Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой
Шрифт:
Это замечание, исходившее от человека, который только что отдал шестую часть вселенной горсточке недисциплинированных солдат и бастующих рабочих, лишило меня дара речи».
Отрекшийся от власти император плохо представлял себе и положение в стране, и собственную будущность. Он наивно предполагал, что будет предоставлен самому себе и поживет наконец спокойно и безмятежно в кругу семьи. Или в худшем случае вместе с женой и детьми уедет за границу.
«Ночью сильно дуло, – пометил 5 марта в дневнике Николай II. – День был ясный, морозный. В 10 часов поехал к обедне, мама приехала позже. Она завтракала и оставалась у меня до 3 часов. Погулял в садике. После чая принял
Власть сменилась в середине православного Великого поста, накануне Крестопоклонной недели. Следовало ожидать, что духовенство станет на защиту императорского дома. Но епископы отказались поддержать не только Николая II, но и монархию как таковую. А ведь формально она продолжала существовать! Решение о государственном устройстве должно было принять Учредительное собрание. Но иерархи церкви уже забыли о монархии. И недели не прошло после отречения императора, как Священный синод 6 марта заменил в богослужениях поминовение царской власти молитвенным поминовением народовластия. Иначе говоря, Синод фактически провозгласил Россию республикой. Хотя Временное правительство сделает это только 1 сентября 1917 года.
Общее собрание Екатеринбургской духовной консистории отправило приветственную телеграмму председателю Думы Родзянко: «Екатеринбургское духовенство восторженно приветствует в лице вашем свободную Россию. Готовое все силы свои отдать на содействие новому правительству в его устремлениях обновить на началах свободы государственный и социальный строй нашей родины, возносит горячие молитвы Господу Богу, да укрепит Он Всемогущий державу Российскую в мире, и да умудрит Временное правительство в руководительстве страной на пути победы и благоденствия».
Епископ Енисейский и Красноярский Никон проповедовал 12 марта 1917 года:
– Многие русские монархи, и особенно последний из них, Николай II со своею супругою Александрою, так унизили, так посрамили, опозорили монархизм, что о монархе, даже и конституционном, у нас и речи быть не может. В то время, как наши герои проливали свою кровь за отчизну, в то время, как мы все страдали и работали во благо нашей родины, Ирод упивался вином, а Иродиада бесновалась со своими Распутиными и другими пресмыкателями и блудниками. Монарх и его супруга изменяли своему же народу. Большего, ужаснейшего позора ни одна страна никогда не переживала. Нет, нет – не надо нам больше никакого монарха.
– Двести лет Православная Церковь пребывала в рабстве, – говорил архиепископ Новгородский и Старорусский Арсений на первом заседании Священного синода после Февральской революции. – Теперь даруется ей свобода. Боже, какой простор! Но вот птица, долго томившаяся в клетке, когда ее откроют, со страхом смотрит на необъятное пространство; она не уверена в своих силах… Так чувствуем себя в настоящий момент и мы, когда революция дала нам свободу.
Из Пскова бывший император вернулся в Ставку, не зная, как поступить. Несколько дней он провел в размышлениях – уехать в Англию или поселиться в Ливадии. Похоже, он упустил возможность спастись. И тогда Временное правительство под влиянием Совета рабочих и солдатских депутатов решило арестовать Николая – по соображениям безопасности. На самом деле Совет хотел предупредить попытку реставрации монархии.
7 марта 1917 года глава Временного правительства князь Львов подписал постановление об аресте бывшего императора. В Александровский
Лавр Корнилов был одним из самых знаменитых генералов русской армии. Он безоговорочно принял Февральскую революцию. В июле 1917 года популярного военачальника Временное правительство назначило Верховным главнокомандующим. А всего через месяц с небольшим генерал от инфантерии Корнилов потребовал от главы Временного правительства Керенского передать ему власть в стране, чтобы навести порядок.
Ничего из корниловского мятежа не вышло. Никто его не поддержал. Лавр Георгиевич, человек эмоциональный, импульсивный и прямолинейный, и мятежником оказался спонтанным, плохо подготовившимся. После октября семнадцатого генерал Корнилов возглавил Белое движение. Но первый командующий Добровольческой армией погиб в первом же большом сражении с большевиками за Екатеринодар…
– Сейчас Николай II в моих руках, – заявил Керенский. – Я не хочу и не позволю себе омрачить русскую революцию. Маратом русской революции я никогда не буду. В самом непродолжительном времени Николай под моим личным наблюдением будет отвезен в гавань и оттуда на пароходе отправится в Англию.
Британский посол Джордж Бьюкенен сообщил Временному правительству, что король Георг готов принять Николая и Александру на британской территории. Но Керенский не позволил им уехать, испугавшись Советов. Да и английское правительство передумало.
Отрекаясь от трона, Николай II произнес небольшую речь перед офицерами Ставки:
– В последний раз обращаюсь к вам, горячо любимые войска. Нынешняя небывалая война должна быть доведена до полного поражения врагов. Кто думает теперь о мире и желает его – тот изменник своего Отечества, предатель его. Знаю, что каждый честный воин так понимает и так мыслит. Исполняйте ваш долг как до сих пор. Защищайте нашу великую Россию из всех сил. Слушайтесь ваших начальников. Всякое ослабление порядка службы только на руку врагу.
«Последний день в Могилеве, – записал 8 марта Николай в дневнике. – В 10 часов подписал прощальный приказ по армиям. В 10.30 пошел в дом дежурства, где простился со всеми чинами штаба и управлений. Дома прощался с офицерами и казаками конвоя и Сводного полка – сердце у меня чуть не разорвалось!»
Великий князь Александр Михайлович присутствовал во время прощания: «Ники благодарит штаб и просит всех продолжить работу «с прежними усердием и жертвенностью». Он просит всех забыть вражду, служить России и вести нашу армию к победе… Мы кричим «ура», как никогда еще не кричали за последние двадцать три года. Старые генералы плачут. Еще мгновение – и кто-нибудь выступит вперед и станет молить Ники изменить принятое им решение. Но напрасно: самодержец всероссийский не берет своих слов обратно!»
Несколько раз в те дни был момент, когда казалось, что ход событий можно повернуть в другую сторону. Но все эти возможности были упущены, и наконец события приобретают характер неостановимый, как сход снежной лавины. Февральская революция практически всей страной была воспринята как очевидное благо. Временное правительство приняло законы давно назревшие и совершенно необходимые. Но не справилось с управлением страной. Впрочем, а кто бы справился? А уж то, что последовало потом. И уже многие вспоминали царский режим как время счастливое и прекрасное.