Великая война без ретуши. Записки корпусного врача
Шрифт:
Около 3 час[ов] ночи прибыли в Молодечно. Долго проскитался с судейцами, ч[то]б[ы] найти себе приют до утра; вокзал переполнен народом; кое-как раздобыли на запасном пути вагон — грязный-прегрязный, где и заночевали; при шагании по рельсовым путям в темноте упал и здорово расшибся. При спешности и внезапности выезда моего из Вилейки не удалось приобрести порядочной толики сушеных белых грибов, к[ото]рые мне обещал достать городов[ой] врач.
2 сентября. Вокзал переполнен публикой — военной и беженцами. Людской муравейник: толкаются, бегают, в воздухе сплошной гул. Приехавший только что офицер из Вильно, бывший в штабе, уверяет, что вчера там было «все спокойно». С утра же узнаем, что связь между Молодечно и Вильно прервана, так как на станциях Сморгонь [564] и Залесье [565]
564
Сморгонь — безуездный город Ошмянского уезда Виленской губернии, ныне административный центр Сморгонского района Гродненской области (Белоруссия).
565
Залесье — железнодорожная станция в Ошмянском уезде Виленской губернии, ныне поселок Сморгонского района Гродненской области (Белоруссия).
566
Пруды — железнодорожная станция в Вилейском уезде Виленской губернии, ныне поселок Пруды в Молодечненском районе Минской области (Белоруссия).
567
Полная безалаберность: в Молодечно понаехали квартирьеры от всех этих армий, и на каждом помещении пишутся пометки: «1-й», «3-й», «10-й армии». — (Примеч. автора.)
568
Уша — железнодорожная станция в Вилейском уезде Виленской губернии, ныне в поселке Красное Молодечненского района Минской области (Белоруссия).
3 сентября. Около 5 час[ов] утра прибыли в Минск. Проехали расстояние от Молодечно в 94 версты за 14 час[ов]! Вот сопоставить нашу скорость со скоростью германской! Старший врач санитарн[ого] поезда Всероссийского] союза городов — женщина Афанасьева — сообщила мне, что настроение солдатиков все еще хорошее. […]
4 сентября. Усталый, разбитый — отлично подкрепился ночным сном на удобной постели. Рано встал. Беспокоюсь за обоз, где уложено все мое имущество. Связи со штабом никакой. Молодечно уже обстреливается. Идет весь день дождь. Солдаты, как мокрые куры, жмутся где укрыться; кто-то из них напевает: «Дождик-дождик, перестань — я поеду во Рязань…» […]
5 сентября. […] Слава Богу — сегодня утром прибыл наш обоз с частью штаба, находившейся в Вилейке [569] . Пошли отыскивать их на Александровский вокзал. Полевые жандармы сообщают, что принуждены были возвратиться из Борисова, кругом к[ото]рого снуют уже разъезды нибелунгов, стремящихся разрушить мост через знаменитую Березину. Штаб наш — в пути от Вильно на Лиду.
Как-то ему удастся выкарабкаться с другими армиями из грандиозного мешка, устроенного нам хитроумным противником? Из Лиды должны ехать на Барановичи, еле-еле держащиеся в наших руках. Связи со штабом не имеем. Куда нам дальше двигаться — неизвестно, бегают наводить справки во фронте. […]
569
Хорошо вышло, что удалось им в Молодечно погрузиться в вагоны, а то при походном порядке следования они обязательно погибли бы. — (Примеч. автора.)
6 сентября. Как громом поражены все известием о роспуске 3 сентября Государственной] думы. Значительная часть прогрессистов и левые при чтении высочайшего указа о роспуске — отсутствовали, остальные же члены думы по выслушании его прокричали идиотски «ура». «Рус[ские] вед[омости]» успокаивают, что правительство обещает за это время провести существенную часть программы междупарламентск[ого] блока в порядке 87-й ст[атьи]. Свершился разрыв с обществом — так обидно, так дерзко! Исчезнет сдержка бюрократических шалостей, неминуем упадок общественного подъема. «Русская прогрессивная мысль стукнулась лбом о стену режима». В Петербурге и Москве, передают, уже заволновался народ, начались забастовки. […]
Прорыв, совершенный нибелунгами между Свенцянами и Подбродзе, явился новой неожиданностью для наших стратегов, не допускавших и мысли, ч[то]б[ы] мы могли вылететь из Вилейки внезапно — со свистом!.. Прорвалось будто бы
570
Что же? И здесь причиной оказался недостаток в снарядах?!! — (Примеч. автора.)
