Великая Война
Шрифт:
– Его нулевым полем поразило, – пояснил один из инженеров, который уже начал присоединять ко мне протез.
– Я не видела, чтобы Гинденбург успел его создать.
– По всей видимости он уже размялся.
И вдруг раздался жуткий гул, все металлические объекты задрожали, волосы встали дыбом, а затем электрическая дуга снесла третий этаж дома, в котором я валялся. Сразу же начался пожар, но хуже всего было то, что двух элитных одарённых разорвало атакой Гинденбурга.
– Он слишком силён, Ренненкампфу нужно отступать. Если умрёт он…
–
– Самсонов вмешается?
– Нет. У него другой план. Его нет в Кёнигсберге.
– Дерьмо. Эй, Александр, не отрубайтесь! Введите ему ещё инертно-рубидиевого раствора.
– Я не отрубаюсь, просто концентрируюсь на регенерации.
– Ментальными каналами пошевелите, вот так… – инженер начал калибровку протеза.
– Насколько рационально снова закидывать его в мясорубку? Он же опять так отъедет?
– Разменять его на запасы энергии Гинденбурга не ошибка.
– Согласен.
– Саша, сейчас будет очень больно! – вдруг произнёс инженер, после чего вонзил мне в грудь странный прибор.
Я захотел закричать, но не смог. Иглы тут же пронзили моё сердце, после чего в кровь начало вводится неизвестное вещество, отвергаемое моим организмом. Кроме того иглы поразили ещё и лёгкие, пройдя сквозь них и теперь каждый вдох причинял боль.
– Какого… – мне даже говорить было тяжеловато.
– Должно помочь против молний.
– Вставай, – затем одна из целительниц резко подняла меня за руку. – Второй раунд.
Я хотел было что-то спросить, но в следующее мгновение все одарённые вокруг меня исчезли. Работы у них хватало, однако даже их быстрая и решительная помощь не могла перевесить силу Гинденбурга, которого всё никак не могли загасить даже толпой. Ещё и Самсонов по всей видимости не явится.
Да и в принципе плевать. Всю свою жизнь я мог полагаться только на себя и Кристину. С самого первого дня жизнь дала мне предельно понятный намёк – в первую очередь ты сам должен помогать себе, а не ждать чуда.
Мои барьеры начали стремительно перестраиваться. За время проведённое вне тела я успел проанализировать атаку Гинденбурга. Может ментальное тело у меня и разорвано после переноса, как и энергетические запасы по этой же причины очень существенно уступают моим врагам, однако мастерство и знания никуда не делись.
Барьеры меняли свою структуру и предназначение, становясь скорее громоотводом, нежели щитом от пуль или меча. Да, это сделает меня уязвимым против ряда атак, но здесь стоит вопрос как бы не сдохнуть в первую же секунду.
– ГИНДЕНБУРГ!!! – заорал я вовсю глотку, намеренно привлекая к себе внимание.
Получилось так себе, однако мой рёв был сигналом больше союзникам. А затем я рванул вперёд, да так быстро, что мой старт оставил небольшую воронку. В крови моей текли лекарства, в том числе магическое, насыщенные энергией. Сердце колотилось с чудовищной скоростью, некоторые сосуды даже лопались, но тут же восстанавливались. Я дошёл до предела своих текущих возможностей.
Гинденбург же продолжал сражаться в меньшинстве. Своим боем здесь он выигрывал время для союзников, а ещё явно планировал убить Ренненкампфа, который отдал слишком много сил для уничтожения немецкого флота.
Движения главнокомандующего немецкой армией оставались куда быстрее моих, при чём в разы, но зато нас здесь больше. Вижу атаку трёх союзников, предсказываю ответные действия врага, нахожу брешь и атакую в неё.
Гинденбург также легко просчитал всё, но толку от этого немного.
Моя неожиданная прыть удивила его, пока он парировал атаки с флангов, я уже приближался. Отвлечься на меня же он не мог, ведь иначе пропустит удар от одного из элитных одарённых. Кроме того, напор усилил и Ренненкампф.
Гинденбург снова создал вихрь молний, попытался отогнать противников, но экзоскелеты заземлили разряд. Я же почувствовал боль, восстановившаяся плоть снова загорелась, однако большую часть урона поглотил странный раствор в венах, который ушёл в нагрудную приблудину, которая до сих пор пронзала меня иглами.
Атака, быстрее скорости звука пролетел мой клинок, а затем я резко отступил и оказался ошеломлён увиденным. Идеальная атака, нанесённая артефактным оружием, с большим трудом смогла прорезать броню, но даже не коснулась кожи. Ни одной капли крови не удалось пролить, а моё лезвие уже затупилось. Благо меч двухлезвийный. Хватит ещё на одну такую смешную атаку.
Гинденбург же вдруг присел, после чего скрестил над головой свои грозные сабли. Вспышка, молнии полетели во все стороны, часть элитных солдат парализовало, ещё часть попадала, у одного остановилось сердце, и он тут же отступил в тыл. Только Ренненкампф продолжал уверенно стоять на ногах.
Столкнулись сабли с сияющей даже во мраке и мгле шашкой, а затем Ренненкампф лишился глаза и указательной пальца ведущей руки. Теперь уже Гинденбург перехватил инициативу и собирался прикончить заклятого врага. Только в этот момент я и понял о истинной ловушке. Германская Империя решила заманить главнокомандующего первой российской армией, прекрасно зная его слабые стороны.
И вот уже шашка разлетается на тысячи осколков, после чего главнокомандующий падает. С крыш льётся свинцовый дождь, но барьеры Гинденбурга легко отражали шквал пуль и даже энергетического оружие не делает особой погоды. Он был слишком силён и несмотря на долгое сражение запасы его энергии убавились лишь на половину.
Однако Гинденбург совершил ошибку, забыв про меня. Я достал ещё один свой козырь, понимая, что сейчас нужно идти ва-банк. Ментальный штопор, моя уникальная техника, поразила сознание несомненно волевого врага. Однако на секунду Гинденбургу всё же оказался дезориентирован, после чего начался поединок воли.