно для того, чтобы повязать всех круговой порукой, — коль придется отвечать за попрание Конституции, так всем сразу.
Чиновник тем и отличается от человека нормального, что у него на первом месте стоят не моральные ценности, не право, не интересы общества, а интересы его служебного кресла. У чиновника одна главная головная боль — сохранить свое доходное место при любых режимах, при любых властях. “Потому и появляются такие персонажи исторической драмы, — пишет депутат Ярославского областного Совета Е.Ковалев, — как бывшие, очень бывшие, председатель облсовета и его заместители, готовые ради своего благополучия на предательство. Ведь еще не успели закрыться двери распущенного облсовета, как было объявлено, что и тому и другому обеспечены места в администрации.” [172]
172
“Северный рабочий”, 11 ноября 1993 г.
Роспуск областных Советов постановлениями глав администраций продолжил череду нормативных актов, не предусмотренных ни одним законом, фактически он означал второй акт государственного переворота. Вот этой тотальности переворота не понял мой коллега, профессор Э.Володин, в своей блестящей в целом статье “Версия” в “Литературной России”, которая послужила поводом для моего письма в эту газету из "Лефортово".
Нелепость ярославского случая заключается в том, что областной Совет первыми “сдали” его руководители, давно уже выполнявшие в нем роль “пятой колонны”. Что же заслужат они в памяти людей, кроме презрения, кто из уважающих себя людей подаст им руку? Время покажет, так пишет журналист, может быть, жестоко, но по сути верно.