571
Ошмяны — уездный город Виленской губернии, ныне административный центр Ошмянского района Гродненской области (Белоруссия).
7 сентября. 7 утра. Плетемся по-черепашьи; вереница поездов в хвосте. Движение еще более задерживается производящимся ремонтом пути, испорченного во многих местах немецкими разъездами. Около полудня в Борисове, в 4 [часа] дня переезжал Березину. Поезда перегружены беженцами, размещенными на платформах и в «скотских» вагонах. Упустил санитарный поезд и следую в 3-м классе при одном из воинских эшелонов.
8 сентября. […] Около полудня — в Орше. Послал открытки детям с уведомлением, что «везу больную тетю…» на Витебск, а затем и ближе к нам. На вокзале столпотворение — крик, плач, стоны, кашель беженцев и их семей. Вечером — в Витебск, откуда с почтовым поездом — в Смоленск, где, по заявлению коменданта станции, должны быть части штаба, сегодня прибывшие было в Витебск из Смоленска и опять туда направленные! На станции нет не только кипятку, но и воды; негде достать даже черного хлеба! Ночью в Смоленске.
9 сентября. […] Получено из штаба предписание ехать на Минск — опять обратно! Наши эшелоны передвигаются из стороны в сторону без всякого толку, зря занимая продолжительное] время подвижной состав. Как-то все делается само собой — слепой силой обстоятельств. Что дальше? Вильно взят неприятелем. Штаб наш, по-видимому, в Войчянах, по дороге между Молодечно — Лида. Уже смеркалось, как выехал из Смоленска на Оршу.
10 сентября. 8 утра, а отъехали от Смоленска всего 20 верст. В 2 часа ночи в Орше. Едем как по неприятельской земле, без воды на станциях, не видно жел[езно]дор[ожных] властей; поезда как бы сами собой двигаются, когда им вздумается. […] Голодаем; едим солдатский черный хлеб, от к[ото]рого у меня болит живот; еле-еле достал жареного цыпленка за 1 руб[ль]. На станции Коханово [572] на авось бросил в ящик две открытки детям. Трагедия недохождения к нам писем из дома и от знакомых. Ежеминутные остановки поезда с продолжительными] стояниями нервят, раздражают… […]
572
Коханово — местечко Оршанского уезда Могилевской губернии, ныне городской поселок в Толочинском районе Витебской области (Белоруссия).
12 сентября. Прекрасная лунная ночь. 7 утра — в Славеня [573] . Нас опережают санитарные поезда и со снарядами. […]
13 сентября. На рассвете переехали Березину. Утром в Борисове. Плетемся истязательно медленно. […]
Бедствия беженцев, жалобы их на «грабильщиков» — наших солдат… 5-я телеграфная рота при нашем штабе с разгона проехала до Москвы! Железнодорожные пути — сплошные мусорки и клоаки… По дороге нельзя достать хлеба, сахару, соли, молока, яиц, зато корову можно купить за 10 рублей! На остановках брожу по сосновому бору, не разлучаясь в мыслях с своими ребятами. […]
573
Славени — деревня в Сенненском уезде Могилевской губернии, ныне в Толочинском районе Витебской области (Белоруссия).
14 сентября. Воздвиженье! 5 утра — в Минске. Штаб наш в Молодечно; Вилейка моя дорогая опять наша! Долгое стояние у станции в ожидании выгрузки. Пролетели невысоко три наших аэроплана. Какой бутафорией они представляются! Солдат охранной роты нашего штаба передавал, как они в составе 40 чел[овек], будучи вооруженными, утекали от нескольких челов[ек] немецких кавалеристов, бросивши весь скот, свои шинели и не сделавши ни одного выстрела; оказывается, они — из дружины, и не все умеют обращаться с ружьями. Сестры порассказали, в каких ужасных условиях эвакуировались по железной дороге на Минск раненые и больные — на открытых платформах, тысячами, по 2–3 дня не евши и не пивши… […]