Великие адмиралы

Свитмэн Д.

Во второй половине дня Спрюэнс не получил никакой новой информации и потому решил организовать поиск на большое расстояние пикировщиками, которые будут нести бомбы, чтобы сразу атаковать обнаруженного противника. Браунинг приказал подвесить к SBD 1000-фн бомбы. Пилоты немедленно запротестовали. Они считали, что это слишком большая нагрузка с учетом расстояния, которое им предстояло пролететь. Уэйд МакКласки заспорил с Браунингом на адмиральском мостике. Спрюэнс прекратил жаркую перепалку, сказав: «Я сделаю так, как хотят пилоты». Он приказал отложить взлет на час и вооружить самолеты 500-фн бомбами. Оскорбленный Браунинг покинул мостик «Энтерпрайза», громко ругаясь, и ушел к себе в каюту. Однако немного позднее он спокойно вернулся исполнять свои обязанности.

Начиная с 15.12, авианосцы подняли 2 группы пикировщиков общей численностью 57 машин, которые были направлены на северо-запад.

Они пролетели 315 миль, но не обнаружили никого, кроме единственного эсминца. Они атаковали эсминец, но безуспешно. Так как самолеты взлетели очень поздно и находились в воздухе довольно долго, садиться им пришлось уже после наступления темноты. Чтобы облегчить посадку, Спрюэнс приказал осветить полетные палубы, несмотря на риск атак подводных лодок. Посадка прошла успешно. Хотя большинство пилотов не обладали большим опытом, лишь один SBD сел на воду. Опросив вернувшихся летчиков, Спрюэнс так и не мог решить — потоплен вражеский авианосец или нет. Однако он знал, что противник продолжает отход на запад, и решил продолжать погоню, ограничив скорость 15 узлами. Это позволило бы снизить расход топлива, что было важно, так как на эсминцах топливо уже начало подходить к концу. Кроме того, такое решение страховало американцев от неожиданных ночных атак противника.

Утром 6 июня Оперативное Соединение 16 в первый раз за время боя подняло собственные самолеты-разведчики, которые вскоре обнаружили группу японских «линкоров» в 128 милях на юго-запад. В течение дня самолеты «Энтерпрайза» и «Хорнета» провели 3 атаки, обрушив на 2 тяжелых крейсера и 2 эсминца град бомб. В результате несчастный «Микума» был потоплен.

В течение дня Спрюэнс довольно близко подошел к Уэйку, и теперь ему предстояло принять решение — следует ли продолжать двигаться на запад в течение ночи. Если он поступит так, то утром окажется в пределах досягаемости базовых бомбардировщиков с Уэйка. Конечно, ему хотелось нанести еще несколько ударов отходящему вражескому флоту, но существовало много аргументов против этого. Спрюэнс знал, что его летчики сильно устали, а эскадрильи понесли огромные потери. Нехватка топлива вынудила его отправить назад все эсминцы, кроме 4. Тщательно все взвесив, адмирал пришел к выводу, что Оперативное Соединение 16 сделало все возможное. Дальнейшее продвижение на запад означало ненужный риск. «Я чувствовал, что мы уже начали играть с огнем, зайдя так далеко на запад». В 19.07 утомленное, но ликующее Оперативное Соединение 16 повернуло назад и легло на курс 90o, чтобы встретиться с танкерами к северу от Мидуэя.

Третье ключевое решение Спрюэнса — о прекращении боя — тоже было совершенно правильным. Адмирал Ямамото очень надеялся, что базовые бомбардировщики с Уэйка смогут 7 июня нанести удар по американцам. После этого его корабли ночью атакуют противника. Японцы даже попытались обмануть Спрюэнса, передавая по радио открытым текстом призывы на помощь от «поврежденного линкора». Спрюэнс не обратил на них никакого внимания. Как и его отход на восток ночью 4 июня, решение прекратить погоню 6 июня вызвало критику со стороны агрессивных, но недальновидных офицеров. И все-таки эти моменты оставались спорными и продолжали беспокоить Спрюэнса. Лишь в конце 1942 года американская разведка получила точную информацию о планах и действиях японцев, и капитан 2 ранга Лэйтон передал эти сведения адмиралу. Эта информация показала, каких опасностей помогли избежать быстрые и решительные действия Спрюэнса. Благодарный адмирал сказал Лэйтону: «Вы сняли с моих плеч огромный груз».

При Мидуэе Соединенные Штаты одержали потрясающую победу. Единственный успех пришел к противнику 6 июня, когда подводная лодка I-168 торпедировала поврежденный «Йорктаун», который американцы вели на буксире. На рассвете 7 июня злосчастный авианосец затонул. Потеря 4 больших авианосцев буквально подкосила Императорский Флот. 13 июня Оперативное Соединение 16 вернулось в Пирл-Харбор, и Спрюэнс прибыл в штаб Тихоокеанского флота. Восторги победителей немного охлаждал тот факт, что японцы все еще оставались очень сильны, и война только начиналась. Вскоре американцам предстояло начать прорыв японского оборонительного периметра. Времени почивать на лаврах не было. Через несколько недель Тихоокеанский флот начал наступление, чтобы помешать японцам консолидировать позиции на Соломоновых островах.

