Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга вторая (1941-1991 г.г.)
Шрифт:
Надо заметить, что обстановка для такой «идеологической обработки» складывалась в обществе достаточно благоприятная. Следовавшие одна за другой амнистии делали своё дело: в общество возвращались «урки», с их живописными рассказами о неведомом, страшном, но манящем «благородном воровском мире», с экзотическими наколками, «фиксами», ярким, злым и весёлым жаргоном, надрывными и отчаянными «жиганскими» песнями; эти люди надолго становились во дворах кумирами местных подростков.
Не отставала и интеллигенция, хлынувшая на волю из лагерей после XX- го съезда. Именно представители творческой элиты сделали куда больше всех вместе взятых уголовников для поэтизации
В нашем дворе в начале 60-х дети не хотели быть космонавтами, а мечтали стать ворами.
Ему вторит и известный джазмен Алексей Козлов:
Образ «урки» вызывал не только страх, но и особое чувство уважения. «Урка» был не просто рисковым и ловким, он жил по жёстким воровским законам, которые, в отличие от государственных, нарушать было нельзя. И их строго соблюдали, не шли без крайней надобности на «мокрые» дела и, в частности, не грабили артистов и музыкантов… Нарушение воровского закона каралось подчёркнуто жестоко, чтобы неповадно было.
Помню, как классе в третьем, не желая отставать от всеобщего поветрия, я понаделал себе наколок, надел на зуб «фиксу» из фольги, обрезал козырёк у обычной кепки, сделав «малокозырку», попросил бабушку вставить клинья в брюки, чтобы они стали клешами, пытался достать «тельник»…»
В общем, всё происходило, как в задачке про бассейн, в котором из одной трубы выливается, в другую вливается. С одной стороны, власть «ломала» «воров», с другой — «воры» пополняли свои ряды. Возможно, пополнение шло далеко не такими темпами, как «ломка». Но воровской мир и не торопился. Ему не нужно было количество «законников». Ему нужно было качество…
«Красные» атакуют, «чёрные» выигрывают
«Антиворовская» кампания была обречена на провал не только и не столько в силу названных выше причин. В конце концов, какими бы стойкими и волевыми не были лидеры российского уголовного сообщества, основную роль сыграли всё-таки не их личностные качества.
Решающими обстоятельствами, позволившими «ворам» не только выжить в условиях жуткой «ломки», но и укрепить своё влияние на арестантов, были серьёзные ошибки и грубые просчёты как руководства страны, так и руководителей ГУМЗ в осуществлении мер по перестройке правоохранительной системы.
На словах объявив преступности последний и решительный бой, на деле власть руководствовалась идеалистическими представлениями и прожектами, в основе которых лежало убеждение, что с бурным расцветом и развитием советского общества преступность должна будет полностью исчезнуть. Поэтому-де и институты борьбы с ней должны постепенно отмереть, передав свои функции общественности.
Идеи партии, разумеется, активно претворялись в жизнь параллельно с борьбой против «воровского» движения. Уже 22 октября 1956 года министр внутренних дел Н. Стаханов рапортует ЦК КПСС о сокращении органов внутренних дел почти на 7 тысяч человек. (Это ещё можно было хотя бы как-то понять «в свете решений» XX-го съезда партии: возможно, одновременно проводилась негласная «чистка» работников милиции, особо скомпрометировавших себя в сталинский период).
10 декабря 1958 года «старшие товарищи» из Министерства внутренних дел СССР предложили МВД РСФСР убрать из органов ещё 14 331 человека.
Параллельно в ноябре 1958 года в Советском Союзе по инициативе ленинградских рабочих организуются первые Добровольные народные дружины — ДНД. К концу следующего года таких формирований по всей стране насчитывается 84 тысячи, они объединяют в своих рядах более двух миллионов человек. Конечно, это была серьёзная сила, способная помочь милиции.
И вот в 1959 году МВД СССР рапортует в отчёте ЦК КПСС:
«В результате повышения роли общественности в борьбе с преступностью и нарушениями общественного порядка количество возбуждённых милицией уголовных дел по сравнению с 1958 годом сократилось на 26, 4 %, а число лиц, привлечённых к уголовной ответственности, уменьшилось на 33, 8 %».
В РСФСР, по данным МВД, дела обстояли ещё лучше. За тот же период количество преступлений сократилось в России на 27,1 %, из них наиболее опасных преступлений — на 24,5 %.
Власти сделали вывод: раз всё идёт настолько замечательно, то зачем нам тратить народные деньги на содержание такой огромной армии профессиональных сотрудников? И в течение 1958–1959 годов уволили из МВД ещё 15 682 человека! Что позволило сэкономить 163 миллиона бюджетных рублей…
В конце концов опьянённый радужными перспективами скорой победы над преступностью при помощи бравых парней с повязками дружинников и примкнувших к ним милиционеров, Никита Хрущёв решил… вообще упразднить МВД СССР! Пусть с уголовниками борются на местах республиканские министерства… 13 января 1960 года появляется Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об упразднении Министерства внутренних дел СССР». 1 мая, в День всемирной солидарности трудящихся, МВД СССР исчезло.
Следовавшие один за другим, такие массированные удары по правоохранительным органам создавали благоприятные условия для «ренессанса» уголовщины. Уже 1960 год показал, что хрущёвская эйфория была, мягко говоря, преждевременна. Результаты сокращения милицейского аппарата отчётливо сказались на уровне преступности в стране. В первом полугодии 1960 года по сравнению со вторым полугодием 1959 года количество наиболее опасных преступлений подскочило на 22,9 %!
Никита Сергеевич был в гневе. Он потребовал более решительных и суровых мер по борьбе с преступностью. Был ужесточён Уголовный кодекс, причём смертная казнь признавалась допустимой даже в отношении несовершеннолетних!
В колонии, тюрьмы и лагеря хлынуло новое пополнение…
В местах лишения свободы дела обстояли тоже не самым лучшим образом. Здесь полным ходом с начала 60-х годов «закручивались гайки», «начальнички» решительно стремились отобрать у арестантов те льготы и послабления, которые лагерный люд сумел завоевать в результате восстаний начала — середины 50-х годов. Профессор Академии МВД РФ С. Кузьмин называет этот процесс «принятием новых мер по совершенствованию исправительно-трудовой политики». Толчок этому «совершенствованию» дало панически разгромное постановление Бюро ЦК КПСС «О состоянии борьбы с уголовной преступностью в РСФСР и политико-воспитательной работе в местах заключения», в котором фактически признавался провал официальной антикриминальной политики.