После победы в битве при Мидуэе репутация Спрюэнса взлетела необычайно высоко. Но это была лишь первая в цепи непрерывных блестящих побед. Работа в штабе Нимица позволила ему продемонстрировать свои стратегические таланты и в конце концов привела Спрюэнса на пост командующего флотом. Вице-адмирал Спрюэнс командовал серией десантных

операций в центре Тихого океана. В ноябре 1943 года были захвачены Гилбертовы острова, а в январе — феврале 1944 года — Маршалловы острова. В июне 1944 года в звании полного адмирала Спрюэнс командовал Пятым Флотом во время высадки на Марианские острова. Впервые с 1942 года японский флот рискнул выйти в море и дать бой американцам. Последовала битва в Филиппинском море, известная под ироническим названием «Марианской охоты на индюков». Это была вторая большая победа Спрюэнса в авианосных сражениях. Хотя снова часть летчиков критиковала его за излишнюю осторожность, в результате боя вражеский флот был отброшен назад. Он потерял 3 авианосца и практически все свои самолеты. Спрюэнс командовал Пятым Флотом во время вторжений на Иводзиму (февраль — март 1945 года) и Окинаву (март — июнь 1945 года). После победы он некоторое время занимал пост командующего вооруженными силами Тихоокеанского театра. После ухода в отставку в июле 1948 года Спрюэнс становится президентом военно-морского колледжа. С 1952 по 1955 год он занимает пост посла США на Филиппинах. Адмирал Спрюэнс скончался 13 декабря 1969 года.

Адмирал Нимиц, его бывший командир, так оценил достоинства Спрюэнса, которые тот продемонстрировал при Мидуэе и в других сражениях: «Спрюэнс прекрасно оценивал ситуацию. Он принадлежал к тем людям, которые тщательно все обдумывают, всесторонне оценив имеющиеся факты. Но, приняв решение атаковать, он бил крепко». С легким сожалением Нимиц добавляет: «Мне очень были нужны такие командиры». Лучше сказать нельзя. Такие адмиралы, как Раймонд Эмс Спрюэнс, появляются очень и очень редко.

19. Уильям Ф. Хэлси

Буйвол

(1882–1959)

_{Кларк Г. Рейнольдс}

«Настоящий просоленный старик», — так отозвался о Вилли Хэлси в 1904 году его одноклассник в военно-морской академии, добавив, что он похож на «новую фигуру Нептуна». Хэлси имел в своих венах не меньше соленой воды, чем любой из американских морских офицеров его поколения, так как происходил из старой морской семьи. Его внушительная голова напоминала изваяние римского бога морей, и гардемарины в Аннаполисе, которых он учил, прозвали Хэлси «Буйволом». [82] Это прозвище снова вытащили на свет прыткие репортеры в годы Второй Мировой войны. Но Хэлси отличался не только своей эффектной внешностью, он постоянно действовал в стиле морских волков прошлого. Можно сказать, что он сам был выходцем из прежних времен, чужой в ядерно-управленческой эпохе.

82

Bill — Bull, сокращение от «Уильям» и «буйвол». Прим. пер.

Уильям Фредерик Хэлси-младший был самым знаменитым американским адмиралом Второй Мировой войны. Его известность во многом была обусловлена его темпераментной натурой и значительными успехами в боях на Тихом океане в 1942 — 43 годах. Спорные решения, которые он принимал в конце войны, не снизили его популярности среди широкой публики. Хэлси был единственным адмиралом, чья фотография дважды украшала обложку журнала «Таймс» — в ноябре 1942 и в июле 1945 года. С обывательской точки зрения Хэлси был таким же воплощением образа морского офицера-головореза, вроде Дрейка и Нельсона, или Джона Пола Джонса и Дэвида Фаррагата, в американском флоте. Это было совершенно правильное впечатление, незамысловатое, как он сам. Хэлси резко отличался от расчетливых, деловитых и сдержанных современников — Эрнеста Дж. Кинга, Честера У. Нимица, Раймонда Э. Спрюэнса, Джона Г. Тауэрса.

Хэлси был наследником агрессивных независимых командиров XVIII века, отдававших предпочтение беспорядочным свалкам перед изощренной линией кордебаталии. Единственное, к чему он стремился, — найти и уничтожить противника в решающем сражении. Разумеется, он собирал необходимые сведения о передвижениях противника, но использовал любую представившуюся возможность, не желая выжидать, пока будут собраны все данные, как, в отличие от него, поступал Спрюэнс. Он стремился отбросить осторожность, если скалькулированный риск обещал принести победу. Наверное, из Боевых инструкций Королевского Флота старых времен ему больше всего понравилась бы статья, касающаяся «общей погони». Если эта тактика приносила успех, как при Гуадалканале, ему аплодировали. Если результат был не таким удачным, как у Лейте, его критиковал весь флот. Однако современная война становилась все сложнее, что резко многократно увеличивало риск, и импульсивная тактика становилась все более спорной.